Великое Дао, скажи, пожалуйста: какого хрена?!
Хекса (соавторство Libria и Stakkars)
Первый этап: выбор между преданностью и предательством.
Свобода выбора.
довольно много букв))
«Красивый город…».
Встреча, которой он так не хотел, приближалась, как не оттягивай ее. И времени для сомнений уже не было.
Иоганн Носферату остановился на середине Карлова моста и облокотился о перила. Мелкие легкие снежинки падали на темные скульптуры, украшающие ограждение, и холодными каплями стекали по безмолвному камню. В этом году зима не баловала Европу своим вниманием, и редкие заморозки все чаще сменялись затяжными оттепелями, а снег – мокрой кашей непонятного состава. Но витые улочки, расцвеченные огнями, забавные резные башенки, чугунные фонари и старинные особняки, похожие на игрушки, все равно создавали ощущение непрошенного праздника. Сейчас, в сгущающихся сумерках, старый город больше всего напоминал картинку – из тех, что наивные челы так любят изображать на почтовых открытках.
Иоганн не любил Прагу.
Ухоженная и причесанная, как и множество других европейских городов, она сковывала своими порядками, принуждая таиться, скрывать свою сущность. Еще больше епископ не любил Скандинавию – именно за ее упорядоченность и аккуратность. За маленькие поселки, в которых приходится особенно тщательно маскироваться, за редкое население, знающее друг друга почти поголовно. За постоянный самоконтроль, когда пить кровь – это всего лишь способ существования, и позволить его себе ты можешь только на грани Жажды, а до этого приходится терпеть и выжидать. За то, что почти нет возможности быть самим собой – свободным охотником, и так редко выпадает почувствовать эмоции пищи, когда она уже понимает, что никуда не денется и видит свою смерть в твоих глазах…
Единственное, что примиряло масана с холодными северными краями – это длинные зимние ночи, позволяющие бывать «в миру» почти круглые сутки. Иоганн не любил свою территорию, но холодный интеллект давно подсказал выбор, и его небольшая стая успешно существовала уже не одно десятилетие в относительном спокойствии и уверенности в завтрашнем дне.
Носферату еще помнил другие времена – жаркие ночи Перу и стремительные охоты, пьянящие своей вседозволенностью. Горячая кровь, сводящая с ума своим ароматом, и ужас в расширенных глазах жертвы. Их клан был сплочен и силен, и они упивались этой своей силой. Туманы, опускающиеся на столицу, давали множество возможностей – и что такое пара-тройка смертей среди миллионного населения? Вольница свободных, знающих о своей силе и не боящихся ее использовать. Они убивали ради утоления жажды и ради развлечения, и только беспощадное солнце могло остановить их – молодых и уверенных в своей безнаказанности.
Саббат. Свобода. В этих словах воплощалась жизнь.
Иоганн искренне верил, что их образ жизни – единственно верный. Ведь если вокруг бродят стада непуганых овец, истинные волки – а кто сомневался, что по своей натуре они и есть те самые волки? – не станут медлить, выбирая жертву по вкусу. Ни один настоящий хищник не позволит кому-либо диктовать себе условия охоты. Старшие члены семьи призывали к осторожности, но их лидер не желал скрываться больше положенного, и молодые масаны полностью разделяли его мнение.
Свободная жизнь закончилась резко и неприятно, хотя и вполне ожидаемо – в город пришли гарки. Темным было мало тех отступников, что остались в Тайном Городе и позволили превратить себя в рабов, навы хотели полного контроля, и регулярные «Походы очищения» вырезали раздробленные кланы свободных масанов под корень. Гарки всегда работали с максимальной эффективностью, и мало кто мог похвастаться тем, что пережил подобный поход.
Иоганн спасся тогда, хотя это было и нелегко. Он и еще пара его неразлучных приятелей – его ум и находчивость очень помогли этому. Так что, когда гарки наконец ушли, трое Носферату оказались перед фактом того, что их семья больше не существует. Совсем. Желающих поживиться таким лакомым и уже абсолютно свободным куском, как Лима, долго ждать не пришлось – в город пришли сразу несколько кланов, и завязалась бойня. Некоторое время Иоганн и его друзья успешно избегали столкновения – выждать и присоединиться к победителю казалось самым разумным решением, но после нескольких стычек выбора практически не осталось. Или войти в один из воюющих кланов и стать обычным расходным материалом – иной участи им, молодым чужакам, ждать было нечего – или покинуть родной город и пуститься во все тяжкие. Иоганн выбрал второе.
Долгое время они скитались по свету – мир давно был поделен между разными кланами, находящимися в состоянии перманентной войны за территорию. Порой Носферату пробовали присоединяться к какой-нибудь крупной семье, но каждый раз самолюбие Иоганна заставляло его двигаться дальше. Он уже давно в полной мере осознал свою силу и свой ум, и теперь не собирался быть рядовым исполнителем в очередном клане. Не устраивал его и переход к одному из выживших истинных кардиналов – вокруг амулетов крови постоянно вилась сеть интриг и вероятных смертей, а талантливый Носферату хотел независимости и возможной безопасности. Вариант был – север Европы, человская Скандинавия, считающаяся среди масанов очень трудным местом для охоты, а потому еще свободная. К сожалению, такая территория предполагала жесткий самоконтроль и еще большую осторожность, чем обычно, но Иоганн давно уже не был тем юнцом, что когда-то упивался своей свободой жаркими южными ночами. Он уже успел стать лидером небольшого клана – слишком громко сказано – семи масанов, не считая его самого, беспрекословно принимающих его приказы и решения. Они были согласны попробовать. Они представляли, что их ждет.
С тех пор прошло еще несколько лет. Жизнь текла своим чередом, и вольные охоты все больше и больше превращались в прекрасные воспоминания. Его масаны приучились существовать скрытно и сдержанно, всегда на грани, позволяя себе убийство только в крайнем случае, когда безумие Жажды подступало вплотную, грозя накрыть с головой. Зато теперь у них были твердые гарантии безопасности: и от покусительств остальных кланов – ну кто еще согласиться терпеть подобные ограничения? – и, как теперь с горечью понимал Иоганн, от очередной карательной экспедиции. Потому что гарки не пойдут охотиться за маленькой и осторожной группой – они не размениваются на подобные мелочи.
Порой Носферату всерьез задумывался, что же будет с масанами дальше. По мере развития общество челов становилось все более сплоченным и открытым, и с каждым годом меры предосторожности становились все жестче и жестче. Но выбора Иоганн не видел – они всегда хотели быть свободными, и пока им это удавалось, хотя за независимость и приходилось платить высокую цену.
Масан вздохнул и двинулся дальше. Тот, кто пригласил его в Прагу и гарантировал безопасность, был вежлив, но настойчив – как раньше, как всегда. Но епископ знал, что карательные отряды очень легко приходят на смену вежливым словам. Знал, как рискует.
И знал, что рискнуть – обязан.
Иоганн был умен и понимал, что именно собирается предложить ему комиссар Темного Двора. И, входя в маленький уютный зал престижного пражского ресторана, в котором царил мягкий полумрак и пела виолончель, масан поймал себя на мысли, что предпочел бы этой встрече полуденное солнце.
Метрдотель проводил Носферату в отдельный кабинет и вышколено ретировался. Высокий темноволосый мужчина в светло-сером костюме поднялся навстречу масану.
- Добрый вечер, епископ. Рад, что вы согласились встретиться. Приятно лично познакомиться с вами.
- Добрый вечер, комиссар, - Иоганн постарался выдержать предложенный тон. – Вряд ли у меня был выбор – соглашаться или нет.
- Я хотел поговорить, - улыбнулся нав. – Просто поговорить. Вина?
Носферату отрицательно покачал головой. Предложение комиссара о личной встрече застало его врасплох, хотя епископ и предполагал, что могло привлечь внимание нава к маленькой группе.
- Слушаю вас.
- Несколько недель назад масаны вашего клана поймали молодого Гангрела. Я согласен, он допустил ошибку, устроив охоту на вашей территории, и нисколько не отрицаю ваше право на наведение порядка. Гораздо больше меня интересует вопрос: почему вы его отпустили?
- Он всего лишь юнец с кривыми иглами, и виновен только в том, что Жажда настигла его в неподходящем месте и не в то время. Я не воюю с такими.
- Давно? – коротко проронил комиссар.
- С тех пор, как у меня появился выбор, - спокойно ответил Иоганн.
- А как же идеалы Саббат?
- Камарилла – не враги нам. Они всего лишь живут своей жизнью. Они готовы подчиняться вам, и это их выбор. Мы не готовы и не подчиняемся. Но это вовсе не значит, что любой контакт между нами должен превращаться в войну. Вы отлично знаете, комиссар, что мой клан никогда не участвовал в набегах на Тайный Город. Моя месть закончилась давно, еще когда я был наивным и вольным. С тех пор я изрядно повзрослел и обзавелся некоторыми обязательствами, которые диктуют свои условия.
- Именно о ваших обязательствах я и хотел поговорить, Иоганн, - кивнул Сантьяга. – Скажите честно, какое будущее вы видите для своей семьи?
Нав умело задал самый больной вопрос.
Епископ знал, что он прозвучит, готовился его услышать… и молчал в ответ.
Сказать было нечего. Не обсуждать же с врагом мысли и сомнения, которые в последнее время одолевали Носферату все чаще.
Неутешительные мысли. Горькие сомнения.
Несколько долгих мгновений Сантьяга внимательно рассматривал собеседника, и того не покидало ощущение, что пристальный взгляд нава проникает в самую глубину его сущности. Бесполезно играть с таким противником, как комиссар Темного Двора.
Но Иоганн молчал. На бокалах, к которым так никто не притронулся, играли переливы света.
- Гражданская война – это путь в бездну, - жестко проговорил Сантьяга, нарушив повисшую тишину. – Идеи вольной жизни не дали Саббат ничего хорошего. Вы разбиты на маленькие группы, и дробитесь все больше и больше, постоянно враждуя друг с другом. Вы забываете свои традиции, культуру и историю. Вы превращаетесь в животных.
Епископ вздрогнул. Сомнения, произнесенные вслух, стали истиной. Проклятый темный был прав, прав во всем, и эта его правота жгла хуже ядовитых лучей солнца.
- Можно подумать, тебя это не радует, нав!
- Меня это совсем не радует.
Повисла пауза – мужчины молча смотрели друг другу в глаза. Иоганн первым отвел взгляд.
- Извините.
- Мы никогда не хотели уничтожения семьи Масан, мы всего лишь просили вас соблюдать определенные меры предосторожности. Одно простое требование – поддерживать режим секретности и не привлекать внимания челов. Ничего сверхестественного или слишком сложного. Самые здравомыслящие из вас признали необходимость подобных ограничений и остались в Тайном Городе. Остальные решили сохранить свою власть. Власть, а вовсе не свободу, епископ, потому что свободу вы уже потеряли. Взять хотя бы ваш клан, разве вы не принимаете все те же меры, что и масаны Тайного Города? Осторожность и скрытность – непременные атрибуты выживания в наше время, и вы не станете отрицать это.
- И что вы нам предлагаете? – Иоганн вдруг почувствовал, как вымотал его этот разговор. – Вступить в ряды Камарилла и переехать в Тайный Город?
- Зачем? – приподнял бровь нав. – Ваш клан ничего не изменит в Городе. Но здесь…
- Хотите, чтобы мы работали на Темный Двор?
- Хочу, чтобы семья Масан вновь стала единой. Не разрозненные грызущиеся стаи, а сообщество кланов, управляемое вменяемыми лидерами. И мне бы очень пригодилась ваша помощь в этом.
Носферату помолчал.
- То, что вы предлагаете, – предательство.
- Я всего лишь хочу помочь сохранить семью Масан. Мне не нравятся бессмысленные войны. И я могу гарантировать, что мы прекратим карательные экспедиции, если масаны будут соблюдать требования режима секретности, - на дорогую скатерть легла аккуратная визитка. – Я не тороплю вас, Иоганн, подумайте над моим предложением. И позвоните мне, когда примете решение, - нав легко поднялся из-за стола и скрылся за дверью, оставив собеседника размышлять о только что прозвучавших словах.
Глянцевый прямоугольник тускло отсвечивал на белом фоне. Несколько долгих минут Иоганн молча смотрел на резной плафон бра на стене напротив, затем взял со стола визитку и вышел прочь.
На улице уже совсем стемнело, и вечерний мокрый снег успел смениться холодным дождем. Епископ отклонил предложение швейцара вызвать такси и неторопливо двинулся вдоль по пустынной улице. Непогода окончательно распугала и без того немногих в это время прохожих, но сейчас масан как никогда был рад отсутствию назойливых челов.
Иоганн не сомневался, что Сантьяга говорил искренне, насколько может быть искренним враг. И говорил нав справедливые вещи: Саббат умирала. Постоянные стычки за власть превратили свободных охотников в сборище воюющих со всем светом хищников. «Никому не верь» - истинный лозунг свободы – и ее настоящая цена. Саббат вырождалась – уж если семь масанов называются кланом! Сантьяга был прав во всем. Вот только правота его не отменяла простой факт: только что епископу предложили выбрать – верность своим идеалам и своему клану или выживание всей семьи.
Равноценный обмен?
Резкий порыв ветра бросил в лицо россыпь ледяных капель. Темнота и холод… слишком знакомое для масана сочетание.
Было время, когда он верил в свою свободу. И он был свободен.
Затем он долго сражался за свою свободу, но по-прежнему был свободен.
Потом настало время, когда он научился свободу ограничивать, чтобы сохранить хотя бы ее жалкие крохи.
Неужели теперь пришло время, когда он эту самую свободу просто предаст – вместе со всеми, кто ему доверял? Сколькие из его семерки захотят добровольно служить навам? Скольких он сможет убедить? Скольких придется принуждать?
И сколько непокорных надо будет уничтожить, чтобы не предать факт договора огласке?
Номер с визитки намертво врезался в память. Иоганн на секунду сжал кулак, и смятый бумажный прямоугольник осыпался с ладони пеплом.
Предательство в обмен на будущее. А есть ли выбор?..
второй этап: вывернуть выбор первого этапа "наизнанку"
Попутчики
и еще раз много букв...
Мокрая дорога стелилась под колеса; дождь со снегом залепляли стекла несущейся машины. Позади остался оживленный даже ночью Дрезден, и Иоганн с облегчением выехал на берлинскую трассу – здесь было гораздо свободнее, да и скорость можно было уже не сдерживать. Первый паром из Ростока отходил в шесть утра, и епископ надеялся, что рассвет застанет его уже в Швеции.
«Гражданская война – это путь в бездну…»
Внутренне передернувшись от воспоминания, которому не было еще и трех часов, он еще сильнее вдавил педаль газа.
Встреча в Праге стала для Иоганна одной из самых выматывающих в жизни. Разговор с Сантьягой разбередил невеселые мысли о будущем семьи, но, возвращаясь в маленькую гостиницу на окраине, где он остановился, Иоганн думал не о будущем – о прошлом. Его молодость, его свобода… и пережитый чудом Поход очищения – все то, о чем любезно предложил забыть вежливый враг.
Тогда, в Лиме, ему удалось спасти Алена и Себастьяна только потому, что они оказались вместе в дневном убежище, когда пришли гарки, но большинству соплеменников не повезло. Бывшие напарники по веселым охотам, просто приятели и хорошие друзья погибали один за другим, их смерть приходила незаметно или болезненно, мгновенно или в долгих мучениях, по-разному – так, как захочется темным. Масаны из Камарилла, пришедшие вместе с навами, окутали город Зовом и ловили малейший ответный отклик; трое Носферату старательно блокировались – и от предательского поиска, и от брошенных в пространство просьб о помощи. Они знали, что помочь не в силах, а любая неосторожность станет фатальной. Знали, что вряд ли сумеют хотя бы отомстить. Но не отвечать не означает – не слышать, и в сводящем с ума молчании они впитывали чужую смерть и страх, и обреченность.
Это были долгие, наполненные тоской и отчаянием дни, но память о них, горькую, тягостную память, Иоганн хранил до сих пор, потому что лучше остальных знал: своей спокойной уверенностью и честностью он обязан именно этим мучительным воспоминаниям. Урок был усвоен на всю жизнь: навы способны на все ради достижения собственных целей, и это отнюдь не гипербола. На фоне того ужаса, что несли с собой темные, большинство межклановых стычек и войн казались Иоганну лишь мелкой грызней за власть.
«Вы разбиты на маленькие группы, и дробитесь все больше, постоянно враждуя друг с другом. Вы забываете свои традиции, культуру и историю. Вы превращаетесь в животных…»
Слова Сантьяги о будущем его семьи – слова давнего и беспощадного врага – были правдивы, но Иоганн знал, что в них скрыт второй и даже третий смысл. Саббат изжила себя – это несомненная истина. Масанам давно уже пора поступиться идеалами вольной охоты и принять определенные ограничения, объединиться, потому что у мелких разрозненных групп нет будущего. В этом Иоганн был согласен с навом, только подозревал, что его представления о количестве жертв, необходимых для сохранения семьи, сильно расходятся с идеями комиссара на этот счет. Единая и сильная семья Масан – совсем не то будущее, которое устроит Темный Двор, и отделаться от этой мысли Носферату не мог.
Выбор давил на плечи, как камень, но принятое решение оказалось еще тяжелее.
Отказ.
Потому, что какими бы благими ни казались намерения врага, до добра они все равно не доведут. Потому что Саббат должна остаться свободной – пусть и с ограничениями, но добровольными, а не навязанными незаметно извне.
Оставалась одно «но» – едва Сантьяга поймет, что ответа не получит, маленький клан может позабыть о привычной размеренной жизни, потому что нав не оставит в покое отступника. И сейчас епископ торопился обратно к своим – необходимо было увести группу от возможного удара темных.
Одинокую фигуру на обочине он заметил издалека, но поначалу не обратил внимания – всего лишь очередной экстремал, развлекающийся автостопом на трассах. Или бандит. Или жертва ограбления – но Иоганн был сыт и к тому же торопился. Челу несказанно повезло, пусть он и не знает об этом.
В свете фар наискосок через дорогу протянулась длинная тень стоящего на обочине – угловатая, четкая, словно нарисованная углем линия, перечеркнувшая мокрый асфальт.
Линия-приказ.
Магия Крови дернула епископа властной волной.
Он аккуратно сбросил скорость и остановил машину. Открылась и закрылась дверь, впустив в салон ночное ненастье и пассажира; все так же осторожно и плавно Иоганн тронулся с места.
Удобная, пусть и поношенная уже одежда, надвинутая на самые глаза черная вязаная шапка и спокойный усталый взгляд. Сила с большой буквы и сгущающиеся в углах кабины тени – рядом с епископом сидел беглый кардинал. Истинный.
- Не думал, что когда-либо встречусь с вами лично, кардинал Робене, - первым нарушил молчание Носферату.
- А я не исключал такую возможность, - усмехнулся тот. – Догадываешься, что меня к тебе привело?
- Сантьяга. – Имя заклятого врага прозвучало ругательством.
- Да, он, - кивнул кардинал. – Вернее, ваша недавняя встреча в Праге.
Иоганн не удивился осведомленности своего собеседника – по слухам, Диадема Теней давала своему владельцу очень широкие возможности для получения информации.
- Темный Двор решил вплотную заняться будущим нашей семьи?
- Да, - коротко ответил епископ. – Объединение кланов, новые Догмы Покорности и новая власть – это если кратко.
- Он предложил сотрудничество?
- Скорее, совместную работу на благо Нави.
- Ты совершенно правильно видишь ситуацию, - кивнул Робене. – Я тоже не сомневаюсь, что у Сантьяги свои цели – альтруизм никогда не входил в число его добродетелей. Комиссар не упустит шанса уменьшить нашу численность, вырезав самых своенравных. И делать это он будет отнюдь не собственными руками… Что он пообещал тебе в обмен на помощь?
Вопрос и перемена тона были внезапными, как укол, как выпад.
Внезапными и предсказуемыми.
- Разумеется, Крылатый Перстень Носферату, что же еще? - издевательски усмехнулся епископ.
Несколько мгновений масаны молча смотрели друг на друга – один с вызовом, второй – изучающе.
- Что ты решил? – голос Робене звучал уже мягче.
- А ты как думаешь? – Иоганн отвернулся и смотрел вперед. – Я отказался.
Мелкий легкий снег искрами мелькал в свете фар; ночь и непогода неохотно расступались перед мчащимся авто и сразу же смыкались позади. Редкие кусты по обочинам сливались в сплошную полосу.
- Как ты себе представляешь действия Сантьяги?
Носферату ответил сразу – долгая дорога дала ему время на размышления.
- Скорее всего, комиссар постарается уничтожить истинных кардиналов и завладеть Амулетами Крови. Его протеже, - вероятно, кто-то из Бруджа, при отсутствии других кандидатур может стать центром объединения. А если к тому же у единственного кардинала будет поддержка Темного Двора… Полагаю, большинство смирится с необходимостью подчиниться требованиям навов. Потребуется время, конечно, но Сантьяга сможет добиться своего – на смену Саббат и Камарилла придет единая и лояльная Темному Двору семья.
- Логично. И осуществимо. Но у такого плана есть недостаток, о котором Сантьяга, похоже, не знает. Вокруг Амулета Крови возможно объединение, но никогда не будет единства. Только убийства и вечный дележ власти.
Носферату покосился на собеседника. Беглый кардинал чуть улыбнулся – усталой бесцветной улыбкой.
- Это правда, Иоганн. Жесткая, но уж какая есть. Мало кто из масанов задумывается над истинной сущностью Амулетов, а она проста: власть. Над всеми и каждым, любой ценой. Сопротивляться такому соблазну непросто. Кардинал, поставленный навами, будет либо жить по указке Темного Двора, страшась потерять свою власть, либо взбунтуется и поведет масанов против гарок. И в том и в другом случае финал будет одинаков: нашей семьи не станет.
- Хочешь добраться до Амулетов Крови раньше Сантьяги?
- Наша семья способна объединиться, но чтобы прекратить братоубийственную войну, придется уничтожить Амулеты, поэтому…
- Хочешь остаться единственным, истинный кардинал Робене?
Далеко впереди сквозь морось показались огоньки пригорода.
- Я устал от крови, Иоганн. Никогда не думал, что это возможно для масана. Я устал от войны и не хочу того мира, который навязывает Навь. Мне нужна помощь, а Диадема Теней… она будет не единственной, а всего лишь последней. Ты поможешь?
Полчаса спустя он высадил кардинала в Потсдаме.
…Легкий пушистый снег искрился в свете фонарей. Вечер еще не наступил, но в Тромсё, расположенном за полярным кругом, день закончился, едва начавшись. Редкие прохожие спешили по своим делам, не обращая внимания на мужчину, сидящего на скамейке возле церкви.
Иоганн откинулся на резную спинку. Почти год уже прошел с его памятного разговора с Сантьягой, почти год плотного сотрудничества с врагами. Надо было отдать должное комиссару – он отлично разбирался в своих агентах и старался не давать Иоганну излишне грязных поручений, а епископ в свою очередь старался не давать наву поводов для сомнений. Он не притворялся – искренне верил, что действия Темного Двора идут на пользу семье Масан… во всяком случае, пока. Сантьяга ценил полезного сотрудника, но, несмотря на все усилия, Носферату до сих пор не удалось разобраться в общей картине интриги, задуманной изворотливым навом.
Иоганн задумчиво стряхнул с ладони снежинки. Что-то подсказывало ему, что вскоре расклад изменится – последние поручения комиссара давали возможность предположить, что игра подходит к своей кульминации.
Звонок мобильного прервал мысли масана. Посмотрев на дисплей, епископ невольно усмехнулся.
- Слушаю вас, господин комиссар.
- Здравствуйте, Иоганн, - нав был, как обычно, вежлив. – Буду краток. Произошли определенные события, и я планирую провести общую встречу лояльных Темному Двору масанов Саббат. Полагаю, уже пришло время познакомить вас друг с другом лично.
Не было ни волнения, ни страха. Епископ знал, что этот момент наступит, и знал, что должен сделать теперь.
- Будапешт, пятнадцатое декабря. Отель «Marriott», - продолжал между тем Сантьяга. – Портал для вас мы построим сами.
- Да, конечно. Я прибуду.
- Не сомневаюсь в этом, - Иоганну послышалась усмешка в голосе собеседника. – Всего вам доброго.
- До свидания.
Епископ отключил мобильный телефон, поднялся со скамейки и неторопливо направился вниз по улице, туда, где светилась вывеска интернет-кафе.
Кардинал Робене тоже будет рад узнать, что ожидание закончилось.
Первый этап: выбор между преданностью и предательством.
Свобода выбора.
довольно много букв))
«Красивый город…».
Встреча, которой он так не хотел, приближалась, как не оттягивай ее. И времени для сомнений уже не было.
Иоганн Носферату остановился на середине Карлова моста и облокотился о перила. Мелкие легкие снежинки падали на темные скульптуры, украшающие ограждение, и холодными каплями стекали по безмолвному камню. В этом году зима не баловала Европу своим вниманием, и редкие заморозки все чаще сменялись затяжными оттепелями, а снег – мокрой кашей непонятного состава. Но витые улочки, расцвеченные огнями, забавные резные башенки, чугунные фонари и старинные особняки, похожие на игрушки, все равно создавали ощущение непрошенного праздника. Сейчас, в сгущающихся сумерках, старый город больше всего напоминал картинку – из тех, что наивные челы так любят изображать на почтовых открытках.
Иоганн не любил Прагу.
Ухоженная и причесанная, как и множество других европейских городов, она сковывала своими порядками, принуждая таиться, скрывать свою сущность. Еще больше епископ не любил Скандинавию – именно за ее упорядоченность и аккуратность. За маленькие поселки, в которых приходится особенно тщательно маскироваться, за редкое население, знающее друг друга почти поголовно. За постоянный самоконтроль, когда пить кровь – это всего лишь способ существования, и позволить его себе ты можешь только на грани Жажды, а до этого приходится терпеть и выжидать. За то, что почти нет возможности быть самим собой – свободным охотником, и так редко выпадает почувствовать эмоции пищи, когда она уже понимает, что никуда не денется и видит свою смерть в твоих глазах…
Единственное, что примиряло масана с холодными северными краями – это длинные зимние ночи, позволяющие бывать «в миру» почти круглые сутки. Иоганн не любил свою территорию, но холодный интеллект давно подсказал выбор, и его небольшая стая успешно существовала уже не одно десятилетие в относительном спокойствии и уверенности в завтрашнем дне.
Носферату еще помнил другие времена – жаркие ночи Перу и стремительные охоты, пьянящие своей вседозволенностью. Горячая кровь, сводящая с ума своим ароматом, и ужас в расширенных глазах жертвы. Их клан был сплочен и силен, и они упивались этой своей силой. Туманы, опускающиеся на столицу, давали множество возможностей – и что такое пара-тройка смертей среди миллионного населения? Вольница свободных, знающих о своей силе и не боящихся ее использовать. Они убивали ради утоления жажды и ради развлечения, и только беспощадное солнце могло остановить их – молодых и уверенных в своей безнаказанности.
Саббат. Свобода. В этих словах воплощалась жизнь.
Иоганн искренне верил, что их образ жизни – единственно верный. Ведь если вокруг бродят стада непуганых овец, истинные волки – а кто сомневался, что по своей натуре они и есть те самые волки? – не станут медлить, выбирая жертву по вкусу. Ни один настоящий хищник не позволит кому-либо диктовать себе условия охоты. Старшие члены семьи призывали к осторожности, но их лидер не желал скрываться больше положенного, и молодые масаны полностью разделяли его мнение.
Свободная жизнь закончилась резко и неприятно, хотя и вполне ожидаемо – в город пришли гарки. Темным было мало тех отступников, что остались в Тайном Городе и позволили превратить себя в рабов, навы хотели полного контроля, и регулярные «Походы очищения» вырезали раздробленные кланы свободных масанов под корень. Гарки всегда работали с максимальной эффективностью, и мало кто мог похвастаться тем, что пережил подобный поход.
Иоганн спасся тогда, хотя это было и нелегко. Он и еще пара его неразлучных приятелей – его ум и находчивость очень помогли этому. Так что, когда гарки наконец ушли, трое Носферату оказались перед фактом того, что их семья больше не существует. Совсем. Желающих поживиться таким лакомым и уже абсолютно свободным куском, как Лима, долго ждать не пришлось – в город пришли сразу несколько кланов, и завязалась бойня. Некоторое время Иоганн и его друзья успешно избегали столкновения – выждать и присоединиться к победителю казалось самым разумным решением, но после нескольких стычек выбора практически не осталось. Или войти в один из воюющих кланов и стать обычным расходным материалом – иной участи им, молодым чужакам, ждать было нечего – или покинуть родной город и пуститься во все тяжкие. Иоганн выбрал второе.
Долгое время они скитались по свету – мир давно был поделен между разными кланами, находящимися в состоянии перманентной войны за территорию. Порой Носферату пробовали присоединяться к какой-нибудь крупной семье, но каждый раз самолюбие Иоганна заставляло его двигаться дальше. Он уже давно в полной мере осознал свою силу и свой ум, и теперь не собирался быть рядовым исполнителем в очередном клане. Не устраивал его и переход к одному из выживших истинных кардиналов – вокруг амулетов крови постоянно вилась сеть интриг и вероятных смертей, а талантливый Носферату хотел независимости и возможной безопасности. Вариант был – север Европы, человская Скандинавия, считающаяся среди масанов очень трудным местом для охоты, а потому еще свободная. К сожалению, такая территория предполагала жесткий самоконтроль и еще большую осторожность, чем обычно, но Иоганн давно уже не был тем юнцом, что когда-то упивался своей свободой жаркими южными ночами. Он уже успел стать лидером небольшого клана – слишком громко сказано – семи масанов, не считая его самого, беспрекословно принимающих его приказы и решения. Они были согласны попробовать. Они представляли, что их ждет.
С тех пор прошло еще несколько лет. Жизнь текла своим чередом, и вольные охоты все больше и больше превращались в прекрасные воспоминания. Его масаны приучились существовать скрытно и сдержанно, всегда на грани, позволяя себе убийство только в крайнем случае, когда безумие Жажды подступало вплотную, грозя накрыть с головой. Зато теперь у них были твердые гарантии безопасности: и от покусительств остальных кланов – ну кто еще согласиться терпеть подобные ограничения? – и, как теперь с горечью понимал Иоганн, от очередной карательной экспедиции. Потому что гарки не пойдут охотиться за маленькой и осторожной группой – они не размениваются на подобные мелочи.
Порой Носферату всерьез задумывался, что же будет с масанами дальше. По мере развития общество челов становилось все более сплоченным и открытым, и с каждым годом меры предосторожности становились все жестче и жестче. Но выбора Иоганн не видел – они всегда хотели быть свободными, и пока им это удавалось, хотя за независимость и приходилось платить высокую цену.
Масан вздохнул и двинулся дальше. Тот, кто пригласил его в Прагу и гарантировал безопасность, был вежлив, но настойчив – как раньше, как всегда. Но епископ знал, что карательные отряды очень легко приходят на смену вежливым словам. Знал, как рискует.
И знал, что рискнуть – обязан.
Иоганн был умен и понимал, что именно собирается предложить ему комиссар Темного Двора. И, входя в маленький уютный зал престижного пражского ресторана, в котором царил мягкий полумрак и пела виолончель, масан поймал себя на мысли, что предпочел бы этой встрече полуденное солнце.
Метрдотель проводил Носферату в отдельный кабинет и вышколено ретировался. Высокий темноволосый мужчина в светло-сером костюме поднялся навстречу масану.
- Добрый вечер, епископ. Рад, что вы согласились встретиться. Приятно лично познакомиться с вами.
- Добрый вечер, комиссар, - Иоганн постарался выдержать предложенный тон. – Вряд ли у меня был выбор – соглашаться или нет.
- Я хотел поговорить, - улыбнулся нав. – Просто поговорить. Вина?
Носферату отрицательно покачал головой. Предложение комиссара о личной встрече застало его врасплох, хотя епископ и предполагал, что могло привлечь внимание нава к маленькой группе.
- Слушаю вас.
- Несколько недель назад масаны вашего клана поймали молодого Гангрела. Я согласен, он допустил ошибку, устроив охоту на вашей территории, и нисколько не отрицаю ваше право на наведение порядка. Гораздо больше меня интересует вопрос: почему вы его отпустили?
- Он всего лишь юнец с кривыми иглами, и виновен только в том, что Жажда настигла его в неподходящем месте и не в то время. Я не воюю с такими.
- Давно? – коротко проронил комиссар.
- С тех пор, как у меня появился выбор, - спокойно ответил Иоганн.
- А как же идеалы Саббат?
- Камарилла – не враги нам. Они всего лишь живут своей жизнью. Они готовы подчиняться вам, и это их выбор. Мы не готовы и не подчиняемся. Но это вовсе не значит, что любой контакт между нами должен превращаться в войну. Вы отлично знаете, комиссар, что мой клан никогда не участвовал в набегах на Тайный Город. Моя месть закончилась давно, еще когда я был наивным и вольным. С тех пор я изрядно повзрослел и обзавелся некоторыми обязательствами, которые диктуют свои условия.
- Именно о ваших обязательствах я и хотел поговорить, Иоганн, - кивнул Сантьяга. – Скажите честно, какое будущее вы видите для своей семьи?
Нав умело задал самый больной вопрос.
Епископ знал, что он прозвучит, готовился его услышать… и молчал в ответ.
Сказать было нечего. Не обсуждать же с врагом мысли и сомнения, которые в последнее время одолевали Носферату все чаще.
Неутешительные мысли. Горькие сомнения.
Несколько долгих мгновений Сантьяга внимательно рассматривал собеседника, и того не покидало ощущение, что пристальный взгляд нава проникает в самую глубину его сущности. Бесполезно играть с таким противником, как комиссар Темного Двора.
Но Иоганн молчал. На бокалах, к которым так никто не притронулся, играли переливы света.
- Гражданская война – это путь в бездну, - жестко проговорил Сантьяга, нарушив повисшую тишину. – Идеи вольной жизни не дали Саббат ничего хорошего. Вы разбиты на маленькие группы, и дробитесь все больше и больше, постоянно враждуя друг с другом. Вы забываете свои традиции, культуру и историю. Вы превращаетесь в животных.
Епископ вздрогнул. Сомнения, произнесенные вслух, стали истиной. Проклятый темный был прав, прав во всем, и эта его правота жгла хуже ядовитых лучей солнца.
- Можно подумать, тебя это не радует, нав!
- Меня это совсем не радует.
Повисла пауза – мужчины молча смотрели друг другу в глаза. Иоганн первым отвел взгляд.
- Извините.
- Мы никогда не хотели уничтожения семьи Масан, мы всего лишь просили вас соблюдать определенные меры предосторожности. Одно простое требование – поддерживать режим секретности и не привлекать внимания челов. Ничего сверхестественного или слишком сложного. Самые здравомыслящие из вас признали необходимость подобных ограничений и остались в Тайном Городе. Остальные решили сохранить свою власть. Власть, а вовсе не свободу, епископ, потому что свободу вы уже потеряли. Взять хотя бы ваш клан, разве вы не принимаете все те же меры, что и масаны Тайного Города? Осторожность и скрытность – непременные атрибуты выживания в наше время, и вы не станете отрицать это.
- И что вы нам предлагаете? – Иоганн вдруг почувствовал, как вымотал его этот разговор. – Вступить в ряды Камарилла и переехать в Тайный Город?
- Зачем? – приподнял бровь нав. – Ваш клан ничего не изменит в Городе. Но здесь…
- Хотите, чтобы мы работали на Темный Двор?
- Хочу, чтобы семья Масан вновь стала единой. Не разрозненные грызущиеся стаи, а сообщество кланов, управляемое вменяемыми лидерами. И мне бы очень пригодилась ваша помощь в этом.
Носферату помолчал.
- То, что вы предлагаете, – предательство.
- Я всего лишь хочу помочь сохранить семью Масан. Мне не нравятся бессмысленные войны. И я могу гарантировать, что мы прекратим карательные экспедиции, если масаны будут соблюдать требования режима секретности, - на дорогую скатерть легла аккуратная визитка. – Я не тороплю вас, Иоганн, подумайте над моим предложением. И позвоните мне, когда примете решение, - нав легко поднялся из-за стола и скрылся за дверью, оставив собеседника размышлять о только что прозвучавших словах.
Глянцевый прямоугольник тускло отсвечивал на белом фоне. Несколько долгих минут Иоганн молча смотрел на резной плафон бра на стене напротив, затем взял со стола визитку и вышел прочь.
На улице уже совсем стемнело, и вечерний мокрый снег успел смениться холодным дождем. Епископ отклонил предложение швейцара вызвать такси и неторопливо двинулся вдоль по пустынной улице. Непогода окончательно распугала и без того немногих в это время прохожих, но сейчас масан как никогда был рад отсутствию назойливых челов.
Иоганн не сомневался, что Сантьяга говорил искренне, насколько может быть искренним враг. И говорил нав справедливые вещи: Саббат умирала. Постоянные стычки за власть превратили свободных охотников в сборище воюющих со всем светом хищников. «Никому не верь» - истинный лозунг свободы – и ее настоящая цена. Саббат вырождалась – уж если семь масанов называются кланом! Сантьяга был прав во всем. Вот только правота его не отменяла простой факт: только что епископу предложили выбрать – верность своим идеалам и своему клану или выживание всей семьи.
Равноценный обмен?
Резкий порыв ветра бросил в лицо россыпь ледяных капель. Темнота и холод… слишком знакомое для масана сочетание.
Было время, когда он верил в свою свободу. И он был свободен.
Затем он долго сражался за свою свободу, но по-прежнему был свободен.
Потом настало время, когда он научился свободу ограничивать, чтобы сохранить хотя бы ее жалкие крохи.
Неужели теперь пришло время, когда он эту самую свободу просто предаст – вместе со всеми, кто ему доверял? Сколькие из его семерки захотят добровольно служить навам? Скольких он сможет убедить? Скольких придется принуждать?
И сколько непокорных надо будет уничтожить, чтобы не предать факт договора огласке?
Номер с визитки намертво врезался в память. Иоганн на секунду сжал кулак, и смятый бумажный прямоугольник осыпался с ладони пеплом.
Предательство в обмен на будущее. А есть ли выбор?..
второй этап: вывернуть выбор первого этапа "наизнанку"
Попутчики
и еще раз много букв...
Мокрая дорога стелилась под колеса; дождь со снегом залепляли стекла несущейся машины. Позади остался оживленный даже ночью Дрезден, и Иоганн с облегчением выехал на берлинскую трассу – здесь было гораздо свободнее, да и скорость можно было уже не сдерживать. Первый паром из Ростока отходил в шесть утра, и епископ надеялся, что рассвет застанет его уже в Швеции.
«Гражданская война – это путь в бездну…»
Внутренне передернувшись от воспоминания, которому не было еще и трех часов, он еще сильнее вдавил педаль газа.
Встреча в Праге стала для Иоганна одной из самых выматывающих в жизни. Разговор с Сантьягой разбередил невеселые мысли о будущем семьи, но, возвращаясь в маленькую гостиницу на окраине, где он остановился, Иоганн думал не о будущем – о прошлом. Его молодость, его свобода… и пережитый чудом Поход очищения – все то, о чем любезно предложил забыть вежливый враг.
Тогда, в Лиме, ему удалось спасти Алена и Себастьяна только потому, что они оказались вместе в дневном убежище, когда пришли гарки, но большинству соплеменников не повезло. Бывшие напарники по веселым охотам, просто приятели и хорошие друзья погибали один за другим, их смерть приходила незаметно или болезненно, мгновенно или в долгих мучениях, по-разному – так, как захочется темным. Масаны из Камарилла, пришедшие вместе с навами, окутали город Зовом и ловили малейший ответный отклик; трое Носферату старательно блокировались – и от предательского поиска, и от брошенных в пространство просьб о помощи. Они знали, что помочь не в силах, а любая неосторожность станет фатальной. Знали, что вряд ли сумеют хотя бы отомстить. Но не отвечать не означает – не слышать, и в сводящем с ума молчании они впитывали чужую смерть и страх, и обреченность.
Это были долгие, наполненные тоской и отчаянием дни, но память о них, горькую, тягостную память, Иоганн хранил до сих пор, потому что лучше остальных знал: своей спокойной уверенностью и честностью он обязан именно этим мучительным воспоминаниям. Урок был усвоен на всю жизнь: навы способны на все ради достижения собственных целей, и это отнюдь не гипербола. На фоне того ужаса, что несли с собой темные, большинство межклановых стычек и войн казались Иоганну лишь мелкой грызней за власть.
«Вы разбиты на маленькие группы, и дробитесь все больше, постоянно враждуя друг с другом. Вы забываете свои традиции, культуру и историю. Вы превращаетесь в животных…»
Слова Сантьяги о будущем его семьи – слова давнего и беспощадного врага – были правдивы, но Иоганн знал, что в них скрыт второй и даже третий смысл. Саббат изжила себя – это несомненная истина. Масанам давно уже пора поступиться идеалами вольной охоты и принять определенные ограничения, объединиться, потому что у мелких разрозненных групп нет будущего. В этом Иоганн был согласен с навом, только подозревал, что его представления о количестве жертв, необходимых для сохранения семьи, сильно расходятся с идеями комиссара на этот счет. Единая и сильная семья Масан – совсем не то будущее, которое устроит Темный Двор, и отделаться от этой мысли Носферату не мог.
Выбор давил на плечи, как камень, но принятое решение оказалось еще тяжелее.
Отказ.
Потому, что какими бы благими ни казались намерения врага, до добра они все равно не доведут. Потому что Саббат должна остаться свободной – пусть и с ограничениями, но добровольными, а не навязанными незаметно извне.
Оставалась одно «но» – едва Сантьяга поймет, что ответа не получит, маленький клан может позабыть о привычной размеренной жизни, потому что нав не оставит в покое отступника. И сейчас епископ торопился обратно к своим – необходимо было увести группу от возможного удара темных.
Одинокую фигуру на обочине он заметил издалека, но поначалу не обратил внимания – всего лишь очередной экстремал, развлекающийся автостопом на трассах. Или бандит. Или жертва ограбления – но Иоганн был сыт и к тому же торопился. Челу несказанно повезло, пусть он и не знает об этом.
В свете фар наискосок через дорогу протянулась длинная тень стоящего на обочине – угловатая, четкая, словно нарисованная углем линия, перечеркнувшая мокрый асфальт.
Линия-приказ.
Магия Крови дернула епископа властной волной.
Он аккуратно сбросил скорость и остановил машину. Открылась и закрылась дверь, впустив в салон ночное ненастье и пассажира; все так же осторожно и плавно Иоганн тронулся с места.
Удобная, пусть и поношенная уже одежда, надвинутая на самые глаза черная вязаная шапка и спокойный усталый взгляд. Сила с большой буквы и сгущающиеся в углах кабины тени – рядом с епископом сидел беглый кардинал. Истинный.
- Не думал, что когда-либо встречусь с вами лично, кардинал Робене, - первым нарушил молчание Носферату.
- А я не исключал такую возможность, - усмехнулся тот. – Догадываешься, что меня к тебе привело?
- Сантьяга. – Имя заклятого врага прозвучало ругательством.
- Да, он, - кивнул кардинал. – Вернее, ваша недавняя встреча в Праге.
Иоганн не удивился осведомленности своего собеседника – по слухам, Диадема Теней давала своему владельцу очень широкие возможности для получения информации.
- Темный Двор решил вплотную заняться будущим нашей семьи?
- Да, - коротко ответил епископ. – Объединение кланов, новые Догмы Покорности и новая власть – это если кратко.
- Он предложил сотрудничество?
- Скорее, совместную работу на благо Нави.
- Ты совершенно правильно видишь ситуацию, - кивнул Робене. – Я тоже не сомневаюсь, что у Сантьяги свои цели – альтруизм никогда не входил в число его добродетелей. Комиссар не упустит шанса уменьшить нашу численность, вырезав самых своенравных. И делать это он будет отнюдь не собственными руками… Что он пообещал тебе в обмен на помощь?
Вопрос и перемена тона были внезапными, как укол, как выпад.
Внезапными и предсказуемыми.
- Разумеется, Крылатый Перстень Носферату, что же еще? - издевательски усмехнулся епископ.
Несколько мгновений масаны молча смотрели друг на друга – один с вызовом, второй – изучающе.
- Что ты решил? – голос Робене звучал уже мягче.
- А ты как думаешь? – Иоганн отвернулся и смотрел вперед. – Я отказался.
Мелкий легкий снег искрами мелькал в свете фар; ночь и непогода неохотно расступались перед мчащимся авто и сразу же смыкались позади. Редкие кусты по обочинам сливались в сплошную полосу.
- Как ты себе представляешь действия Сантьяги?
Носферату ответил сразу – долгая дорога дала ему время на размышления.
- Скорее всего, комиссар постарается уничтожить истинных кардиналов и завладеть Амулетами Крови. Его протеже, - вероятно, кто-то из Бруджа, при отсутствии других кандидатур может стать центром объединения. А если к тому же у единственного кардинала будет поддержка Темного Двора… Полагаю, большинство смирится с необходимостью подчиниться требованиям навов. Потребуется время, конечно, но Сантьяга сможет добиться своего – на смену Саббат и Камарилла придет единая и лояльная Темному Двору семья.
- Логично. И осуществимо. Но у такого плана есть недостаток, о котором Сантьяга, похоже, не знает. Вокруг Амулета Крови возможно объединение, но никогда не будет единства. Только убийства и вечный дележ власти.
Носферату покосился на собеседника. Беглый кардинал чуть улыбнулся – усталой бесцветной улыбкой.
- Это правда, Иоганн. Жесткая, но уж какая есть. Мало кто из масанов задумывается над истинной сущностью Амулетов, а она проста: власть. Над всеми и каждым, любой ценой. Сопротивляться такому соблазну непросто. Кардинал, поставленный навами, будет либо жить по указке Темного Двора, страшась потерять свою власть, либо взбунтуется и поведет масанов против гарок. И в том и в другом случае финал будет одинаков: нашей семьи не станет.
- Хочешь добраться до Амулетов Крови раньше Сантьяги?
- Наша семья способна объединиться, но чтобы прекратить братоубийственную войну, придется уничтожить Амулеты, поэтому…
- Хочешь остаться единственным, истинный кардинал Робене?
Далеко впереди сквозь морось показались огоньки пригорода.
- Я устал от крови, Иоганн. Никогда не думал, что это возможно для масана. Я устал от войны и не хочу того мира, который навязывает Навь. Мне нужна помощь, а Диадема Теней… она будет не единственной, а всего лишь последней. Ты поможешь?
Полчаса спустя он высадил кардинала в Потсдаме.
…Легкий пушистый снег искрился в свете фонарей. Вечер еще не наступил, но в Тромсё, расположенном за полярным кругом, день закончился, едва начавшись. Редкие прохожие спешили по своим делам, не обращая внимания на мужчину, сидящего на скамейке возле церкви.
Иоганн откинулся на резную спинку. Почти год уже прошел с его памятного разговора с Сантьягой, почти год плотного сотрудничества с врагами. Надо было отдать должное комиссару – он отлично разбирался в своих агентах и старался не давать Иоганну излишне грязных поручений, а епископ в свою очередь старался не давать наву поводов для сомнений. Он не притворялся – искренне верил, что действия Темного Двора идут на пользу семье Масан… во всяком случае, пока. Сантьяга ценил полезного сотрудника, но, несмотря на все усилия, Носферату до сих пор не удалось разобраться в общей картине интриги, задуманной изворотливым навом.
Иоганн задумчиво стряхнул с ладони снежинки. Что-то подсказывало ему, что вскоре расклад изменится – последние поручения комиссара давали возможность предположить, что игра подходит к своей кульминации.
Звонок мобильного прервал мысли масана. Посмотрев на дисплей, епископ невольно усмехнулся.
- Слушаю вас, господин комиссар.
- Здравствуйте, Иоганн, - нав был, как обычно, вежлив. – Буду краток. Произошли определенные события, и я планирую провести общую встречу лояльных Темному Двору масанов Саббат. Полагаю, уже пришло время познакомить вас друг с другом лично.
Не было ни волнения, ни страха. Епископ знал, что этот момент наступит, и знал, что должен сделать теперь.
- Будапешт, пятнадцатое декабря. Отель «Marriott», - продолжал между тем Сантьяга. – Портал для вас мы построим сами.
- Да, конечно. Я прибуду.
- Не сомневаюсь в этом, - Иоганну послышалась усмешка в голосе собеседника. – Всего вам доброго.
- До свидания.
Епископ отключил мобильный телефон, поднялся со скамейки и неторопливо направился вниз по улице, туда, где светилась вывеска интернет-кафе.
Кардинал Робене тоже будет рад узнать, что ожидание закончилось.
@настроение: пусть будет
@темы: фик, творчество, ТГ
-
-
15.05.2009 в 10:15И вышло, что вышло))
Ну, а на втором этапе пришлось плясать от первого)) Хотя роли уже поменялись: на этот раз загружена была я)))
-
-
15.05.2009 в 11:43-
-
15.05.2009 в 20:12приятно)) не думала, что тебе понравилось...
-
-
16.05.2009 в 00:22спасибо))
на фоне общей критики - рада, что кому-то (ну, кроме В.Ю. Панова) понравилось)))
-
-
18.05.2009 в 11:40-
-
18.05.2009 в 14:36)))))
-
-
23.07.2009 в 13:15Оно такое вывернутое вышло.
Читалось с волнением в сердце и ничуть не разочаровало)))
Оно - хорошо!
Вы - молодцы!
-
-
23.12.2009 в 12:32а я только сейчас увидела твой комментарий, представляешь?)))
спасибо)))
-
-
23.12.2009 в 13:20Офигеть))
-
-
23.12.2009 в 13:22да я вот тоже офигела))) потому что была уверена, что на все отвечала. А тут выходит - что и не читала...
-
-
23.12.2009 в 13:28