Великое Дао, скажи, пожалуйста: какого хрена?!
я это таки дописала.
Рысь, этот текст написан для тебя и из-за тебя, так и знай))
для незнакомых с каноном: краткий пересказ этого самого канона))
Сначала спасибы:
Shatris Lerran - за помощь в написании некоторых сцен, и за вычитку)
AnnetCat - за помощь в работе с каноном и за поддержку и пинки))
~Мари - за помощь в проработке сюжета)
Беатрикс и Ledy Xaos - за помощь в визуализации оного)))
И вообще, всем, кто меня поддерживал и верил, что я это напишу.
А так же - отдельно - всем нелогговским ПЧ, героически терпевшим Легенду на этом дневнике целый год)))
не обещаю, что ее сразу станет меньше))
Теперь предупреждения:
жанр - АУ. Еще раз, товарищи - АУ.
Оскар фон Ройенталь жив, и вообще, этот текст очень ройенталецентричный, так сказать)
и да - за вхарактерность не ручаюсь)
текст большой, поэтому продолжение в комментариях))
читать дальше
Известие о покушении на императора оказалось для Оскара фон Ройенталя полной неожиданностью. Настолько, что первыми были две совершенно нелогичные мысли: "что делать?" и "выжил!". Но флот-адмирал Ройенталь давить свои порывы научился давно, поэтому всего через мгновение обернулся к своим подчиненным уже привычным: холодным и собранным. А что спинку кресла успел стиснуть, так спасибо форменному плащу, не заметил никто.
- Отправьте войска на поиски флагмана его величества, - да, это был единственно возможный сейчас приказ, и следует молить Одина, чтобы они его нашли... впрочем, чудеса, если и случаются в этой галактике, так с кем-то еще. - Адмирал Кнапштайн, оправляйтесь на Урваши для расследования инцидента, - рыжий молодой человек кивнул и вышел.
Больше сейчас сказать было нечего, слишком неопределенной была ситуация, оставалось только ждать.
Бергенгрюн, как обычно, все понял правильно и отпустил остальных, не дожидаясь позволения командира. Ройенталь не возражал, ему сейчас требовалось время, чтобы подумать. Вот тебе и слухи! - билось внутри, но флот-адмирал старательно давил эту мысль.
Кто-то сыграл на моей территории, грамотно сыграл. И теперь, когда император вернется на Феззан, будет второй суд. И стану я не просто возможным предателем, а еще и вероятным убийцей.
В дверь снова постучали, вошел адъютант с листком бумаги в руках. Новости... уже? Рекендорф протянул листок Бергенгрюну, тот прочитал, слегка изменился в лице и отдал сводку Оскару.
- Лютц мертв? - не выдержал Ройенталь, скользнув глазами по тексту: погиб на Урваши, прикрывая отход... как это похоже Лютца.
Оскар замер в своем кресле, подперев подбородок ладонями - он просчитывал варианты.
Ели удастся собрать доказательства того, что покушение подстроено... поверят ли? чтобы я, и не смог предотвратить... И кем могла быть организована акция такого масштаба?
- Что вы намерены делать, ваше превосходительство? - осторожно спросил Бергенгрюн.
Адъютант уже ушел, а Ройенталь и не заметил.
- А что я могу делать? - горькая ирония самовольно скользнула в голос, не удержал. - Вы же видите сами: все идет к тому, что я стану первым предателем в истории династии Лоэнграммов.
- Но генерал-губернатор! - горячо возразил Бергенгрюн. – Даже если скандал и выйдет громким, вы не виноваты! Вы должны объяснить!
Объяснять?.. снова? стоять там, перед всеми - перед его величеством, - и чувствовать, что для них ты - виноват?
- Почему я должен объясняться?! - Оскар сам не заметил, как вскочил на ноги. - Почему я должен снова проходить через унизительную процедуру разбирательства, хотя я ничего не сделал?!
И осекся, увидев, как отшатнулся Бергенгрюн. Выдохнул через силу, усмиряя всплеснувшийся гнев. Так нельзя. Надо сдерживать... все сдерживать, как бы ни рвалось изнутри: и гнев, и злость и обиду.
Флот-адмирал стиснул зубы и сел обратно в кресло. И даже сумел сказать почти спокойно:
- Разве я не сражался преданно и верно все эти годы во благо нашего императора?.. Чем я заслужил подобное отношение? Нет, я не собираюсь извиняться перед его величеством.
- Ваше превосходительство... - только и смог сказать Бергенгрюн.
Но Оскар уже взял себя в руки.
- Видите ли, Бергенгрюн, - почти светски сообщил он, - я ничего не имею против того, чтобы стать предателем. Но быть выставленным перед всеми как предатель... нет, этого я допустить не могу.
Адмирал изменился в лице, и Ройенталь позволил себе усмехнуться: не ожидал?.. А чего ты ожидал от меня, мой верный советник? И...
- К слову, Бергенгрюн, а что вы собираетесь делать сейчас?
- О чем вы, ваше превосходительство?
- Я имею в виду, если вы намерены и дальше сохранять преданность империи, вы должны убить меня прямо сейчас, - флот-адмирал учтиво коснулся своей груди, показывая, куда стоит стрелять. - В ином случае я стану опасным для императора, - Оскар понимал, что совершенно недопустимо играет на эмоциях своего советника, но остановиться уже не мог. - Да нет, похоже, я уже стал.
- Ваше превосходительство, - собрался с мыслями Бергенгрюн. - Я вижу только один возможный образ действий для себя: предстать перед его величеством вместе с вами, безоружным и готовым к разбирательству. И объяснить, что вы не имеете никакого отношения к этому покушению!
- Я уже стоял перед лицом императора, будучи под подозрением в измене, - да, и я запомнил тот день слишком хорошо, навсегда. - Я не вынесу второго такого разбирательства. Полагаю, его величество думает так же.
- Первый раз или второй – неважно. До тех пор, пока вы невиновны, вы должны сделать все, чтобы разрешить это недоразумение.
Слова советника звучали логично. Вот только Ройенталь отлично знал пределы этого своего "всего", и, кажется, он уже их достиг. К тому же...
- Я могу попытаться предстать перед императором безоружным, Бергенгрюн. Но не думаете ли вы, что меня могут убить при такой попытке?
- Ваше превосходительство, вы имеете в виду...
- Да, я говорю о министре военных дел и о шефе службы внутренних расследований. Я - первый в списке подозреваемых нашего дорогого министра, и не думаете ли вы, что он попытается решить эту проблему? Я принял бы за честь свое поражение военному гению вроде Яна Веньли, но быть подставленным кем-то вроде этой прямоходящей крысы, маскирующейся под человека... это унизительно.
- Но, ваше превосходительство, - попытался возразить адмирал, однако Оскар отмел его мнение взмахом руки:
- Да, может быть, все на самом деле совсем по-другому. Но я предпочитаю считать так.
Бергенгрюн промолчал. Исчерпал доводы?.. или решил не спорить?.. но ты будешь лоялен мне, да? Неожиданно. Впрочем, если делать так, как приходится, понадобится еще много таких, лояльных. Очень много.
- Что у нас с Трунихтом? - спросил Ройенталь, переходя к насущим и неотложным делам.
- Он вам нужен, ваше превосходительство? - удивился Бергенгрюн.
- Я вижу возможность его использовать, - усмехнулся Оскар. - Очень некрасиво использовать, так что тем более не стоит откладывать это дело на потом. Приведите его.
Адмирал кивнул и вышел.
Неделя пролетела почти незаметно - чередой распоряжений, приказов, дел... воспоминаний, выматывавших его настолько, что Оскар с трудом соображал, что делает. Но делал. И никто из подчиненных, даже Бергенгрюн, не заподозрил, чего стоил их командиру невозмутимый вид.
А Миттельмайер бы понял... Только Волк далеко.
Дверь кабинета отъехала в сторону, и внутрь почти вбежал Бергенгрюн.
- Ваше высокопревосходительство!
Ройенталь не привык видеть своего сдержанного советника таким взволнованным. Похоже, эта неделя стоила многого не ему одному.
- Да?
- Срочный вызов от Кнапштайна, с Урваши!
Новости, может быть, на этот раз положительные, хотя бы для разнообразия. Впрочем, что важного может сообщить Кнапштайн?
Флот-адмирал поднялся из своего опостылевшего уже кресла и вышел в комнату связи.
Связь с Урваши была хорошая - не слишком далеко, и база там большая, мощностей установок хватает, - и по этой отличной связи было прекрасно видно, насколько взбудоражен и удивлен молодой адмирал. Но держался, докладывал ровно и толково - верный служивый Бруно фон Кнапштайн. Оскар коротко кивал, привычно пропуская мимо внимания ненужную информацию: потери среди своих, потери среди гарнизона, время захвата... это все откладывалось в памяти, если понадобится - всплывет. Это все было совершенно неважно.
После слова "терраисты" Ройенталь слушать перестал вообще.
Религиозные фанатики... ваше величество, вас чуть не убили недобитые поклонники Терры. И чуть не заставили восстать меня. Заставили... меня!
- Благодарю за доклад, - прервал флот-адмирал речь Кнапштайна. - И за оперативность. - Да, еще чуть-чуть, и было бы поздно... он бы сделал ход, после которого возврата не будет. - Передайте информацию в мой штаб и продолжайте расследование.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! - Кнапштайн отдал честь и отключился.
Вот так просто... меня так просто просчитать... но какая организация! Кажется, мы недооценили размах, мой император.
Оскар фон Ройенталь стоял и смотрел на черный экран связи долго - пока Бергенгрюн не шевельнулся осторожно у дверей.
- Ваше превосходительство?
- Да, - очнулся флот-адмирал. - Отзовите агитаторов... Кажется, мне все-таки придется предстать перед императором - безоружным. И виновным.
- Ваше превосходительство?..
- Мы не смогли обеспечить безопасность его величества на доверенной нам территории, - раздельно объяснил Оскар. - Это наша прямая вина.
А все остальное... все остальное, мой император, спишем на мое безумие.
Вызов на Феззан был оформлен согласно самым строгим канонам официоза: «получателю сего вменяется…» и завитушки стилизованного под письменный шрифта. Ройенталь усмехнулся: империя могла сколько угодно называться Новой, однако бюрократия в ней оставалась той же, вышколенной порядками предыдущей династии.
Реакция кайзера на рапорт о расследовании не заставила себя долго ждать. Всего два дня назад флагман его величества был найден флотом Валена, о чем Оскара известила его собственная служба разведки, и вот уже сегодня мятежному – вернее, находящемуся под подозрением о мятеже – генерал-губернатору доставили предписание явиться в столицу. Ройенталь хорошо помнил свое первое разбирательство, очень хорошо, но в этот раз он был действительно виновен – пусть всего лишь в глупости, но это тоже непозволительный порок для человека его положения… придется лететь. И предстать перед императором. Лучше так, чем поддаться на манипуляции неизвестно откуда и как набравшего такую силу религиозного культа.
- Ваше превосходительство?.. – осторожно напомнил о себе застывший возле губернаторского стола советник.
- Да, Бергенгрюн, - кивнул флот-адмирал, - прикажите объявить стартовую готовность для «Тристана» и отряда сопровождения. Думаю, полусотни кораблей будет достаточно.
- Но ваше превосходительство, не слишком ли это опрометчиво – лететь в столицу столь малым отрядом? В свете происшедшего с его величеством…
Ройенталь усмехнулся:
- Именно в свете происшедшего с его величеством я не могу позволить себе большее количество кораблей. Это может быть расценено, как попытка военного захвата столицы.
- Но, ваше превосходительство! – изумленно отшатнулся адмирал.
- Да, я понимаю, Бергенгрюн, - кивнул Оскар. – Феззан отлично защищен, и подобная мысль граничит уже с безумием, однако найдутся люди, способные расценить это именно так. Мы уже дали достаточно оснований для подозрений, не стоит усугублять ситуацию.
- Как вы пожелаете, - поклонился советник. И тут же выпрямился. – Я бы хотел просить разрешения лететь с вами.
Вот как?.. Ты намерен быть со мной до конца, да?.. Мысль почти не удивляла. В конце концов, последние годы Бергенгрюн всегда старался быть рядом. И выбор свой он уже сделал. Что ж, ты заслужил это право.
- Откровенно говоря, - легко произнес Ройенталь, - я планировал оставить вас здесь в качестве временно исполняющего мои обязанности, однако я готов учесть ваше пожелание, Бергенгрюн. Возможно, вы предложите мне кандидатуру взамен себя?
- У адмирала Грильпальцера есть некоторый опыт управления.
- Да, я помню, - согласно склонил голову флот-адмирал, - что ж, полагаю, этот талантливый молодой офицер справится.
Талантливый и амбициозный. И уж он-то такого случая выдвинуться не упустит.
- Можете быть свободны, Бергенгрюн. Сообщите остальным офицерам, что я жду их у себя в кабинете в 16.00. И прикажите позвать ко мне Эльсхаймера.
- Слушаюсь, ваше превосходительство, - советник поклонился и вышел из кабинета.
Вздохнув, Оскар откинулся на спинку кресла. Хорошо, что события развиваются так быстро... не люблю ждать. Тем более – решения о своей казни. Он усмехнулся. Вот такая веселая выходит смерть… заслуженная.
Вольф поднял по тревоге Кесслера и весь департамент военной полиции, вместе они зачистят Феззан от терраистической грязи. А здесь… здесь будет разбираться кто-то другой, и я искренне не завидую этому кому-то. Мирная жизнь оказалась совсем не такой простой и скучной, как выглядела на первый взгляд.
Хорошо, что Эльсхаймер согласился сотрудничать - свою работу он знает, с его поддержкой Грильпальцер справится. А там… его величество решит.
На «Тристане» было тихо и спокойно, как и на любом корабле, идущем вторую неделю в крейсерском режиме. Служба текла штатно, и вопреки опасениям Бегренгрюна ничего не происходило.
Флот-адмирал Оскар фон Ройенталь пил. Нет, не по-черному – этого не позволяло чувство долга и тот факт, что от несения служебных обязанностей его еще никто не освобождал. Но пара-тройка стаканчиков виски на сон грядущий стали уже почти ритуалом. К счастью, до Феззана оставалось меньше недели – слишком короткий срок, чтобы спиться, точно не с его опытом офицерских гулянок за плечами. Оскар усмехался и, оставаясь в своей каюте вечером один, доставал бутылку.
Флот-адмиралу Ройенталю снились кошмары. Отец… мать… та женщина, Эльфрида с ребенком… его величество. Там, во сне, его величеству был нужен враг, любой враг, его величество не умел жить без войны. И если уж пригласили на танец, да еще так настойчиво, то надо оправдывать ожидания. Оскар просыпался утром с тяжелой головой и гнал от себя непрошеные мысли – те, запретные, обдуманные им на Хайнессене. Все это оказалось лишь его фантазией, за которую он чуть было не поплатился честью. И не стоит вспоминать о своем безумном решении, не стоит… раз уж пришлось от него отказаться.
В некоторые ночи снился Миттельмайер – он молчал и смотрел. И поутру Оскар гнал от себя другую мысль – о том, что другу тоже придется объяснять. Он же поймет, что Ройенталь был готов сделать, он всегда понимал. И что сказать верному династии Волку? Который всегда считал его хорошим человеком. Всегда. Впрочем, Миттельмайер поймет и это.
«Ты не должен был рождаться!» - слова грохочут в ушах, бьют… и взгляд отца – он его помнит, хорошо помнит. Не должен!
Флот-адмирал Ройенталь проснулся и не сразу понял, что вой тревожной сирены – не отзвук голоса из его сна, что это здесь, в реальности. Рефлексы сработали моментально – сесть, вызвать мостик, спросить у встревоженного дежурного офицера, что происходит.
- Взрыв в двигательном отсеке, ваше превосходительство! «Тристан» вышел из крейсерского режима! – а молодец лейтенант, голос ровный… Мысль скользнула по краю сознания и исчезла.
- Размеры повреждений определить удалось?
- Никак нет! На место отправлены ремонтные бригады, однако доклада от них еще не было. Адмирал Бергенгрюн направляется к вам.
- Хорошо, обо всех изменениях ситуации докладывайте мне на личный комм, - и отключиться, не дожидаясь положенного по уставу ответа.
Одевался он стремительно, одновременно прикидывая расклад. Взрыв во время крейсерского режима – скорее всего теракт. Установить взрывчатку заранее было сложно – «Тристан» прошел полный осмотр перед стартом, служба безопасности ручалась, что все чисто, так что, взрывное устройство установили уже сейчас, во время полета. А это значит, что на борту есть кто-то из этих фанатиков. Впрочем, неудивительно, если вспомнить, что Валена ранил один из его офицеров - в этот раз решили не размениваться на мелочи и уничтожить весь корабль. Или изначально планировалась лишь частичная поломка?.. Если нет, то следующим, вполне логичным, шагом будет личное покушение на него, флот-адмирала.
Оскар достал бластер и вышел в коридор.
Личные каюты командования располагались на палубу ниже и ближе к левому борту, чем сам мостик. По коридору направо до лифтовой шахты, а там – вверх.
Тревожная сирена продолжала надрывно завывать над головой, и Ройенталь поморщился – недосмотр. К чему так долго гонять звуковое извещение – все, кто мог, уже должны быть на своих местах. Словно услышав его мысли, сирена замолкла, когда адмирал шагнул в кабину лифта. Тишина ударила по ушам – настолько внезапная, что даже негромкий шум мотора подъемника просто растворился в ней. Оскар долго выдохнул сквозь зубы, неожиданно поняв, что у него адски болит голова. Пить явно надо было меньше.
Лифт остановился, двери его разошлись с тихим шелестом. Ройенталь скользнул взглядом по коридору влево – вроде пусто, вправо – из-за поворота появились люди в форме, шли они быстро, почти бегом. Флот-адмирал вскинул было бластер, но опустил его, узнав Бергенгрюна, которого сопровождал отряд вооруженных солдат.
- Ваше превосходительство! – с облегчением выдохнул адмирал. – Мы…
Ройенталь сам не понял, что заставило его дернуться влево – быть может, пресловутое шестое чувство. Удар обжег спину, толкнул вперед… Тонкий луч выстрела, вышедший из его тела – его собственного тела, - мозг почти не воспринял. А вот успеть скомандовать: «Не убивать!» вскинувшимся солдатам он еще смог. Хотя они все равно выстрелили. И тут же бросились вперед.
Обернуться назад и обнаружить, что выучка у ребят сработала – били не насмерть. Незнакомый человек в унтер-офицерской форме шипел что-то, зафиксированный солдатами на болевом захвате, пачкая их кровью из простреленных рук. Его бластер валялся дальше на полу, видимо – выбили выстрелом, молодцы.
- Отвести в допросную, процедуру третьей степени, - приказал Оскар, - проследите, чтобы он не причинил себе вреда, у них есть такая манера.
- Есть, ваше превосходительство! – козырнул один из солдат, с каким-то почти благоговейным ужасом глядя на флот-адмирала.
- Трое остаются здесь для охраны, - вмешался Бергенгрюн, - вряд ли это единственный терраист на корабле. – И резко сменившимся тоном: - Ваше превосходительство…
Ройенталь обернулся – у адмирала было совершенно белое лицо.
- Вам нужно в медотсек.
Только сейчас Оскар понял, что ему совсем не больно. Впрочем, оно всегда поначалу не больно – это он уже знал. Только горячо и как-то… липко. Опустить взгляд и увидеть, что по мундиру расползается темное пятно. Кровь.
Ройенталь поднял голову:
- На мостик. Врач может осмотреть меня там. И объявите полную проверку экипажа.
- Но ваше превосходительство, – попытался было возразить Бергенгрюн.
- Прекратите, - приказал Оскар и усмехнулся. – В конце концов, кричать от боли и страха вместо командира не входит в обязанности даже моего адъютанта, и уж тем более – ваши.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! – вытянулся в струнку адмирал.
Больно Ройенталю стало на мостике, уже в командном кресле. Боль накрыла с головой, так, что он на мгновение престал слышать голос Рекендорфа, докладывавшего о повреждениях. Оскар стиснул зубы и медленно выдохнул, пережидая, пока рассеются радужные круги перед глазами, и надеясь, что со стороны ничего не заметно. Сейчас придет врач…
«Тристан» отделался относительно легко – двумя погибшими и шестью ранеными среди техкоманды, да еще – выведенными из строя маршевыми двигателями, над ремонтом которых уже работали. Судя по рапортам навигаторов, в обычное пространство корабль выпал достаточно удачно – в пределах одного перехода до Феззана, вот только выйти в крейсерский режим им теперь было затруднительно.
- Связь с Феззаном есть? – спросил Ройенталь, когда к нему вернулся голос.
- Помехи, ваше превосходительство, - покачал головой адъютант. – Но мы транслируем вызов на аварийной волне, ответа пока нет.
- Что с остальными кораблями сопровождения?
- Связь с ними так же отсутствует, навигаторы работают над определением их возможных координат…
- Разрешите? – перебил Рекендорфа невысокий человек в белой форме медслужбы, практически бегом поднявшись на мостик.
- Да, конечно, - адъютант послушно отступил в сторону.
Врач заставил флот-адмирала встать и раздеться, быстро осмотрел рану.
- Вам необходима срочная операция, - сообщил он, глядя на Оскара встревоженными глазами. – Я не ручаюсь за полный успех, оборудование медотсека корабля слишком примитивно, однако чем скорее мы вас прооперируем, тем лучше. В противном случае велика вероятность летального исхода.
Вот как оно выходит… смерть от раны, нанесенной врагом.
- Не люблю хирургов, - покачал головой Ройенталь и усмехнулся.
- Вы не понимаете, - вскинулся врач, - дело не в том, что вы любите или нет…
- Дело как раз в этом, - перебил его Оскар, решив не заострять внимание на нарушении субординации, и пояснил. – Вы забываете, что я должен предстать перед императором для разбирательства по делу о покушении. Не слишком красиво будет заставлять его величество ждать, пока я приду в себя после операции. И вдвойне некрасиво получится, если я до этого разбирательства не доживу. Смерть на больничной койке не слишком мне подходит.
За спиной тихо охнули.
Врач хотел было что-то сказать, но поймал взгляд флот-адмирала и промолчал, почувствовав, что еще одной вольности с его стороны командующий просто не потерпит. Так же молча обработал рану, заклеив ее медицинским спреем, вколол обезболивающее и наложил повязку. Оскар сел обратно в кресло и встретился взглядом с юным денщиком, Генрихом, которого к нему перевели прямо на Хайнессене. Парень был совсем молодой, только-только из военной школы, почти мальчишка, но умел готовить отличный кофе. И когда он только до мостика добраться успел?..
- Ваше превосходительство, - тихонько выдохнул Генрих, в глазах его стояли слезы. Какой впечатлительный молодой человек.
- Принеси мне запасную рубашку и китель, - приказал Ройенталь и усмехнулся. – Запах собственной крови – совсем не то, что способно доставить удовольствие кому-либо.
Мальчишка кивнул и почти выбежал с мостика.
Так, одним тонко-организованным созданием в окружающем пространстве меньше, осталось привести в порядок остальных. А то атмосфера на мостике, будто не меня ранили, а всех разом. Нашли из-за чего страдать. Так ведь даже лучше, если разобраться. Главное – дожить до встречи с его величеством. А до расстрела уже можно не доживать.
- Бергенгрюн! – Оскар постарался вложить в голос больше металла, чтобы переключить советника в боевой режим. – Что с пленным терраистом?
Адмирал вздрогнул и вытянулся перед креслом по стойке смирно.
Вот… так правильно. Работаем.
Боль внутри окончательно затихла.
Дорога на Феззан заняла шесть дней – ровно столько потребовалось «Гаммельну», линкору из флота Валена, чтобы дойти до «Тристана», забрать флот-адмирала и его офицеров и вернуться обратно на столичную планету. Как сообщил капитан линкора, отряд сопровождения достиг Феззана точно по графику, не досчитавшись, однако, девяти кораблей. Его величество приказал организовать поиски, хотя некоторые слухи и гласили, - тут офицер валеновского флота сделал небольшую паузу, словно решая, продолжать или нет, - что мятежный флот-адмирал попросту сбежал вместе с преданными ему кораблями.
- Какая непревзойденная глупость, - хмыкнул на это Ройенталь. – Я бы еще принял обвинение в открытом военном мятеже, но подобное трусливое бегство можно считать оскорблением моего имени.
Медикаментозная проверка экипажа «Тристана» выявила двух тиоксинозависимых членов экипажа, и еще один механик покончил с собой. В его личных вещах был найден белый шарфик с надписью «Терра – наша мать». Допрос захваченных терраистов ничего не дал – под пытками они молчали, а сыворотка правды просто вызвала спонтанное помешательство.
- Их хорошо обработали, - докладывал штатный флагманский дознаватель. – Такое впечатление, что всем была введена профессионально разработанная программа.
- Не забудьте включить ваше соображение в отчет о дознании, - приказал Бергенгрюн.
Флот-адмиралу Ройенталю эта неделя далась нелегко: сначала – наведение порядка и проверки на «Тристане», потом перелет на «Гаммельн» и дорога до столичной планеты. Пару раз Оскар терял сознание, но, приходя в себя на больничной койке, категорически отказывался от операции и покидал госпиталь.
Наконец линкор сел, проигнорировав феззанский орбитальный лифт. На посадочном поле уже стояло оцепление в черной военной форме и несколько длинных официальных машин. А так же гранд-адмирал Вален – у самого спуска с трапа.
Оскар подошел к нему вплотную, отдал честь.
- Его величество ждет вас у себя завтра утром, - сообщил Вален. – Пока же мне приказано сопроводить вас в отведенные вам апартаменты в жилом корпусе штаба флота, - и, скользнув взглядом по белому – Ройенталь и сам знал, что неважно выглядит сейчас, - лицу генерал-губернатора Новых Земель, добавил: – Врач ждет вас там же.
- Не думаю, что он мне нужен, - усмехнулся Оскар и сел в машину. Бергенгрюн устроился на сиденье напротив. Сам Вален воспользовался другим экипажем.
- Если мне будет позволено заметить, ваше превосходительство, - произнес адмирал, едва машина тронулась с места, - вы напрасно отказываетесь от медицинской помощи. Сегодня утром у вас уже открывалось кровотечение.
- Рану обработали и перевязали, Бергенгрюн, - равнодушно сказал Ройенталь, глядя в окно, за которым проносились кусты аккуратно подстриженной живой изгороди. – Этого хватит до завтрашнего разбирательства.
А дальше уже неважно… но этого Оскар вслух не сказал.
Их везли в штаб-квартиру флота, только разрешат ли Миттельмайеру его посетить? И если разрешат – что он скажет?..
Ройенталь откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Апартаменты в жилом корпусе соответствовали статусу пленника: мебель, стилизованная под старотерранскую, панель визора во всю стену, удобная ванная комната тут же, за боковой дверью, за другой дверью – небольшая спальня. И два вооруженных солдата у дверей, в штурмовой броне – видимо, как дань его десантному прошлому. Ройенталь усмехнулся и встал у большого, почти панорамного окна. Вряд ли он сейчас справился бы даже с одним… даже без брони.
От обезболивающего слегка кружилась голова, и мысли ползли медленно, лениво… надо завтра попросить, чтобы не кололи ничего, с его величеством следует разговаривать достойно. Кожа под повязкой зудела. Надо было снять мундир. Снять плащ ему помог Бергенгрюн, но от дальнейшей помощи Оскар отказался, и адмирал ушел в отведенные ему по соседству комнаты. Завтра советник тоже будет на разбирательстве. Впрочем, скорее как зритель – он же всего лишь выполнял приказы.
Флот-адмирал медленно стянул мундир, морщась от накатывающего порой головокружения, свернул его аккуратно, положил на диван. Сел в кресло.
Больше всего Оскар ненавидел ранения именно за эту вот собственную слабость. Когда даже на такие мелкие повседневные действия требуется сил не меньше, чем на хорошую боевую разминку в нормальном состоянии. И надо бы собраться…
Сил на собраться тоже не осталось – ушли все днем, на дорогу и на общение с другими, с Бергенгрюном тем же. Раньше Ройенталь как-то не замечал, насколько у его советника эмоциональный склад характера. Теперь эти вспышки приходилось гасить… напоминать подчиненному, что командир еще не умер, и даже не умирает пока, рано еще в траур впадать.
Оскар тихонько хмыкнул: забавно получается, он своим ранением озабочен меньше всех. Как будто остальные не видят расклада, надеются на что-то. Наивные.
За окном стемнело – все-таки, зима на Феззане была, хоть и теплая, - но вставать и включать свет не хотелось. Ничего не хотелось, даже выпивки, хотя здесь и был бар. Впрочем, лекарства же, что это он.
Глаза закрывались. Оскар тряхнул головой, прогоняя вязкое забытье, мало похожее на нормальный сон. Еще рано…
Если Волк сможет прийти, то надо встретить его в сознательном состоянии. Ураганный не одобрит, что его друг в столь плачевном виде. Впрочем, он поймет.
Когда на небе снаружи появились первые звезды, флот-адмирал Ройенталь заставил себя встать из кресла, раздеться и дойти до кровати.
Ночью ему снова снился кошмар, но подробностей он поутру не вспомнил.
Разбирательство по делу генерал-губернатора Новых Земель состоялось 29 ноября в Центральном управлении имперского флота, размещенном сейчас в гостевом доме бывшего правительства. С тех пор, как сюда переехал штаб его величества, здание претерпело некоторые перемены, обзаведясь знаменами на стенах и скромным, почти рабочим, троном в актовом зале.
Оскар невольно вспомнил раскладные стульчики с того, хайнессенского разбирательства, но вида не подал. Тогда и там ему было не до стульчиков. Сейчас и здесь… он шел по проходу между двумя шеренгами офицеров, и взгляды остальных, знакомых ему годами, тех, с кем сражались вместе, скользили по нему, не задевая. Внутри игристо переливался странный кураж, пополам с болью, пронзающей каждое движение – он все-таки отказался от укола сегодня, - и смесь эта кружила голову не хуже хмеля. Наверное, это было неправильно. Наверное, его несло, но сделать он уже ничего не мог. Идущий на смерть приветствует тебя, да, цезарь?..
Его величество сидел на троне – там, впереди, на возвышении, безупречный, как всегда, и золотые кудри его сияли в падающем из окна солнечном свете, словно светились сами. Еще немного, всего несколько шагов, и можно будет встретиться глазами, встать напротив. Как мог бы встать.
Взгляд Миттельмайера ударил раньше. Простой и открытый. Радостный. Во взгляде Ураганного была надежда. Надежда на правосудие?.. Волк, я же виновен, ты даже не знаешь, насколько я виновен. Взгляд Миттельмайера дрогнул – он поймал настрой друга. Не понял, быть может, но почувствовал.
Оскар прошел мимо. Ты встанешь за моей спиной, я знаю. Не делай этого, прошу тебя.
По правую руку от трона стояла Хильдегарде фон Мариендорф, как обычно, в совершенно неженском костюме, смотрела пытливо, по левую застыл фон Штрайт с наработанной годами невозмутимостью на лице. Глава военного министерства остался за спиной, недалеко от Волка. Оно и к лучшему.
Флот-адмирал Ройенталь дошел до предписанного ему регламентом места, встал по стойке смирно – как на парадах не всегда стоял – и посмотрел в глаза своему императору.
Райнхард фон Лоэнграмм сидел на троне совершенно прямо – не было в нем расслабленной скуки, в отличие от того, первого раза, - и смотрел на генерал-губернатора Новых Земель… долго смотрел. Молча.
Мой император. Я бы мог стать вам достойным врагом, если бы вы действительно хотели этого. Я бы принял ваш вызов, ваше величество. Памятуя о том разговоре… вы ведь тоже помните его?.. Помните, я вижу. Но вызов был не ваш. И не мой, ваше величество. Я не бросал вам перчатку первым, ведь вы всегда были впереди. А я мог бы встать вровень. Наверное, мог.
- Ройенталь, - наконец сказал его величество, - я ознакомился с вашим рапортом о расследовании инцидента на Урваши. Каким образом вы объясните тот факт, что не были осведомлены о наличии среди подответственного вам личного состава религиозных фанатиков?
Это была моя вина, я недооценил врага. Но мог ли я подумать, что какие-то сектанты соберут такие силы? Что гнилостный дух матери-Терры проникнет в мой флот настолько глубоко?.. Должен был. Должен был учесть и эту вероятность.
- Мне нечего ответить на ваш вопрос, ваше величество, - спокойно ответил Оскар. – Я признаю, что мною не было предпринято достаточных для обеспечения вашей безопасности мер.
Но самая большая моя вина в ином, и вы знаете об этом, да, мой император? Вы тоже знаете, что мы бы могли... Если бы желали этого. Но я понял ваше желание неверно. Я ошибся.
Император помолчал, стукнул задумчиво пальцем по подлокотнику трона, - водилась за ним такая привычка, Ройенталь не раз замечал, - произнес негромко и тяжело:
- Мы потеряли Лютца.
Сказать на это Оскару было совершенно нечего. Лютц был отличным командиром и надежным боевым товарищем, но все это его величество знает и так.
- Эта потеря невосполнима для империи, - продолжил Райнхард фон Лоэнграмм после паузы. – И я не хотел бы потерять еще одного из своих адмиралов, не разобравшись толком в произошедшей ситуации. Решение по вашему делу, Ройенталь, я сообщу позже.
История повторялась, только фарсом она была в первый раз. Впрочем, трагедия – тоже хороший жанр… достойный.
- Вы были ранены недавно, правильно? – отстраненно поинтересовался император.
- Да, ваше величество.
Это ведь не имеет никакого отношения к делу, мой император. Казнить можно и раненного.
- Я слышал, вы отказались от операции? – его величество чуть склонил голову к плечу, золотые кудри сверкнули. – По какой причине, флот-адмирал?
- Не вижу смысла в сохранении жизни виновного, - просто сказал Оскар. И спиной почувствовал яростный взгляд Ураганного. Стой, я прошу тебя. Стой, Волк.
Император улыбнулся:
- Несколько лет назад вы отдали свою жизнь мне, Ройенталь. Я вам ее еще не возвращал.
Быть верным старой клятве… клятве из тех, которые не нарушают. Мы оба знаем, что это такое, мой император.
- Да, ваше величество.
- И пока степень вашей виновности не определена, как и наказание за нее, я приказываю вам лечь в госпиталь и пройти полный курс необходимого вам лечения, - легко произнес Райнхард фон Лоэнграмм. – Можете приступать к исполнению приказа прямо сейчас.
Но зачем? Растянуть представление? Впрочем, у меня нет права возражать, я уже отказался от него… еще на Хайнессене.
- Слушаюсь, ваше величество.
Кланяться было больно. Разгибаться – еще больнее. На мгновение перед глазами потемнело. Устоял, кажется, даже не пошатнулся.
Посмотреть в глаза Волку он так и не смог. Прошел мимо.
Второе разбирательство в жизни Оскара фон Ройенталя закончилось так же, как и первое – подвешенной неизвестностью. Впрочем, он был готов к этому. Главное – выпасть из хода, предназначенного ему зарвавшимися терраисткими шахматистами.
Рысь, этот текст написан для тебя и из-за тебя, так и знай))
для незнакомых с каноном: краткий пересказ этого самого канона))
Сначала спасибы:
Shatris Lerran - за помощь в написании некоторых сцен, и за вычитку)
AnnetCat - за помощь в работе с каноном и за поддержку и пинки))
~Мари - за помощь в проработке сюжета)
Беатрикс и Ledy Xaos - за помощь в визуализации оного)))
И вообще, всем, кто меня поддерживал и верил, что я это напишу.
А так же - отдельно - всем нелогговским ПЧ, героически терпевшим Легенду на этом дневнике целый год)))
не обещаю, что ее сразу станет меньше))
Теперь предупреждения:
жанр - АУ. Еще раз, товарищи - АУ.
Оскар фон Ройенталь жив, и вообще, этот текст очень ройенталецентричный, так сказать)
и да - за вхарактерность не ручаюсь)
текст большой, поэтому продолжение в комментариях))
Время жить
читать дальше
Судьба не причем, и беда не причем...
(с) О. Ладыженский
(с) О. Ладыженский
Известие о покушении на императора оказалось для Оскара фон Ройенталя полной неожиданностью. Настолько, что первыми были две совершенно нелогичные мысли: "что делать?" и "выжил!". Но флот-адмирал Ройенталь давить свои порывы научился давно, поэтому всего через мгновение обернулся к своим подчиненным уже привычным: холодным и собранным. А что спинку кресла успел стиснуть, так спасибо форменному плащу, не заметил никто.
- Отправьте войска на поиски флагмана его величества, - да, это был единственно возможный сейчас приказ, и следует молить Одина, чтобы они его нашли... впрочем, чудеса, если и случаются в этой галактике, так с кем-то еще. - Адмирал Кнапштайн, оправляйтесь на Урваши для расследования инцидента, - рыжий молодой человек кивнул и вышел.
Больше сейчас сказать было нечего, слишком неопределенной была ситуация, оставалось только ждать.
Бергенгрюн, как обычно, все понял правильно и отпустил остальных, не дожидаясь позволения командира. Ройенталь не возражал, ему сейчас требовалось время, чтобы подумать. Вот тебе и слухи! - билось внутри, но флот-адмирал старательно давил эту мысль.
Кто-то сыграл на моей территории, грамотно сыграл. И теперь, когда император вернется на Феззан, будет второй суд. И стану я не просто возможным предателем, а еще и вероятным убийцей.
В дверь снова постучали, вошел адъютант с листком бумаги в руках. Новости... уже? Рекендорф протянул листок Бергенгрюну, тот прочитал, слегка изменился в лице и отдал сводку Оскару.
- Лютц мертв? - не выдержал Ройенталь, скользнув глазами по тексту: погиб на Урваши, прикрывая отход... как это похоже Лютца.
Оскар замер в своем кресле, подперев подбородок ладонями - он просчитывал варианты.
Ели удастся собрать доказательства того, что покушение подстроено... поверят ли? чтобы я, и не смог предотвратить... И кем могла быть организована акция такого масштаба?
- Что вы намерены делать, ваше превосходительство? - осторожно спросил Бергенгрюн.
Адъютант уже ушел, а Ройенталь и не заметил.
- А что я могу делать? - горькая ирония самовольно скользнула в голос, не удержал. - Вы же видите сами: все идет к тому, что я стану первым предателем в истории династии Лоэнграммов.
- Но генерал-губернатор! - горячо возразил Бергенгрюн. – Даже если скандал и выйдет громким, вы не виноваты! Вы должны объяснить!
Объяснять?.. снова? стоять там, перед всеми - перед его величеством, - и чувствовать, что для них ты - виноват?
- Почему я должен объясняться?! - Оскар сам не заметил, как вскочил на ноги. - Почему я должен снова проходить через унизительную процедуру разбирательства, хотя я ничего не сделал?!
И осекся, увидев, как отшатнулся Бергенгрюн. Выдохнул через силу, усмиряя всплеснувшийся гнев. Так нельзя. Надо сдерживать... все сдерживать, как бы ни рвалось изнутри: и гнев, и злость и обиду.
Флот-адмирал стиснул зубы и сел обратно в кресло. И даже сумел сказать почти спокойно:
- Разве я не сражался преданно и верно все эти годы во благо нашего императора?.. Чем я заслужил подобное отношение? Нет, я не собираюсь извиняться перед его величеством.
- Ваше превосходительство... - только и смог сказать Бергенгрюн.
Но Оскар уже взял себя в руки.
- Видите ли, Бергенгрюн, - почти светски сообщил он, - я ничего не имею против того, чтобы стать предателем. Но быть выставленным перед всеми как предатель... нет, этого я допустить не могу.
Адмирал изменился в лице, и Ройенталь позволил себе усмехнуться: не ожидал?.. А чего ты ожидал от меня, мой верный советник? И...
- К слову, Бергенгрюн, а что вы собираетесь делать сейчас?
- О чем вы, ваше превосходительство?
- Я имею в виду, если вы намерены и дальше сохранять преданность империи, вы должны убить меня прямо сейчас, - флот-адмирал учтиво коснулся своей груди, показывая, куда стоит стрелять. - В ином случае я стану опасным для императора, - Оскар понимал, что совершенно недопустимо играет на эмоциях своего советника, но остановиться уже не мог. - Да нет, похоже, я уже стал.
- Ваше превосходительство, - собрался с мыслями Бергенгрюн. - Я вижу только один возможный образ действий для себя: предстать перед его величеством вместе с вами, безоружным и готовым к разбирательству. И объяснить, что вы не имеете никакого отношения к этому покушению!
- Я уже стоял перед лицом императора, будучи под подозрением в измене, - да, и я запомнил тот день слишком хорошо, навсегда. - Я не вынесу второго такого разбирательства. Полагаю, его величество думает так же.
- Первый раз или второй – неважно. До тех пор, пока вы невиновны, вы должны сделать все, чтобы разрешить это недоразумение.
Слова советника звучали логично. Вот только Ройенталь отлично знал пределы этого своего "всего", и, кажется, он уже их достиг. К тому же...
- Я могу попытаться предстать перед императором безоружным, Бергенгрюн. Но не думаете ли вы, что меня могут убить при такой попытке?
- Ваше превосходительство, вы имеете в виду...
- Да, я говорю о министре военных дел и о шефе службы внутренних расследований. Я - первый в списке подозреваемых нашего дорогого министра, и не думаете ли вы, что он попытается решить эту проблему? Я принял бы за честь свое поражение военному гению вроде Яна Веньли, но быть подставленным кем-то вроде этой прямоходящей крысы, маскирующейся под человека... это унизительно.
- Но, ваше превосходительство, - попытался возразить адмирал, однако Оскар отмел его мнение взмахом руки:
- Да, может быть, все на самом деле совсем по-другому. Но я предпочитаю считать так.
Бергенгрюн промолчал. Исчерпал доводы?.. или решил не спорить?.. но ты будешь лоялен мне, да? Неожиданно. Впрочем, если делать так, как приходится, понадобится еще много таких, лояльных. Очень много.
- Что у нас с Трунихтом? - спросил Ройенталь, переходя к насущим и неотложным делам.
- Он вам нужен, ваше превосходительство? - удивился Бергенгрюн.
- Я вижу возможность его использовать, - усмехнулся Оскар. - Очень некрасиво использовать, так что тем более не стоит откладывать это дело на потом. Приведите его.
Адмирал кивнул и вышел.
***
Неделя пролетела почти незаметно - чередой распоряжений, приказов, дел... воспоминаний, выматывавших его настолько, что Оскар с трудом соображал, что делает. Но делал. И никто из подчиненных, даже Бергенгрюн, не заподозрил, чего стоил их командиру невозмутимый вид.
А Миттельмайер бы понял... Только Волк далеко.
Дверь кабинета отъехала в сторону, и внутрь почти вбежал Бергенгрюн.
- Ваше высокопревосходительство!
Ройенталь не привык видеть своего сдержанного советника таким взволнованным. Похоже, эта неделя стоила многого не ему одному.
- Да?
- Срочный вызов от Кнапштайна, с Урваши!
Новости, может быть, на этот раз положительные, хотя бы для разнообразия. Впрочем, что важного может сообщить Кнапштайн?
Флот-адмирал поднялся из своего опостылевшего уже кресла и вышел в комнату связи.
Связь с Урваши была хорошая - не слишком далеко, и база там большая, мощностей установок хватает, - и по этой отличной связи было прекрасно видно, насколько взбудоражен и удивлен молодой адмирал. Но держался, докладывал ровно и толково - верный служивый Бруно фон Кнапштайн. Оскар коротко кивал, привычно пропуская мимо внимания ненужную информацию: потери среди своих, потери среди гарнизона, время захвата... это все откладывалось в памяти, если понадобится - всплывет. Это все было совершенно неважно.
После слова "терраисты" Ройенталь слушать перестал вообще.
Религиозные фанатики... ваше величество, вас чуть не убили недобитые поклонники Терры. И чуть не заставили восстать меня. Заставили... меня!
- Благодарю за доклад, - прервал флот-адмирал речь Кнапштайна. - И за оперативность. - Да, еще чуть-чуть, и было бы поздно... он бы сделал ход, после которого возврата не будет. - Передайте информацию в мой штаб и продолжайте расследование.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! - Кнапштайн отдал честь и отключился.
Вот так просто... меня так просто просчитать... но какая организация! Кажется, мы недооценили размах, мой император.
Оскар фон Ройенталь стоял и смотрел на черный экран связи долго - пока Бергенгрюн не шевельнулся осторожно у дверей.
- Ваше превосходительство?
- Да, - очнулся флот-адмирал. - Отзовите агитаторов... Кажется, мне все-таки придется предстать перед императором - безоружным. И виновным.
- Ваше превосходительство?..
- Мы не смогли обеспечить безопасность его величества на доверенной нам территории, - раздельно объяснил Оскар. - Это наша прямая вина.
А все остальное... все остальное, мой император, спишем на мое безумие.
***
Вызов на Феззан был оформлен согласно самым строгим канонам официоза: «получателю сего вменяется…» и завитушки стилизованного под письменный шрифта. Ройенталь усмехнулся: империя могла сколько угодно называться Новой, однако бюрократия в ней оставалась той же, вышколенной порядками предыдущей династии.
Реакция кайзера на рапорт о расследовании не заставила себя долго ждать. Всего два дня назад флагман его величества был найден флотом Валена, о чем Оскара известила его собственная служба разведки, и вот уже сегодня мятежному – вернее, находящемуся под подозрением о мятеже – генерал-губернатору доставили предписание явиться в столицу. Ройенталь хорошо помнил свое первое разбирательство, очень хорошо, но в этот раз он был действительно виновен – пусть всего лишь в глупости, но это тоже непозволительный порок для человека его положения… придется лететь. И предстать перед императором. Лучше так, чем поддаться на манипуляции неизвестно откуда и как набравшего такую силу религиозного культа.
- Ваше превосходительство?.. – осторожно напомнил о себе застывший возле губернаторского стола советник.
- Да, Бергенгрюн, - кивнул флот-адмирал, - прикажите объявить стартовую готовность для «Тристана» и отряда сопровождения. Думаю, полусотни кораблей будет достаточно.
- Но ваше превосходительство, не слишком ли это опрометчиво – лететь в столицу столь малым отрядом? В свете происшедшего с его величеством…
Ройенталь усмехнулся:
- Именно в свете происшедшего с его величеством я не могу позволить себе большее количество кораблей. Это может быть расценено, как попытка военного захвата столицы.
- Но, ваше превосходительство! – изумленно отшатнулся адмирал.
- Да, я понимаю, Бергенгрюн, - кивнул Оскар. – Феззан отлично защищен, и подобная мысль граничит уже с безумием, однако найдутся люди, способные расценить это именно так. Мы уже дали достаточно оснований для подозрений, не стоит усугублять ситуацию.
- Как вы пожелаете, - поклонился советник. И тут же выпрямился. – Я бы хотел просить разрешения лететь с вами.
Вот как?.. Ты намерен быть со мной до конца, да?.. Мысль почти не удивляла. В конце концов, последние годы Бергенгрюн всегда старался быть рядом. И выбор свой он уже сделал. Что ж, ты заслужил это право.
- Откровенно говоря, - легко произнес Ройенталь, - я планировал оставить вас здесь в качестве временно исполняющего мои обязанности, однако я готов учесть ваше пожелание, Бергенгрюн. Возможно, вы предложите мне кандидатуру взамен себя?
- У адмирала Грильпальцера есть некоторый опыт управления.
- Да, я помню, - согласно склонил голову флот-адмирал, - что ж, полагаю, этот талантливый молодой офицер справится.
Талантливый и амбициозный. И уж он-то такого случая выдвинуться не упустит.
- Можете быть свободны, Бергенгрюн. Сообщите остальным офицерам, что я жду их у себя в кабинете в 16.00. И прикажите позвать ко мне Эльсхаймера.
- Слушаюсь, ваше превосходительство, - советник поклонился и вышел из кабинета.
Вздохнув, Оскар откинулся на спинку кресла. Хорошо, что события развиваются так быстро... не люблю ждать. Тем более – решения о своей казни. Он усмехнулся. Вот такая веселая выходит смерть… заслуженная.
Вольф поднял по тревоге Кесслера и весь департамент военной полиции, вместе они зачистят Феззан от терраистической грязи. А здесь… здесь будет разбираться кто-то другой, и я искренне не завидую этому кому-то. Мирная жизнь оказалась совсем не такой простой и скучной, как выглядела на первый взгляд.
Хорошо, что Эльсхаймер согласился сотрудничать - свою работу он знает, с его поддержкой Грильпальцер справится. А там… его величество решит.
***
На «Тристане» было тихо и спокойно, как и на любом корабле, идущем вторую неделю в крейсерском режиме. Служба текла штатно, и вопреки опасениям Бегренгрюна ничего не происходило.
Флот-адмирал Оскар фон Ройенталь пил. Нет, не по-черному – этого не позволяло чувство долга и тот факт, что от несения служебных обязанностей его еще никто не освобождал. Но пара-тройка стаканчиков виски на сон грядущий стали уже почти ритуалом. К счастью, до Феззана оставалось меньше недели – слишком короткий срок, чтобы спиться, точно не с его опытом офицерских гулянок за плечами. Оскар усмехался и, оставаясь в своей каюте вечером один, доставал бутылку.
Флот-адмиралу Ройенталю снились кошмары. Отец… мать… та женщина, Эльфрида с ребенком… его величество. Там, во сне, его величеству был нужен враг, любой враг, его величество не умел жить без войны. И если уж пригласили на танец, да еще так настойчиво, то надо оправдывать ожидания. Оскар просыпался утром с тяжелой головой и гнал от себя непрошеные мысли – те, запретные, обдуманные им на Хайнессене. Все это оказалось лишь его фантазией, за которую он чуть было не поплатился честью. И не стоит вспоминать о своем безумном решении, не стоит… раз уж пришлось от него отказаться.
В некоторые ночи снился Миттельмайер – он молчал и смотрел. И поутру Оскар гнал от себя другую мысль – о том, что другу тоже придется объяснять. Он же поймет, что Ройенталь был готов сделать, он всегда понимал. И что сказать верному династии Волку? Который всегда считал его хорошим человеком. Всегда. Впрочем, Миттельмайер поймет и это.
«Ты не должен был рождаться!» - слова грохочут в ушах, бьют… и взгляд отца – он его помнит, хорошо помнит. Не должен!
Флот-адмирал Ройенталь проснулся и не сразу понял, что вой тревожной сирены – не отзвук голоса из его сна, что это здесь, в реальности. Рефлексы сработали моментально – сесть, вызвать мостик, спросить у встревоженного дежурного офицера, что происходит.
- Взрыв в двигательном отсеке, ваше превосходительство! «Тристан» вышел из крейсерского режима! – а молодец лейтенант, голос ровный… Мысль скользнула по краю сознания и исчезла.
- Размеры повреждений определить удалось?
- Никак нет! На место отправлены ремонтные бригады, однако доклада от них еще не было. Адмирал Бергенгрюн направляется к вам.
- Хорошо, обо всех изменениях ситуации докладывайте мне на личный комм, - и отключиться, не дожидаясь положенного по уставу ответа.
Одевался он стремительно, одновременно прикидывая расклад. Взрыв во время крейсерского режима – скорее всего теракт. Установить взрывчатку заранее было сложно – «Тристан» прошел полный осмотр перед стартом, служба безопасности ручалась, что все чисто, так что, взрывное устройство установили уже сейчас, во время полета. А это значит, что на борту есть кто-то из этих фанатиков. Впрочем, неудивительно, если вспомнить, что Валена ранил один из его офицеров - в этот раз решили не размениваться на мелочи и уничтожить весь корабль. Или изначально планировалась лишь частичная поломка?.. Если нет, то следующим, вполне логичным, шагом будет личное покушение на него, флот-адмирала.
Оскар достал бластер и вышел в коридор.
Личные каюты командования располагались на палубу ниже и ближе к левому борту, чем сам мостик. По коридору направо до лифтовой шахты, а там – вверх.
Тревожная сирена продолжала надрывно завывать над головой, и Ройенталь поморщился – недосмотр. К чему так долго гонять звуковое извещение – все, кто мог, уже должны быть на своих местах. Словно услышав его мысли, сирена замолкла, когда адмирал шагнул в кабину лифта. Тишина ударила по ушам – настолько внезапная, что даже негромкий шум мотора подъемника просто растворился в ней. Оскар долго выдохнул сквозь зубы, неожиданно поняв, что у него адски болит голова. Пить явно надо было меньше.
Лифт остановился, двери его разошлись с тихим шелестом. Ройенталь скользнул взглядом по коридору влево – вроде пусто, вправо – из-за поворота появились люди в форме, шли они быстро, почти бегом. Флот-адмирал вскинул было бластер, но опустил его, узнав Бергенгрюна, которого сопровождал отряд вооруженных солдат.
- Ваше превосходительство! – с облегчением выдохнул адмирал. – Мы…
Ройенталь сам не понял, что заставило его дернуться влево – быть может, пресловутое шестое чувство. Удар обжег спину, толкнул вперед… Тонкий луч выстрела, вышедший из его тела – его собственного тела, - мозг почти не воспринял. А вот успеть скомандовать: «Не убивать!» вскинувшимся солдатам он еще смог. Хотя они все равно выстрелили. И тут же бросились вперед.
Обернуться назад и обнаружить, что выучка у ребят сработала – били не насмерть. Незнакомый человек в унтер-офицерской форме шипел что-то, зафиксированный солдатами на болевом захвате, пачкая их кровью из простреленных рук. Его бластер валялся дальше на полу, видимо – выбили выстрелом, молодцы.
- Отвести в допросную, процедуру третьей степени, - приказал Оскар, - проследите, чтобы он не причинил себе вреда, у них есть такая манера.
- Есть, ваше превосходительство! – козырнул один из солдат, с каким-то почти благоговейным ужасом глядя на флот-адмирала.
- Трое остаются здесь для охраны, - вмешался Бергенгрюн, - вряд ли это единственный терраист на корабле. – И резко сменившимся тоном: - Ваше превосходительство…
Ройенталь обернулся – у адмирала было совершенно белое лицо.
- Вам нужно в медотсек.
Только сейчас Оскар понял, что ему совсем не больно. Впрочем, оно всегда поначалу не больно – это он уже знал. Только горячо и как-то… липко. Опустить взгляд и увидеть, что по мундиру расползается темное пятно. Кровь.
Ройенталь поднял голову:
- На мостик. Врач может осмотреть меня там. И объявите полную проверку экипажа.
- Но ваше превосходительство, – попытался было возразить Бергенгрюн.
- Прекратите, - приказал Оскар и усмехнулся. – В конце концов, кричать от боли и страха вместо командира не входит в обязанности даже моего адъютанта, и уж тем более – ваши.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! – вытянулся в струнку адмирал.
***
Больно Ройенталю стало на мостике, уже в командном кресле. Боль накрыла с головой, так, что он на мгновение престал слышать голос Рекендорфа, докладывавшего о повреждениях. Оскар стиснул зубы и медленно выдохнул, пережидая, пока рассеются радужные круги перед глазами, и надеясь, что со стороны ничего не заметно. Сейчас придет врач…
«Тристан» отделался относительно легко – двумя погибшими и шестью ранеными среди техкоманды, да еще – выведенными из строя маршевыми двигателями, над ремонтом которых уже работали. Судя по рапортам навигаторов, в обычное пространство корабль выпал достаточно удачно – в пределах одного перехода до Феззана, вот только выйти в крейсерский режим им теперь было затруднительно.
- Связь с Феззаном есть? – спросил Ройенталь, когда к нему вернулся голос.
- Помехи, ваше превосходительство, - покачал головой адъютант. – Но мы транслируем вызов на аварийной волне, ответа пока нет.
- Что с остальными кораблями сопровождения?
- Связь с ними так же отсутствует, навигаторы работают над определением их возможных координат…
- Разрешите? – перебил Рекендорфа невысокий человек в белой форме медслужбы, практически бегом поднявшись на мостик.
- Да, конечно, - адъютант послушно отступил в сторону.
Врач заставил флот-адмирала встать и раздеться, быстро осмотрел рану.
- Вам необходима срочная операция, - сообщил он, глядя на Оскара встревоженными глазами. – Я не ручаюсь за полный успех, оборудование медотсека корабля слишком примитивно, однако чем скорее мы вас прооперируем, тем лучше. В противном случае велика вероятность летального исхода.
Вот как оно выходит… смерть от раны, нанесенной врагом.
- Не люблю хирургов, - покачал головой Ройенталь и усмехнулся.
- Вы не понимаете, - вскинулся врач, - дело не в том, что вы любите или нет…
- Дело как раз в этом, - перебил его Оскар, решив не заострять внимание на нарушении субординации, и пояснил. – Вы забываете, что я должен предстать перед императором для разбирательства по делу о покушении. Не слишком красиво будет заставлять его величество ждать, пока я приду в себя после операции. И вдвойне некрасиво получится, если я до этого разбирательства не доживу. Смерть на больничной койке не слишком мне подходит.
За спиной тихо охнули.
Врач хотел было что-то сказать, но поймал взгляд флот-адмирала и промолчал, почувствовав, что еще одной вольности с его стороны командующий просто не потерпит. Так же молча обработал рану, заклеив ее медицинским спреем, вколол обезболивающее и наложил повязку. Оскар сел обратно в кресло и встретился взглядом с юным денщиком, Генрихом, которого к нему перевели прямо на Хайнессене. Парень был совсем молодой, только-только из военной школы, почти мальчишка, но умел готовить отличный кофе. И когда он только до мостика добраться успел?..
- Ваше превосходительство, - тихонько выдохнул Генрих, в глазах его стояли слезы. Какой впечатлительный молодой человек.
- Принеси мне запасную рубашку и китель, - приказал Ройенталь и усмехнулся. – Запах собственной крови – совсем не то, что способно доставить удовольствие кому-либо.
Мальчишка кивнул и почти выбежал с мостика.
Так, одним тонко-организованным созданием в окружающем пространстве меньше, осталось привести в порядок остальных. А то атмосфера на мостике, будто не меня ранили, а всех разом. Нашли из-за чего страдать. Так ведь даже лучше, если разобраться. Главное – дожить до встречи с его величеством. А до расстрела уже можно не доживать.
- Бергенгрюн! – Оскар постарался вложить в голос больше металла, чтобы переключить советника в боевой режим. – Что с пленным терраистом?
Адмирал вздрогнул и вытянулся перед креслом по стойке смирно.
Вот… так правильно. Работаем.
Боль внутри окончательно затихла.
***
Дорога на Феззан заняла шесть дней – ровно столько потребовалось «Гаммельну», линкору из флота Валена, чтобы дойти до «Тристана», забрать флот-адмирала и его офицеров и вернуться обратно на столичную планету. Как сообщил капитан линкора, отряд сопровождения достиг Феззана точно по графику, не досчитавшись, однако, девяти кораблей. Его величество приказал организовать поиски, хотя некоторые слухи и гласили, - тут офицер валеновского флота сделал небольшую паузу, словно решая, продолжать или нет, - что мятежный флот-адмирал попросту сбежал вместе с преданными ему кораблями.
- Какая непревзойденная глупость, - хмыкнул на это Ройенталь. – Я бы еще принял обвинение в открытом военном мятеже, но подобное трусливое бегство можно считать оскорблением моего имени.
Медикаментозная проверка экипажа «Тристана» выявила двух тиоксинозависимых членов экипажа, и еще один механик покончил с собой. В его личных вещах был найден белый шарфик с надписью «Терра – наша мать». Допрос захваченных терраистов ничего не дал – под пытками они молчали, а сыворотка правды просто вызвала спонтанное помешательство.
- Их хорошо обработали, - докладывал штатный флагманский дознаватель. – Такое впечатление, что всем была введена профессионально разработанная программа.
- Не забудьте включить ваше соображение в отчет о дознании, - приказал Бергенгрюн.
Флот-адмиралу Ройенталю эта неделя далась нелегко: сначала – наведение порядка и проверки на «Тристане», потом перелет на «Гаммельн» и дорога до столичной планеты. Пару раз Оскар терял сознание, но, приходя в себя на больничной койке, категорически отказывался от операции и покидал госпиталь.
Наконец линкор сел, проигнорировав феззанский орбитальный лифт. На посадочном поле уже стояло оцепление в черной военной форме и несколько длинных официальных машин. А так же гранд-адмирал Вален – у самого спуска с трапа.
Оскар подошел к нему вплотную, отдал честь.
- Его величество ждет вас у себя завтра утром, - сообщил Вален. – Пока же мне приказано сопроводить вас в отведенные вам апартаменты в жилом корпусе штаба флота, - и, скользнув взглядом по белому – Ройенталь и сам знал, что неважно выглядит сейчас, - лицу генерал-губернатора Новых Земель, добавил: – Врач ждет вас там же.
- Не думаю, что он мне нужен, - усмехнулся Оскар и сел в машину. Бергенгрюн устроился на сиденье напротив. Сам Вален воспользовался другим экипажем.
- Если мне будет позволено заметить, ваше превосходительство, - произнес адмирал, едва машина тронулась с места, - вы напрасно отказываетесь от медицинской помощи. Сегодня утром у вас уже открывалось кровотечение.
- Рану обработали и перевязали, Бергенгрюн, - равнодушно сказал Ройенталь, глядя в окно, за которым проносились кусты аккуратно подстриженной живой изгороди. – Этого хватит до завтрашнего разбирательства.
А дальше уже неважно… но этого Оскар вслух не сказал.
Их везли в штаб-квартиру флота, только разрешат ли Миттельмайеру его посетить? И если разрешат – что он скажет?..
Ройенталь откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
***
Апартаменты в жилом корпусе соответствовали статусу пленника: мебель, стилизованная под старотерранскую, панель визора во всю стену, удобная ванная комната тут же, за боковой дверью, за другой дверью – небольшая спальня. И два вооруженных солдата у дверей, в штурмовой броне – видимо, как дань его десантному прошлому. Ройенталь усмехнулся и встал у большого, почти панорамного окна. Вряд ли он сейчас справился бы даже с одним… даже без брони.
От обезболивающего слегка кружилась голова, и мысли ползли медленно, лениво… надо завтра попросить, чтобы не кололи ничего, с его величеством следует разговаривать достойно. Кожа под повязкой зудела. Надо было снять мундир. Снять плащ ему помог Бергенгрюн, но от дальнейшей помощи Оскар отказался, и адмирал ушел в отведенные ему по соседству комнаты. Завтра советник тоже будет на разбирательстве. Впрочем, скорее как зритель – он же всего лишь выполнял приказы.
Флот-адмирал медленно стянул мундир, морщась от накатывающего порой головокружения, свернул его аккуратно, положил на диван. Сел в кресло.
Больше всего Оскар ненавидел ранения именно за эту вот собственную слабость. Когда даже на такие мелкие повседневные действия требуется сил не меньше, чем на хорошую боевую разминку в нормальном состоянии. И надо бы собраться…
Сил на собраться тоже не осталось – ушли все днем, на дорогу и на общение с другими, с Бергенгрюном тем же. Раньше Ройенталь как-то не замечал, насколько у его советника эмоциональный склад характера. Теперь эти вспышки приходилось гасить… напоминать подчиненному, что командир еще не умер, и даже не умирает пока, рано еще в траур впадать.
Оскар тихонько хмыкнул: забавно получается, он своим ранением озабочен меньше всех. Как будто остальные не видят расклада, надеются на что-то. Наивные.
За окном стемнело – все-таки, зима на Феззане была, хоть и теплая, - но вставать и включать свет не хотелось. Ничего не хотелось, даже выпивки, хотя здесь и был бар. Впрочем, лекарства же, что это он.
Глаза закрывались. Оскар тряхнул головой, прогоняя вязкое забытье, мало похожее на нормальный сон. Еще рано…
Если Волк сможет прийти, то надо встретить его в сознательном состоянии. Ураганный не одобрит, что его друг в столь плачевном виде. Впрочем, он поймет.
Когда на небе снаружи появились первые звезды, флот-адмирал Ройенталь заставил себя встать из кресла, раздеться и дойти до кровати.
Ночью ему снова снился кошмар, но подробностей он поутру не вспомнил.
***
Разбирательство по делу генерал-губернатора Новых Земель состоялось 29 ноября в Центральном управлении имперского флота, размещенном сейчас в гостевом доме бывшего правительства. С тех пор, как сюда переехал штаб его величества, здание претерпело некоторые перемены, обзаведясь знаменами на стенах и скромным, почти рабочим, троном в актовом зале.
Оскар невольно вспомнил раскладные стульчики с того, хайнессенского разбирательства, но вида не подал. Тогда и там ему было не до стульчиков. Сейчас и здесь… он шел по проходу между двумя шеренгами офицеров, и взгляды остальных, знакомых ему годами, тех, с кем сражались вместе, скользили по нему, не задевая. Внутри игристо переливался странный кураж, пополам с болью, пронзающей каждое движение – он все-таки отказался от укола сегодня, - и смесь эта кружила голову не хуже хмеля. Наверное, это было неправильно. Наверное, его несло, но сделать он уже ничего не мог. Идущий на смерть приветствует тебя, да, цезарь?..
Его величество сидел на троне – там, впереди, на возвышении, безупречный, как всегда, и золотые кудри его сияли в падающем из окна солнечном свете, словно светились сами. Еще немного, всего несколько шагов, и можно будет встретиться глазами, встать напротив. Как мог бы встать.
Взгляд Миттельмайера ударил раньше. Простой и открытый. Радостный. Во взгляде Ураганного была надежда. Надежда на правосудие?.. Волк, я же виновен, ты даже не знаешь, насколько я виновен. Взгляд Миттельмайера дрогнул – он поймал настрой друга. Не понял, быть может, но почувствовал.
Оскар прошел мимо. Ты встанешь за моей спиной, я знаю. Не делай этого, прошу тебя.
По правую руку от трона стояла Хильдегарде фон Мариендорф, как обычно, в совершенно неженском костюме, смотрела пытливо, по левую застыл фон Штрайт с наработанной годами невозмутимостью на лице. Глава военного министерства остался за спиной, недалеко от Волка. Оно и к лучшему.
Флот-адмирал Ройенталь дошел до предписанного ему регламентом места, встал по стойке смирно – как на парадах не всегда стоял – и посмотрел в глаза своему императору.
Райнхард фон Лоэнграмм сидел на троне совершенно прямо – не было в нем расслабленной скуки, в отличие от того, первого раза, - и смотрел на генерал-губернатора Новых Земель… долго смотрел. Молча.
Мой император. Я бы мог стать вам достойным врагом, если бы вы действительно хотели этого. Я бы принял ваш вызов, ваше величество. Памятуя о том разговоре… вы ведь тоже помните его?.. Помните, я вижу. Но вызов был не ваш. И не мой, ваше величество. Я не бросал вам перчатку первым, ведь вы всегда были впереди. А я мог бы встать вровень. Наверное, мог.
- Ройенталь, - наконец сказал его величество, - я ознакомился с вашим рапортом о расследовании инцидента на Урваши. Каким образом вы объясните тот факт, что не были осведомлены о наличии среди подответственного вам личного состава религиозных фанатиков?
Это была моя вина, я недооценил врага. Но мог ли я подумать, что какие-то сектанты соберут такие силы? Что гнилостный дух матери-Терры проникнет в мой флот настолько глубоко?.. Должен был. Должен был учесть и эту вероятность.
- Мне нечего ответить на ваш вопрос, ваше величество, - спокойно ответил Оскар. – Я признаю, что мною не было предпринято достаточных для обеспечения вашей безопасности мер.
Но самая большая моя вина в ином, и вы знаете об этом, да, мой император? Вы тоже знаете, что мы бы могли... Если бы желали этого. Но я понял ваше желание неверно. Я ошибся.
Император помолчал, стукнул задумчиво пальцем по подлокотнику трона, - водилась за ним такая привычка, Ройенталь не раз замечал, - произнес негромко и тяжело:
- Мы потеряли Лютца.
Сказать на это Оскару было совершенно нечего. Лютц был отличным командиром и надежным боевым товарищем, но все это его величество знает и так.
- Эта потеря невосполнима для империи, - продолжил Райнхард фон Лоэнграмм после паузы. – И я не хотел бы потерять еще одного из своих адмиралов, не разобравшись толком в произошедшей ситуации. Решение по вашему делу, Ройенталь, я сообщу позже.
История повторялась, только фарсом она была в первый раз. Впрочем, трагедия – тоже хороший жанр… достойный.
- Вы были ранены недавно, правильно? – отстраненно поинтересовался император.
- Да, ваше величество.
Это ведь не имеет никакого отношения к делу, мой император. Казнить можно и раненного.
- Я слышал, вы отказались от операции? – его величество чуть склонил голову к плечу, золотые кудри сверкнули. – По какой причине, флот-адмирал?
- Не вижу смысла в сохранении жизни виновного, - просто сказал Оскар. И спиной почувствовал яростный взгляд Ураганного. Стой, я прошу тебя. Стой, Волк.
Император улыбнулся:
- Несколько лет назад вы отдали свою жизнь мне, Ройенталь. Я вам ее еще не возвращал.
Быть верным старой клятве… клятве из тех, которые не нарушают. Мы оба знаем, что это такое, мой император.
- Да, ваше величество.
- И пока степень вашей виновности не определена, как и наказание за нее, я приказываю вам лечь в госпиталь и пройти полный курс необходимого вам лечения, - легко произнес Райнхард фон Лоэнграмм. – Можете приступать к исполнению приказа прямо сейчас.
Но зачем? Растянуть представление? Впрочем, у меня нет права возражать, я уже отказался от него… еще на Хайнессене.
- Слушаюсь, ваше величество.
Кланяться было больно. Разгибаться – еще больнее. На мгновение перед глазами потемнело. Устоял, кажется, даже не пошатнулся.
Посмотреть в глаза Волку он так и не смог. Прошел мимо.
Второе разбирательство в жизни Оскара фон Ройенталя закончилось так же, как и первое – подвешенной неизвестностью. Впрочем, он был готов к этому. Главное – выпасть из хода, предназначенного ему зарвавшимися терраисткими шахматистами.
@настроение: ну...
@темы: фик, творчество, ЛоГГ
-
-
15.06.2012 в 00:41Саму операцию Оскар толком не запомнил – да помнить было особо нечего, разве что невнятные обрывки видений, посетивших его под наркозом, ну так видений в жизни Ройенталя хватало и без того. Последующие два дня прошли в туманной полудреме, которую нарушали лишь молчаливые, но улыбчивые сиделки и врач, приходивший на осмотр. Будь Оскар в сознании чуть дольше, он бы задался вопросом, что же ему вводят через капельницу, но чтобы там ни вводили, выплыть из сна получилось только на третий день.
Боли не было. Было просто неприятно и неудобно, и девушка-сиделка раздвигала шторы на окне. Снаружи уже давно рассвело, солнце резануло по глазам, заставив Ройенталя заморгать.
- Добрый день, - весело поздоровалась медсестра, похоже – урожденная феззанка, начисто лишенная свойственной имперским женщинам сдержанности. – А у меня для вас хорошая новость!
И, перепорхнув к прикроватной тумбочке, занялась стоящими там упаковками с лекарствами.
- Добрый день, фройляйн, - воспитанно произнес Оскар, точнее попытался произнести, но вместо этого вышел какой-то хрип. Флот-адмирал прокашлялся и попробовал снова:
- Добрый день, - на этот раз получилось вполне членораздельно. – Какая новость?
Сюрпризы Ройенталь не любил с детства, а жизнелюбие медсестры откровенно раздражало.
- Вам разрешили принимать посетителей! Вот только доктор Власев закончит с вашими процедурами на сегодня. Вас уже хотят видеть!
Девушка широко улыбнулась. Радовалась она, должно быть, за своего пациента, к которому так быстро собрались посетители. Оскар промолчал.
Посетитель к нему мог быть только один. Сейчас, по крайней мере. И визита этого посетителя Ройенталь одновременно ждал и боялся: он совершенно не знал, что скажет Миттельмайеру.
Доктор Власев оказался стар, молчалив и сноровист: деловито осмотрел пациента, покивал сам себе, отметил что-то на электронном табло в изголовье больничной койки и ушел, даже не попрощавшись.
Оскар сел повыше на подушке. Сейчас… он слишком давно знал Ураганного, чтобы не предугадать его появление. Дверь отворилась.
- Здравствуй, - с порога сказал Миттельмайер. – Наконец-то пустили.
- Да, - невпопад ответил Ройенталь, который минувшие и не помнил толком. – Здравствуй.
Ураганный прошел к кровати, прихватив по пути легкий стул от стены, поставил рядом, сел. Окинул Оскара внимательным взглядом и выдал вердикт:
- Похоже, лечиться тебе еще долго.
- Что, так плохо выгляжу? – хмыкнул Ройенталь.
- Неважно, честно говоря. Хотя лучше, чем несколько дней назад.
- Неудивительно.
- Да, теперь за тебя взялись, как следует, - ответил Волк и замолчал.
Оскар молчал тоже. Приговорят потом здорового, разницы особой нет. Так нелепо…
Миттельмайер явно не спал толком последние дни, беспокоился, наверное. Волк, что я тебе скажу? Я же ведь… Я все решил там и тогда, а оказалось, что зря.
Ураганный опустил голову, рассматривая светлое больничное одеяло.
Мы так давно не виделись, и сейчас бы посидеть, как всегда, выпить… Но я знал, от чего отказываюсь, еще на Хайнессене знал.
Волк выпрямился, спросил резко:
- Ройенталь, что происходит?
Оскар встретил прямой взгляд Ураганного открыто – как всегда встречал, озвучил очевидное:
- Меня судили за покушение на его величество, - ты хочешь услышать это от меня, да?
Миттельмайер нахмурился:
- Я там был. Не помню, чтобы тебя обвиняли в покушении.
- Скоро обвинят, - усмешка невольно скользнула в голос.
- Ройенталь!
Оскар вздрогнул и отвел глаза.
Я же виновен. Волк, ты же знаешь меня лучше всех.
- Ты же понял, - вырвалось само собой.
Зачем мы говорим об этом?..
- Понял?.. – спросил Миттельмайер.
И Ройенталь вскинул голову, услышав искреннюю растерянность в его голосе.
Ты действительно не понимаешь?
- Ты же главнокомандующий, Миттельмайер, - напомнил Оскар ровно. – Ты помнишь, что входит в обязанности главнокомандующего?
- Командовать флотом и исполнять приказы императора, к чему этот вопрос? – снова нахмурился Волк.
Ройенталь смотрел на друга и молчал. Я был готов сделать то, что требовалось там и тогда, но как я скажу тебе это здесь, в лицо?.. Ты должен понять сам.
Миттельмайер ждал.
- Если бы тебе приказали выйти против меня, ты бы вышел, - наконец сказал Оскар и почувствовал, как Волк замер.
Это же твой долг, Ураганный, мы оба знали об этом.
- Если бы мне приказали... – повторил Миттельмайер негромко и резко встал.
Ройенталь сидел и просто ждал, что будет дальше. Ураганный… ты действительно не понимал.
Волк сжал кулаки:
- Мне - не приказали! Потому что ты - не виновен!
- Миттельмайер, - коротко хохотнул Оскар, чувствуя, как его с головой накрывает нездоровым, истеричным весельем.
Ты все еще в меня веришь? Настолько веришь? Ну посмотри же на меня.
- Это не смешно, Ройенталь!
- Да, - кивнул Оскар, - это совершенно не смешно.
Это было бы совсем не смешно, Ураганный. Ты бы победил. Я это знал сразу.
Волк помотал головой и со всех сил ударил кулаком по стоящей возле кровати тумбочке. Что-то жалобно звякнуло.
- Хочется врезать старому другу, да, Волк? – поднял бровь Ройенталь.
Я - вот такой. Ураганный. Я не могу сейчас стать хорошим. Я их всю дорогу успокаивал - остальных, которые тоже во что-то верили. У меня нет сил еще и на тебя. Ты... я думал, ты поймешь.
- Другу. Вот именно, - зло выдохнул Волк. - Человеку, с которым мы всегда сражались спина к спине! Ройенталь, ты что, вообще, несешь?! Ты в самом деле считаешь себя виновным?! В чем, Хель разбери?!
Я не знаю, как тебе объяснить, ты должен был понять так.
Оскар молча смотрел на Волка.
Если я скажу тебе «выйди» сейчас?.. Здесь. И все. Его величество отдал невыполнимый приказ.
Ураганный встретил его взгляд и словно выдохнул. Сел обратно на стул, спросил негромко:
- Ройенталь?
- Все хорошо, - ровно сказал Оскар, отворачиваясь к окну – сил на контроль больше не осталось.
- Хорошо… - эхом отозвался Миттельмайер. – Плохо было, когда я думал, что ты погиб. И когда был готов поднять весь флот на поиски «Тристана».
- Это было бы недопустимой тратой ресурсов, - усмехнулся Ройенталь и почувствовал, как вскинулся Волк:
- Не говори ерунды!
Оскар молча кивнул – не буду. Оно… тебе не надо, Миттельмайер.
- Ройенталь… - позвал его Волк.
Это неправильно, Ураганный. Это совсем неправильно. Ты не должен видеть меня таким. Ты... не смотри. Я сейчас.
Оскар пытался вернуть себе самообладание. Я же умею. Я всегда умел... но посмотреть на Волка просто не было сил.
Теплая ладонь накрыла его руку, лежащую поверх одеяла, сжала осторожно.
Недопустимо. Но собраться сейчас Ройенталь не мог.
- Извини, Миттельмайер.
Знакомый холод внутри. Не выпускать. Не показывать. Не здесь! Я веду себя как дурак, Волк. Ты… только руку не убирай. Я… я ведь думал, не увидимся уже.
- Ройенталь, - ладонь на его руке сжалась сильнее. – Ты…
Я уже один раз тебя хоронил. Хорошо хоть, тогда это было неправда и быстро. Себя мне похоронить проще. Ты сейчас видишь меня, ты уйдешь?
Оскар повернулся и встретил встревоженный взгляд друга.
- Ты мне нужен, - просто сказал Миттельмайер.
Даже такой?..
- Ты меня слышишь?
- Да, - сказал Ройенталь ровно, - я тебя слышу, Ураганный.
- У меня такое ощущение, что у нас проблемы со связью, словно ты все еще на своем Хайнессене.
Оскар фыркнул, давя невольный смешок:
- До Хайнессена ты бы меня все-таки не дозвался.
- Да, - кивнул Волк. – Но теперь ты здесь.
- Только не знаю, надолго ли.
- Надолго.
- Как скажешь, - склонил голову Ройенталь, сил на спор все равно не осталось. И посмотрел на руку Миттельмайера - поверх своей. Внезапно захотелось накрыть ее второй ладонью и сжать. Но так нельзя. Не принято, и вообще...
Я сегодня не в себе, Волк. Неудобно получилось.
- Врач, наверное, велел тебе не задерживаться? – Оскар поднял взгляд на друга.
- Да, велел, - кивнул Ураганный. – Он еще волновать тебя не велел, но эту рекомендацию я уже не исполнил.
- Ты всегда плохо слушался чужих указаний, - усмехнулся Ройенталь.
- Тебе надо выздоравливать, - Волк почему-то медлил, не торопясь уйти. Смотрел в лицо пытливо.
- Я помню о приказе его величества, - тихо сказал Оскар и не выдержал - накрыл руку Ураганного второй ладонью. Миттельмайер вздрогнул.
- Я бы хотел, чтобы дело было не только в приказе.
Ты действительно ждал меня, Волк? Боялся, что не найдут…
- Я поправлюсь, - пообещал Ройенталь.
- Хорошо, - в глазах Ураганного появилась тень улыбки. – Но ты не будешь возражать, если я буду проверять, как идет процесс? Скажем, каждый вечер?
- Я когда-нибудь был против твоего общества? – поднял бровь Оскар и убрал руки.
Иди, Миттельмайер. Сейчас.
- Насколько я помню, нет, - в тон ему ответил Волк и все-таки встал. - Ладно, я, пожалуй, действительно пойду, пока меня отсюда не выгнали. А то завтра не пустят.
Ройенталь коротко хмыкнул:
- Надеюсь, завтра я встречу тебя в более подобающем виде.
- Форму тебе еще рано надевать, - с легкой усмешкой отозвался Ураганный, направляясь к двери.
На пороге уже остановился, обернулся:
- До завтра.
- До завтра, - кивнул Оскар, и Миттельмайер вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
-
-
15.06.2012 в 00:43Странный звук разбудил Оскара во время очередного дневного сна – легкий ритмичный стук, почти неслышный, ровный… Ройенталь открыл глаза: возле его постели сидела Эвангелина Миттельмайер и вязала что-то белое и непонятное.
- Здравствуйте, - улыбнулась она, увидев его взгляд. – Как вы себя чувствуете?
- Добрый день, - немного растерянно ответил Оскар. – Хорошо, спасибо.
Лежать в присутствии дамы было как-то… невежливо, и Ройенталь приподнялся вместе с подушкой. Вставать ему еще не разрешали, несмотря на то, что после операции уже почти две недели прошло. Врач качал головой и назначал все новые лекарства, от которых постоянно клонило в сон, Ройенталь молча принимал препараты и терпел процедуры. Последние дни убрали капельницу, что не могло не радовать.
На пятый день после операции флот-адмирал Оскар фон Ройенталь принял первого официального посетителя. Адъютант его величества привез ему письменный приказ о снятии генерал-губернатора Новых Земель с должности, с сохранением звания и полным освобождением от обвинений в организации покушения. Никаких особых санкций по поводу преступной халатности бывшего генерал-губернатора император предпринимать не стал.
Фон Штрайт кратко изложил содержание приказа и откланялся, вручив Оскару его экземпляр. Ройенталь его даже читать не стал – отложил на тумбочку, подумав мимолетно, что Миттельмайер будет рад, больше никаких связных мыслей в голове просто не появилось.
Новость свалилась на Оскара совершенно неожиданно и ударила почти так же, как та, роковая, с Урваши. Невиновен. Его величество второй раз решил, что вассал заслуживает прощения. Вот так просто. Не будет казни и даже ссылки. Не будет разжалования. Не будет публичного позора и несмываемого пятна на репутации… Ничего не будет. Амнистия.
Ураганный был действительно рад. Более того, он был почти счастлив, это Ройенталь почувствовал. И сам даже встряхнулся было, заразившись настроем друга, но ненадолго – пока тот не ушел. Потом снова навалилась апатия пополам с недоумением: как?.. Дальше-то как?
Эвангелина шевельнулась, поправляя нить, и Оскар вернулся мыслями в текущий момент. У него же гостья, а он…
- Извините, а вы давно здесь? – спросил Ройенталь первое, что пришло на ум.
- Не очень, – улыбнулась жена Миттельмайера. – Я еще даже довязать не успела, видите? – и показала что-то ажурное, затейливо свисающее со спиц. И, правильно поняв недоумевающий взгляд собеседника, пояснила: - Это салфетка, на стол. Я вам пирог принесла, кстати.
- Спасибо, - совершенно смешался Оскар. Напрямую с Эвангелиной он общался редко, а видеть ее здесь, в палате, было совсем странно.
- Вольф сказал, вам разрешили уже.
- Да, на днях. Вы очень вкусно готовите.
- Вы уже говорили мне об этом, - снова улыбнулась Эвангелина. – Мне не трудно.
Ройенталь промолчал: непринужденный светский разговор здесь и сейчас казался неуместным. Не с женой Ураганного.
- Вольфа вызвали куда-то по делам, он просил передать, что его не будет несколько дней, - спокойно сказала Эвангелина. - Он беспокоится о вашем состоянии.
- Со мной все в порядке, - сказал Оскар, и тут же понял сам, как смешно это звучит. – То есть, я поправляюсь.
- Это хорошо, - улыбнулась жена Миттельмайера. – Вам, должно быть, скучно здесь?
- Я еще не понял, - честно признался Ройенталь. – Я почти все время сплю. Но врачи обещают продержать меня здесь еще минимум три недели, так что я успею заскучать, я думаю.
Время действительно текло как-то незаметно – от процедуры к процедуре, от одного визита Миттельмайера до следующего. Мыслей не было. Ничего не было.
- Главное, чтобы вы поправились, - сказала Эвангелина. – Вольф очень хочет, чтобы вас поскорее выписали.
Да, Ураганный хотел. Оскар чувствовал это каждый раз – Волк тяготился этим лечением, чуть ли не больше его самого, Волк ждал. И это заставляло Ройенталя оживать, выдергивало из послеоперационной прострации.
- Ну, когда-нибудь меня точно выпишут, - усмехнулся Оскар. – Никуда я не денусь.
Выпишут. О том, что будет дальше, Ройенталь как-то не задумывался. Надо будет служить, не зря же император сохранил ему звание…
- Это хорошо, что не денетесь, - негромко произнесла жена Миттельмайера, глядя на вязание. – Вольф всегда беспокоится за вас. Вы, пожалуйста, постарайтесь никуда не деваться.
- Я постараюсь, - пообещал Оскар после паузы.
- Хорошо, - улыбнулась Эвангелина, и странное напряжение, повисшее в воздухе, исчезло. – Мне кажется, я вас стесняю, - Ройенталь попробовал было возразить, но она покачала головой. – Не стоит быть таким вежливым. Я пойду.
Ловко собрала свое вязание в светлую сумку, надела шляпку, Оскар молча наблюдал за ней. Эвангелина чем-то неуловимо напоминала Миттельмайера, легкостью движений, быть может?
- Всего вам хорошего, - воспитанно сказала жена Ураганного уже от дверей. – И ешьте пирог, пока он свежий.
- Спасибо, - поблагодарил Ройенталь. – До свидания.
- До свидания.
Дверь за нежданной посетительницей закрылась.
Оскар посидел чуть-чуть, потом взял с тумбочки аккуратную коробку, открыл - в палате одуряюще запахло свежей выпечкой. Пирог был предусмотрительно нарезан на ровные куски, Ройенталь усмехнулся и взял один.
-
-
15.06.2012 в 00:44Миттельмайер пришел к другу сразу же, как вернулся из своей поездки. Принес очередной кулинарный шедевр от жены и – неожиданно – какой-то пушистый цветок в горшке. Оскар только бровь приподнял.
- Это тебе Эва передала, - пояснил Ураганный, пристраивая свой странный подарок на подоконнике. – Она сказала, что у тебя здесь как-то пусто.
- Наверное, - усмехнулся Ройенталь. – Ей виднее.
- Ну вот, - Волк пододвинул к кровати стул, сел. – И пирог еще, с малиной.
- Если твоя жена будет так часто баловать меня выпечкой, я растолстею.
- Да, я ей постоянно говорю то же самое, - улыбнулся Миттельмайер. – Но вкусно же.
- Вкусно, - согласился Оскар. – Хотя лучше бы ты принес бутылку хорошего вина.
- Так нельзя же, я бы принес, - вздохнул Волк. – Придется с вином подождать, пока тебя не выпишут. Я спрашивал врача, он говорит, еще месяц, как минимум.
- Тебе он хоть это говорит, - хмыкнул Ройенталь, - со мной он совсем не разговаривает.
- Он сказал, что ему давно не попадался пациент, который бы себя так непозволительно загнал, - сообщил Ураганный.
- Так вышло, - сказал Оскар и отвернулся к окну, уходя от взгляда Миттельмайера.
Извини, Волк, я не мог по-другому.
- Ланга арестовали, - первым заговорил Ураганный, и Ройенталь обернулся, заинтересованный новой темой разговора. – Давно, еще до твоего прилета. После приказа о твоей амнистии он признался, что сотрудничал с бывшим главой местного правительства. Кесслер организовал рейд по указанным убежищам Рубинского, но безрезультатно.
- Феззанский Лис по-прежнему остается неуловимым? – усмехнулся Оскар. – А куда смотрел военный министр?
- Полагаю, Оберштайн знал о сотрудничестве Ланга с Рубинским. Возможно, он собирался использовать эти данные в своих целях.
- Например, организовать столь удачно компрометирующее меня покушение на его величество, - продолжил мысль Ройенталь.
Миттельмайер помолчал, потом признался:
- Я верю в лояльность военного министра императору. Мне кажется, у него свои методы эту лояльность реализовывать.
- Он верен трону, пока на нем достойный правитель, - напомнил Оскар. Как и я. Эту мысль он задавил.
- Но его величество всегда был достоин этого трона, - горячо возразил Ураганный. – Я не вижу более достойного человека в этой вселенной.
Ройенталь промолчал.
И я не вижу. Каждый раз, едва мне кажется, что я бы тоже мог, и не хуже, его величество напоминает мне, что он все еще впереди.
- В любом случае, - продолжил Волк, - сейчас расследованием этого дела занимается Кесслер, он достаточно компетентен и не имеет никаких личных планов против тебя либо династии.
- Не надо сарказма, Миттельмайер, - усмехнулся Оскар. – Я признаю, что в моем отношении к военному министру быть может слишком много личной неприязни. Но я не готов сейчас менять свою точку зрения.
- Да я и не прошу тебя об этом, - улыбнулся Ураганный. - Я и так знаю, что ты способен оценить факты беспристрастно, если возникнет такая необходимость.
Ройенталь сомневался, что возникнет хоть один факт, способный заставить его сменить отношение к главе военного министерства, однако заострять тему не стал. В конце концов, сейчас еще рано судить, сначала следует навести справки по своим каналам… но это уже когда ему разрешат хотя бы вставать.
- Я ведь чуть Ланга не пристрелил, - признался вдруг Волк.
- Зачем? – удивился Оскар.
- За его действия против тебя, - просто сказал Миттельмайер. – Меня Кесслер остановил.
Ты держишь мне спину, Ураганный. Снова и снова. А я ведь даже не думал там, на Хайнессене, что ты тоже можешь натворить здесь дел.
- Надо будет отблагодарить Кесслера, когда меня выпишут, - легко сказал Ройенталь. – Вроде бы он любит хороший коньяк.
И улыбнулся Волку.
Это оказалось так просто – совсем, как раньше, словно и не было всего этого безумия с почти-восстанием, будто и не собирались он встать против друга на поле боя…
- В одном из убежищ Феззанского Лиса нашли женщину, - сообщил Ураганный. – Эту… из клана Лихтенладе, - в голосе его мелькнула открытая неприязнь.
Ты далеко добралась, Эльфрида. Решила, что так будет проще отомстить?
- Я почти не удивлен, - усмехнулся Оскар. – Она всегда была последовательна в своем стремлении увидеть мое падение.
Миттельмайер только головой покачал:
- Ее снова сослали, на этот раз – персонально. Надеюсь, она больше не вернется.
- Если она и вернется, я узнаю об этом первым, - хмыкнул Ройенталь.
- Только не позволяй ей снова жить в твоем доме! – вскинулся Волк.
- Да у меня и дома-то сейчас нет, - пожал плечами Оскар и улыбнулся. – Так что мне негде будет приютить незаконную беглянку.
- Это хорошо, - уверенно произнес Ураганный. – Незачем тебе эта женщина. От нее одни неприятности.
А еще она никогда не говорила, что я ей нравлюсь, даже в постели, когда давила подо мной стоны. Я слышал, я знаю… а она не призналась ни разу. Но ты этого не поймешь, Миттельмайер.
- Ее ребенка отдали в детский дом по решению его величества, - продолжил Волк, не заметив задумчивости друга. – Клаус фон Кольрауш, она так его назвала.
И посмотрел на Ройенталя.
Ты наводил справки, да?.. Ты всегда беспокоился об этом ребенке больше, чем я. И она не могла дать ему мою фамилию, так даже лучше, Миттельмайер.
- Я взял его, - просто сказал Волк. – Забрал из детдома. Эва была не против.
Вот как…
- Из вас выйдут отличные родители, - совершенно искренне произнес Оскар. – Я в этом не сомневаюсь.
Ты вырастишь из него достойного человека, Миттельмайер, ты сможешь.
- Это твой сын, Ройенталь, - Ураганный смотрел прямо. – Я не оформлял документы, я просто взял ребенка, пока ты в больнице. Когда тебя выпишут, ты сможешь забрать его себе.
Забрать себе?..
- Я не имею никакого отношения к этому ребенку, - твердо сказал Ройенталь. – Так будет лучше для него же.
Волк хотел было что-то сказать, но встретил взгляд друга и промолчал.
Ты не понимаешь, да?.. У семьи Ройенталей не должно быть следующего поколения. Я этого не заслужил. Я никогда не смогу стать отцом кому-либо, и это даже хорошо. Так правильнее.
- Я пойду, наверное, - Миттельмайер поднялся с кресла. – У меня еще дела в штабе.
- Да, конечно, - кивнул Оскар.
- Я постараюсь зайти к тебе завтра, - сказал Ураганный уже от двери.
- Без пирога, - улыбнулся Ройенталь. – Не стоит меня баловать.
- Я скажу Эве, - рассмеялся Миттельмайер и вышел.
Оскар перестал улыбаться и отвернулся к окну.
Твоя жена хорошо готовит, Волк, я давно это знаю. Только не стоит ей готовить для меня. Тем более, когда в вашем доме теперь есть маленький… он, наверное, занимает ее время.
Снаружи шел снег – легкий, почти невидимый, - и разлапистый цветок в горшке смотрелся странно объемным на фоне этой призрачной метели.
Два дня назад его величество сообщил о своей помолвке с Хильдегарде фон Мариендорф, и о том, что его невеста ждет ребенка. Все новостные ленты пестрели сообщениями о знаменательном для империи событии, равно как и предположениями о возможном поле будущего наследника.
Династия Лоэнграммов наконец получила свое логическое продолжение, перестав быть представленной одним лишь юным военным гением.
Мой император, вы желаете вырастить достойного наследника?..
-
-
15.06.2012 в 00:45К концу третьей недели после операции Оскару фон Ройенталю разрешили вставать и свободно перемещаться по территории госпиталя. Речи о выписке пока не шло, но отмена постельного режима радовала.
Оскар неожиданно полюбил зимний сад больницы – здесь было светло, зелено, и мощные кондиционеры обеспечивали постоянную свежесть. Ройенталь приходил сюда - бродить по узким, присыпанным гравием дорожкам, между высоких странных деревьев, возможно, Миттельмайер знал, как они называются, но Оскар никогда не спрашивал.
Гулял один, сам с собою. Иногда приходил Ураганный, и они вместе садились где-нибудь в углу на одну из скамеек, молчали. Они теперь реже разговаривали, словно пытались заново научиться молчать вместе. Получалось. Почти как раньше.
Еще Ройенталь много читал – с комма, в электронном виде. При госпитале был небольшая библиотека, но тот, кто собирал ее, явно ориентировался на несколько другую аудиторию. Оскар, придя туда первый раз, пролистнул пару книг в разноцветных, рассчитанных на привлечение внимания, обложках, усмехнулся и больше в библиотеку не ходил. Незачем.
В последний свой визит Миттельмайер пригрозил принести карты, мол, будем копить карточный долг до твоей выписки, а потом разберемся. Это звучало заманчиво – давно же не играли толком, все некогда было. То война, то назначение это за пол-галактики друг от друга. Пора восстановить старые навыки.
Ройенталь замер возле небольшого пруда с искусной имитацией родника, бьющего из камней на берегу. Вода журчала ровно, размеренно, и звук этот легко переходил в разряд фоновых, совершенно не отвлекая. Надо было возвращаться в палату, скоро процедуры, а доктор Власев все еще смотрит сурово и отказывается разговаривать.
16 декабря военный министр Пауль фон Оберштайн вылетел на Хайнессен в сопровождении флота Валена – расследовать инцидент на Урваши и искать корни терраисткого заговора на Новых Землях. Оскар не ждал от этого расследования ничего хорошего. Такой шанс дискредитировать подставившегося противника... сам Ройенталь бы такую возможность не упустил. Приказ его величества – это, конечно, хорошо, он дает многое, однако мало ли что может «выплыть» задним числом?..
- Ваше превосходительство? – знакомый голос нарушил тихое спокойствие зимнего сада, отвлек от размышлений.
Адмирал Бергенгрюн несколько раз запрашивал разрешения на визит, но Оскар отклонял просьбу – не желал встречать своего советника, лежа в постели. Но вот теперь, здесь, на грунтовой дорожке, можно было и поговорить.
- Добрый день, ваше превосходительство! – Бергенгрюн отдал честь. Ройенталь кивнул – не в больничной же пижаме козырять подчиненному. – Как ваше самочувствие?
- Хорошо, Бергенгрюн. Точно лучше, чем во время нашей с вами последней встречи. Чем вы занимаетесь? – Оскар развернулся и зашагал по одной из дорожек.
- Жду вашей выписки, ваше превосходительство, - честно ответил Бергенгрюн, привычно пристраиваясь рядом, на полшага позади. – Мне не дали пока никакого конкретного назначения, я временно числюсь в штабе его превосходительства флот-адмирала Миттельмайера.
- Вы так уверены, что потом для вас найдется работа в моем штабе? – усмехнулся Ройенталь.
- Если вы захотите меня там видеть, ваше превосходительство. В противном же случае я могу подать прошение на перевод.
- Я ценю вашу преданность, Бергенгрюн, но я имел в виду, что штаба у меня может и не оказаться.
Адмирал помолчал, видимо, собираясь с мыслями, наконец, сказал сдержанно:
- Его величество сохранил вам звание, ваше превосходительство. Я думаю, император Райнхард найдет достойное применение вашим талантам.
Может быть, мой верный советник, может быть. Однако мой император знает о моих талантах гораздо больше, чем ты. Как и о моих амбициях. И раз за разом верит мне. Кто бы объяснил – почему?
- «Тристан» был доставлен на орбитальную феззанскую верфь две недели назад, - сообщил Бергенгрюн после паузы, за время которой они миновали три гравиевых перекрестка. – Ремонт должен закончиться в течение ближайших десяти дней.
Вот так… флагман на приколе, адмирал в больнице.
- Есть ли известия с Хайнессена? – поинтересовался Оскар, отгоняя внезапные ассоциации.
- Адмирал Кнапштайн закончил расследование на Урваши, но еще остается в гарнизоне, ждет прибытия флот-адмирала Оберштайна и его дальнейших распоряжений. Ваш флот находится в состоянии полной готовности, если понадобиться, они готовы прибыть на Феззан.
- Вы слишком торопите события, Бергенгрюн. До моего официального назначения его величеством у меня нет флота. Тем более, я не вижу причин передислоцировать его сюда. Новые Земли требуют присутствия военных сил гораздо больше, чем столица Новой Империи. Как обстоят дела с гражданским населением?
- На Хайнессене сейчас спокойно, на основной территории бывшего Альянса – тоже. Если не считать некоторых локальных вспышек недовольства, вызванных экономической ситуацией, то можно считать состояние дел идеальным.
- Судя по общим экономическим прогнозам, число недовольных будет расти, - озвучил свои мысли Ройенталь. – Но это неизбежно – люди хотят есть, независимо от того, демократы они или преданные подданные империи. И все хотят стабильности. А война, которая давала хотя бы иллюзию оной, закончилась. Время перемен, Бергенгрюн. Я слишком рано решил, что оно прошло, настоящие перемены наступают только сейчас.
И удержит ли Оберштайн Новые Земли, если даже я не смог?..
Круг завершился, и дорожка вывела их обратно к пруду с его размеренным журчанием искусственного родника.
- Прошу меня извинить, Бергенгрюн, - сказал Оскар, останавливаясь и глядя на засаженные цветным мхом камни. – Боюсь, мне пора обратно в профессиональные руки здешнего персонала. Процедуры, знаете ли, их еще не отменяли.
- Прошу прощения за беспокойство, ваше превосходительство, - поклонился советник.
- Я бы хотел, чтобы вы продолжали отслеживать ситуацию на Хайнессене, Бергенгрюн. И обо всех значимых происшествиях сообщали мне.
- Как вам будет угодно, ваше превосходительство! – отдал честь адмирал и, четко развернувшись на месте, скрылся за зарослями странных деревьев, названия которых Ройенталь так и не узнал.
Беспокойные Новые Земли молчат. Что это – результат умелых действий Эльсхаймера или затишье перед очередной бурей?..
Оскар вздохнул и развернулся к дорожке, ведущей в главный корпус – он никогда не любил опаздывать.
-
-
15.06.2012 в 00:4715 января третьего года по новому календарю состоялось знаменательное для всей Империи событие – его величество Райнхард фон Лоэнграмм женился.
Свадьбу транслировали в прямом эфире по всем информационным каналам, и Ройенталь какое-то время наблюдал за действием, сидя у себя в палате. Церемония проходила в большом актовом зале еще одного феззанского отеля, «Шангри-Ла», полном сейчас черных мундиров высших офицеров империи и разноцветных сюртуков и фраков новой элиты – гражданских лиц, достигших высот при новом строе и совсем необязательно имеющих приставку «фон» перед фамилией. Впрочем, у невесты она была, фройляйн Мариендорф происходила из давнего и знатного рода, как, захлебываясь, вещал корреспондент. О том, что эта самая фройляйн к тому же умудрилась оказаться единственной женщиной, получившей в империи воинское звание, репортер почему-то умолчал, переключившись на список гостей. Оскар убавил звук.
Камера медленно плыла вдоль строя застывших как на параде офицеров, и Ройенталь машинально отмечал знакомые лица: вот Айзенах с женой, вот Биттенфельд, вот Мюллер. А вот и Миттельмайер вместе с Эвангелиной. Дойдя до главнокомандующего флота, камера слегка замедлилась, и Ройенталь успел отметить, что Волк искренне рад. Еще бы – его величество наконец-то обзавелся императрицей, гуляй, империя!..
Они вошли в двери актового зала медленно и торжественно, его величество как всегда в мундире и плаще, а будущая императрица – в каком-то пышном платье, которое ей совершенно не шло. Не умела Хильдегарде фон Мариендорф носить женскую одежду, никак не умела – Оскар отметил это почти машинально, внимательно наблюдая за тем, как будущие молодожены идут по красной ковровой дорожке.
Вы волнуетесь сейчас, мой император?.. Ураганный рассказывал, что волновался, неужели вы тоже? Вы, никогда не боявшийся ничего на поле боя?..
Пара в белом дошла до конца строя, подошла к графу Мариендорфу… камера передала слова его величества, обращенные к будущему тестю. Отец невесты откровенно смутился.
Мариендорфу придется подать в отставку, это и так ясно. Не стоит отцу императрицы участвовать в политической деятельности империи. Впрочем, Хильдегарде фон Мариендорф при желании и сама неплохо разберется с политической ситуацией, мой император выбрал себе умную жену, очень умную. Оскар усмехнулся.
Зачитывающий документ чиновник пустил петуха, у него тряслись руки. Его величество сказал что-то подбадривающее, как обычно – слегка насмешливо.
Вы спокойны, мой император. Вы делаете то, что решили, и вы совершенно спокойны и уверены в своем выборе.
Его величество развернулся к подданным, держа под руку свою – уже теперь настоящую – жену. Хильдегарде фон Лоэнграмм… женщина, которая умела давать советы адмиралам и идти наперекор воле императора, если того требовали его интересы. Преданная его величеству женщина. Насколько это слово применимо к женщине вообще.
Ройенталь выключил визор и вышел из своей палаты. Ему очень хотелось хотя бы пройтись.
В подвальном помещении феззанского госпиталя находился бассейн – большой, полсотни метров длиной, с разноцветной разметкой дорожек и подсвечиваемой снизу водой. Днем здесь проходили различные водные процедуры, было шумно и людно, а по вечерам помещение пустело, успокаиваясь, и только редкие лампы дежурного освещения приглушенно горели на потолке, да переливалась синим цветом вода.
С тех пор, как в конце января Оскару прописали нагрузки на плечевой пояс мышц, он взял за привычку приходить в этот зал – поздно, почти ночью – и плавать до тихого нытья в груди, рядом с зажившей уже совсем раной.
Последнее время флот-адмиралу стало тесно в госпитале, в этих знакомых уже и приевшихся стенах, среди примелькавшегося персонала… послеоперационная апатия прошла, хотелось движения и действий.
Доктор Власев выписывать высокопоставленного пациента отказался наотрез, сообщив про две недели предстоящей реабилитации. И я бы перевел вас на амбулаторный режим, но уж больно вы, господин, безответственный. В негромком голосе старика-доктора звучало неприкрытое ехидство, и Ройенталь, неожиданно даже для себя, промолчал.
Спасали тренировки, давая нагрузку на тело, спасал Миттельмайер, чутко поймавший перемену настроения друга и теперь приходивший с визитом каждый вечер, сразу после службы. Они разговаривали и играли в карты – ящик коньяка, отложенный на времена после выписки, исправно переходил из рук в руки, - или молчали вместе. Молчали уже реже, словно теперь, когда оба убедились, что прежнее бессловесное понимание никуда не делось, нужда в нем отпала. В любом случае, после визитов Ураганного Оскар почти мирился с остановившимся, казалось, временем. Набирался терпения до следующего вечера.
Ройенталь оставил халат в раздевалке и, прихватив одно из лежавших на полках полотенец, вышел к бассейну. Звук шагов прозвучал оглушительно в безмятежной тишине плавательного зала. Оскар усмехнулся и, бросив полотенце на узкую деревянную скамью, достиг бортика бассейна в два длинных беззвучных прыжка.
Вода была прохладной, на самой грани дискомфорта, и Ройенталь, закрыв глаза, нырнул вперед – в сияющую синь бассейна. Тело работало уверенно и послушно.
Вынырнуть – и к противоположному бортику. Быстрее. Еще быстрее!
Внутри бурлил адреналин, не находя выхода. Хотелось тренировок, но их ему здесь никто не разрешит. Еще неделя, и тогда держись, Миттельмайер!
Оскар достиг бортика и замер, чувствуя, как успокаивается вода вокруг.
Позавчера на Хайнессене начались беспорядки, Бергенгрюн сообщил ему сразу же, как получил информацию. Военный министр и Вален еще в пути, в Хайнессенополисе заправляет Грильпальцер, и кто его знает – справится ли?.. Впрочем, Ройенталь знал: скорее всего, не справится.
Вчера кто-то совершил диверсию в навигационном центре столицы. Вся информация с центрального компьютера была утеряна. К счастью, оказалось, что Оберштайн загодя приказал копировать данные на стационарные установки министерства, хотя мощность последних и была недостаточно велика. Рискованное решение, но основные базы данных удалось сохранить.
Предусмотрительная все-таки личность, глава военного министерства. И снова выслужился в глазах его величества.
Оскар усмехнулся собственным мыслям и резко оттолкнулся от стенки бассейна – торчать на одном месте надоело.
8 февраля произошло знаменательное лично для флот-адмирала Ройенталя событие – его выписали из Центрального госпиталя.
Оскар снял вконец опостылевшую больничную пижаму и надел привычный мундир. Плащ, нарукавники, воротник кителя под горло… добро пожаловать в прежнюю жизнь.
Личных вещей у него в палате практически не было – комм разве что да древняя, газовая еще, зажигалка, выигранная давным-давно в карты на очередной офицерской пирушке. Зажигалка была некурящему адмиралу по большому счету совершенно не нужна, однако уже который год исправно путешествовала с ним как этакий забавный талисман. Табельное оружие Ройенталь сдал еще на входе в жилой комплекс штаба два с лишним месяца назад.
Доктор Власев пришел проводить своего беспокойного пациента лично. Молча кивнул в ответ на сдержанные слова благодарности, дошагал вместе с Оскаром до дверей в приемное отделение и, уже разворачиваясь, бросил через плечо:
- Постарайтесь больше не попадать на мой операционный стол, молодой человек.
- Попробую, - усмехнулся Ройенталь и вышел из больницы.
На улице было пасмурно и холодно. Золотисто светились высокие фонари по краям подъездной аллеи, и на голых ветках деревьев лежал снег. Оскар сделал пару шагов в эту совершенно внезапную зиму и замер, глубоко вдыхая морозный воздух и заново привыкая к отсутствию вокруг чистых больничных стен.
- Ваше превосходительство! – от длинной черной машины, припаркованной в самом конце подъездной аллеи, резво шагал его адъютант. Дошел, встал, отдал честь. – Извольте проследовать за мной в ваши апартаменты.
- Добрый день, Рекендорф, - кивнул Оскар. Стоять на улице действительно не следовало – служебная машина ждет. Хотя дел на сегодня все равно нет. А вот завтра...
- И куда меня распределили? – легко поинтересовался Ройенталь, шагая вслед за своим адъютантом.
- В жилой комплекс при главном управлении. У вас хорошая квартира, вам понравится, я уже навел там порядок и проследил, чтобы вам выделили прислугу.
- Благодарю вас, Рекендорф.
- Спасибо, ваше превосходительство, вы же знаете, я с радостью.
И ты тоже ждал?.. Как Бергенгрюн?.. Вы же талантливые люди, вам и без меня карьера открыта.
- Да, я знаю, - кивнул Оскар, усаживаясь в машину.
Рекендорф улыбнулся и опустился на противоположное сидение. Машина плавно тронулась с места.
Завтра флот-адмирала Ройенталя ждала аудиенция у его величества. И что там может быть сказано, Оскар представлял плохо. Но это будет завтра.
А сейчас надо остановиться по дороге возле какого-нибудь большого магазина и купить вино. Белое, мускат, желательно альтенеровский – у него хороший букет. Вечером придет Миттельмайер и можно будет, наконец, посидеть по-человечески.
Снаружи внезапно выглянуло солнце, ударило по глазам, заставив флот-адмирала зажмуриться.
И ящик коньяка мы так и не доразыграли.
-
-
15.06.2012 в 00:49Аудиенция у его величества происходила в совершенно неофициальной обстановке, или, по крайней мере, задумывалась такой, ибо пригласили Ройенталя сразу в императорский кабинет. Правда, с двумя вооруженными солдатами в коридоре возле дверей, но это нормальный регламент, служба Кисслинга бдит. И правильно делает, учитывая сложную обстановку в этой тихой и мирной жизни.
Оскар отогнал неуместные мысли и вошел внутрь, замер у дверей.
Рабочее кресло за большим письменным столом было пусто – его величество стоял возле высокого стрельчатого окна и задумчиво смотрел куда-то на улицу.
- Добрый день, Ройенталь, - легко сказал император, обернувшись. – Как ваше самочувствие?
- Хорошо, благодарю, ваше величество, - поклонился флот-адмирал.
- Вы знаете, что Изерлон выступил против империи? – приподнял бровь Райнхард.
Оскар, конечно, знал – ему доложили еще позавчера, сразу же, как известие о действиях изерлонцев достигло Феззана.
- Да, ваше величество. Насколько мне известно, флот Валена выдвинулся им навстречу.
- Это будет первое сражение с повстанцами после гибели Яна Веньли. Меня интересует, как поведет себя преемник этого гениального полководца, - император слегка прищурился, явно думая о чем-то своем.
Вы надеетесь, что они победят, ваше величество?..
- Учитывая небольшую численность флота и отсутствие у повстанцев такого козыря, как военный гений Волшебника Яна, я полагаю, шансы у засевших на Изерлоне демократов невелики, ваше величество.
Райнхард фон Лоэнграмм резко развернулся – только кудри волной всплеснули, и плащ взметнулся, бросил отрывисто:
- Посмотрим, - и прошел к рабочему столу.
Вы надеетесь, что у вас снова будет враг, мой император?
- Не касаясь ситуации с изерлонцами, которая вскоре так или иначе прояснится, мы сейчас имеем достаточно проблем с агентами терраистического учения, - сообщил император, останавливаясь возле своего стола. - Вы в курсе, сколько членов секты обнаружено после проверки основных флотов, Ройенталь?
Оскар примерно представлял – Миттельмайер делился некоторыми подробностями идущего расследования.
- Я не знаю деталей, ваше величество, - осторожно произнес флот-адмирал, пытаясь понять, куда поворачивает диалог.
- Тогда чем скорее вы в них вникнете, тем лучше, - сказал Райнхард, стукнув пальцами по столешнице, звук получился стремительным, четким, как почти все движения его величества. – Вам это пригодится, как главе Верховной Ставки.
Мой император?.. Оскар молчал. Не может же быть, что после всего, что случилось…
- Я, возможно, напрасно назначил вас генерал-губернатором, - улыбнулся император, видя замешательство собеседника. – Однако ни разу еще мне не приходилось сожалеть о том, что я дал вам флот-адмиральское звание. Ваша работа на посту главы моей Ставки всегда была безукоризненна. И, учитывая сложность наступающих времен, я решил этот пост восстановить.
Ваше величество, но я…
Оскар смотрел в светлые глаза человека напротив, и не знал, что сказать. Потому что его величество отлично понял – там, на разбирательстве, он же видел, что Ройенталь готов… был готов стать тем самым достойным врагом. Мой император, неужели вам все равно?
- Вы готовы приступить к исполнению своих обязанностей, Ройенталь? – поинтересовался Райнхард фон Лоэнграмм, скрещивая руки за спиной.
- Да, ваше величество!
- Тогда можете быть свободны. Мой адъютант покажет вам ваш новый кабинет.
Оскар поклонился и четко развернулся на месте, пытаясь унять скачущие беспорядочно мысли.
- Ройенталь! – остановил его оклик уже у дверей.
Развернуться обратно, поклониться, посмотреть на человека в белом с золотом плаще, стоящего возле окна.
- То, что мы все вместе начали тогда, пять лет назад, никогда не удалось бы без вашего участия, флот-адмирал, - спокойно сообщил император. – Учтите это.
- Да, ваше величество.
- Можете идти.
Оскар поклонился еще раз и вышел.
Мой император, вы ведь не боитесь меня, вы вообще не знаете страха. Вы мне верите, мой император?
Артур фон Штрайт уже ждал Ройенталя в коридоре, жестом предложил следовать за ним.
Я напрасно думал, что могу встать вровень с вами. Мне никогда не познать силу вашего сияющего духа, ваше величество. И это правильно.
Войдя в свой новый кабинет – всего три коридора от императорского – Оскар фон Ройенталь позволил себе улыбнуться.
Выбор, сделанный им тогда, пять лет назад, оказался намного вернее, чем ему порой думалось.
-
-
15.06.2012 в 00:49Вечерний вызов от Миттельмайера застал Ройенталя за рабочим столом, на столь неожиданно свалившейся на него службе.
- Работаешь? – улыбнулся Волк, который, уже, конечно знал.
- Пытаюсь, - кивнул Оскар, у которого уже наступила стадия полного прекращения сознательной мозговой деятельности - слишком много информации пришлось усвоить за этот долгий день.
- Может, достаточно на сегодня? – предложил Ураганный, стоя посреди своего собственного кабинета в штабе.
- Наверное, - усмехнулся Ройенталь, понимая, что он, конечно, может задержаться здесь еще на несколько часов, однако пользы от этого будет мало.
- Предлагаю поехать куда-нибудь, отметить твое новое назначение.
- Место? – оценив всю прелесть предложения, спросил Ройенталь.
- Мюллер порекомендовал мне один неплохой местный клуб, - сообщил Миттельмайер. – Там есть бильярдные столы, симпатичные дамы и хорошая выпивка.
- Первое звучит особенно хорошо, - хмыкнул Оскар. – Ты хоть помнишь, когда мы с тобой в бильярд последний раз играли?
Волк задумался.
- На Изерлоне? – наконец предположил он.
- Где-то там, - улыбнулся Ройенталь. – И я тогда выиграл.
- Значит, сегодня у меня будет шанс взять реванш, - пожал плечами Ураганный.
- Посмотрим, - хмыкнул Оскар. – Так как называется этот неплохой клуб?
- «Нулевой меридиан».
- Интересно, который, феззанский? – приподнял бровь Ройенталь.
- Главное, что не терранский, - тряхнул головой Волк. – Мюллер говорил, что клуб действительно хорош.
- Что ж, доверимся его рекомендациям, - улыбнулся Оскар. – Встретимся там.
- Договорились, - кивнул Миттельмайер и отключился.
Ройенталь по старой привычке убрал все лежащие на столе документы – как бумажные, так и на картах памяти – в ящики и вызвал машину.
С первых же шагов внутрь «Нулевого меридиана» Оскар понял – клуб не просто хорош, он из разряда лучших, тех, в которых отдыхает местная элита, не заботясь ограничивать себя даже минимальными рамками. Ройенталь нечасто в таких бывал – в старой империи подобные заведения были насквозь пропитаны усвоенным веками аристократическим снобизмом, который Оскар на дух не переносил. Здесь же все оказалось гораздо элегантнее – профессионально неброская охрана у входа, любезный поклон метрдотеля, девушка в элегантном, совершенно по-феззански открытом платье. Появилось это создание словно ниоткуда, сияя дежурной улыбкой, которая не дрогнула ни на йоту даже при виде форменного флот-адмиральского плаща. Интересно, кто сюда обычно ходит?.. и ходил раньше?..
Девушка сообщила, что его ждут, и предложила проводить, Ройенталь улыбнулся и согласился.
Ракурс со спины у местного Вергилия оказался вполне стоящий, Оскар шел и совершенно открыто любовался – сопровождающая была из разряда профессионалок, уж это Ройенталь определять умел.
Внутри заведение было выдержано в довольно резковатом на вкус флот-адмирала стиле неомодерн. Впрочем, это они в империи привыкли к псевдоклассике, а здесь нравы другие. Оскар усмехнулся.
Миттельмайер его действительно ждал, в одном из закрытых кабинетов – полумрак, ненавязчивая музыка, технологичного вида мебель, - сидел на кожаном диване и задумчиво гонял по стеклянной столешнице стакан. Судя по всему, в бутылке рядом было виски.
Девушка молча достала откуда-то из неприметного шкафчика второй стакан и, чутко уловив настроение посетителей, исчезла так же незаметно, как и объявилась.
- Хороший клуб, - ехидно протянул Ройенталь, опускаясь на диван напротив.
- Ну, я же не знал, - пожал плечами Ураганный. – Хочешь, поедем куда-нибудь еще.
- Не стоит, - качнул головой Оскар. – Выпить мы можем и здесь.
Тянуть не стали, выпили. Виски оказалось хорошее и пошло легко. Помолчали, оценивая, переглянулись.
- Надеюсь, бильярд здесь все-таки есть, - озвучил их общую мысль Миттельмайер.
- Предлагаю выпить еще по стаканчику и выяснить этот факт, - улыбнулся Ройенталь.
Настроение поднималось. В рекомендованном Мюллером заведении было безопасно, в том числе и с точки зрения сохранения чистоты репутации, в этом Оскар не сомневался ни на минуту. И значит, можно просто забыть про звание, должность, дела, которые будут завтра, и поиграть в бильярд, как когда-то. А если здесь все-таки не окажется бильярдных столов – в те же карты.
Ураганный уловил настрой друга, просветлел лицом и разлил следующую порцию выпивки.
Бильярд в «Нулевом меридиане» был – несколько столов на выбор, в отдельных кабинетах. Флот-адмиралы дружно остановились на последнем – просто чтобы не идти назад и не смотреть помещения заново.
Бросили монету, решая, кто будет разбивать – повезло Волку. Оскар хмыкнул и отошел в сторонку с выбранным кием.
Ураганный легко разбил установленную на столе пирамиду, загнав в лузу один из сплошных шаров. Ударил по следующему – попал. Еще по одному… на четвертом рука дрогнула, и шар отскочил от бортика в каком-то миллиметре от лузы.
- Я тебя не узнаю, Миттельмайер, - усмехнулся Ройенталь, точным ударом закатывая свой шар. – Или это сказывается отсутствие практики?..
- Кто бы говорил, - заметил Волк, когда на третьем ударе Оскар загнал в лузы сразу и свой шар, и биток.
- Ну, практики у меня было не больше, чем у тебя, - легко согласился Ройенталь, отступая от стола.
Выигрыш был совершенно неважен. Не сегодня и не здесь. Оскар довольно прищурился, наблюдая за тем, как Ураганный ловко кладет свои шары в лузы. Игра пошла.
Первую партию выиграл Миттельмайер. Флот-адмиралы отметили это дело очередной порцией выпивки и расставили шары по новой.
Вторую партию выиграл Ройенталь, правда, потому, что Волк позорно смазал последний удар.
Сделали перерыв на пару глотков - освежиться.
Оскар присел на бортик стола и легко качал стакан с виски – лед негромко позвякивал, ударяясь о стеклянные стенки.
- Как ты думаешь, Миттельмайер, у изерлонцев есть шанс против Валена?
- У них есть Меркатц, а у него есть хорошие шансы даже против нас с тобой, - пожал плечами Ураганный.
- Значит, новая война?
- Ты полагаешь, его величество даст приказ о наступлении?
- Если Вален проиграет битву – три против одного, что мы получим приказ на мобилизацию всего флота, - сказал Ройенталь, разглядывая тающий лед в своей выпивке. – Мир оказался слишком коротким, да, Миттельмайер?
- Я не скажу, что меня это радует, - вздохнул Волк. – С другой стороны, нам всем привычнее война.
- И это я слышу от тебя, - поднял голову Оскар.
- Честно скажу, - Ураганный машинально крутанул кий, - я был рад, когда узнал, что старый адмирал Меркатц жив. Видимо, я слишком отравлен войной, если радуюсь, что у меня есть враг.
Мы все отравлены ею, Волк. И прежде всего – его величество. Ты даже не представляешь, насколько хороший враг нужен ему.
Ройенталь одним глотком допил свое виски, отставил стакан и улыбнулся другу:
- Еще партию?..
После пятой – которую совершенно неожиданно даже для себя, выиграл Оскар, - флот-адмиралы решили, что на сегодня хватит. В голове уже шумело, и точные движения требовали некоторой доли сосредоточенности.
- Мне, пожалуй, пора домой, - решительно произнес Ураганный, старательно аккуратно устанавливая кий в подставку. – А ты что думаешь, Ройенталь?
- А я, наверное, проверю часть насчет дам, - протянул Оскар, наблюдая за дружескими трудами. Тело настоятельно требовало движения.
- Ну, как хочешь, - пожал плечами Вольф, закончив, наконец, возиться с кием. – Меня дома ждут.
- Я знаю, - улыбнулся Ройенталь, двигаясь вместе с другом к выходу. – Я тебя даже до дверей провожу.
Невозмутимый метрдотель совершенно не удивился, когда клиент в черном имперском мундире и синем плаще вернулся назад, посадив товарища в машину, и поинтересовался, есть ли в этом достойном заведении симпатичные покладистые брюнетки.
Конечно же, брюнетки нашлись.
-
-
15.06.2012 в 00:51Нельзя сказать, что Оскар любил задерживаться на службе допоздна, однако ничего против такого расклада обычно не имел, тем более, если того требовала необходимость. Сейчас, поздним уже вечером, готовым перейти в ночь, Ройенталь не торопился домой – какая разница, где размышлять о делах, в рабочем кабинете или в служебной квартире? В кабинете, пожалуй, даже удобнее. Если выключить верхний свет, оставив небольшую настольную лампу и откинуться на спинку кресла…
18 февраля Вален доложил о том, что был вынужден отступить вместе с флотом за пределы изерлонского коридора. В тот же день на срочном заседании генштаба было решено начать подготовку к общему вступлению на Новые Земли. Мобилизацию изрядно осложняли текущие кадровые перестановки, вызванные многочисленными арестами. По заявлению Миттельмайера, для адекватной подготовки флота к боевым действиям, требовалось не менее трех недель. Император учел замечание главнокомандующего и назначил дату вступления на 20-е марта сего года.
Однако на следующий же день состояние здоровья его величества резко ухудшилось, настолько, что во дворец Остролиста, где сейчас прибывала императорская чета, были вызваны придворные медики.
Оскар не знал, чем объяснялась неожиданная слабость императора – ни одно из медицинских светил так и не поставило диагноза, более внятного, чем обычное переутомление. Да, его величество напряженно работал эти годы, но возможно – Ройенталь никак не мог отделаться от этой мысли, - возможно, все обошлось бы, имей они возможность вступить с флотом немедленно. Война всегда поддерживала дух императора.
Впрочем, сейчас, четыре дня спустя, здоровье его величества пошло на поправку, настолько, что крон-принцесса Грюневальд посетила с визитом императорскую резиденцию. Однако вернуться к работе император все еще не был готов, и все обязанности, связанные с функционированием императорского штаба, автоматически перешли к Оскару.
Мы справимся с подготовкой, мой император, однако вступить без вас мы не сможем. Впрочем, вы сами никогда не допустите подобного, правда? Вы простили мне, что я был готов посягнуть на вашу власть, однако вы не способны уступить хотя бы долю вашей воинской славы...
Дверь кабинета открылась, и внутрь вошел Волк.
- Я так и знал, что ты тоже еще работаешь, - сказал он. – Темновато у тебя.
- Кофе хочешь? – предложил Оскар, выпрямляясь и протягивая руку к пульту, чтобы включить верхний свет.
- Оставь, - остановил его Ураганный. – Так даже уютнее. Кофе не хочу, домой хочу, - и, вздохнув, присел на край стола помощника.
- Так и ехал бы, - улыбнулся Ройенталь. – Наверняка твоя жена приготовила что-нибудь вкусное и уже ждет.
- Не напоминай мне, - попросил Волк. И добавил совершенно серьезно: - Мне надо с тобой поговорить.
- Что-то произошло? – тут же насторожился Оскар.
- Нет. То есть да. Я имею в виду Феликса, - Миттельмайер тут же поправился: - То есть Клауса. Извини, Эва его предпочитает называть так.
- Эва в своем праве, - пожал плечами Ройенталь.
- Нет, - решительно возразил Волк. - Ни Эва, ни я – мы не в праве. Потому что отец – ты.
Снова… Ураганный, зачем?
- Я уже говорил тебе, я не имею никакого отношения к этому ребенку. Ты решил взять его себе, и это твое решение.
Но ты зря выбрал именно этого ребенка, Миттельмайер.
- Нет, - покачала головой Волк. - Это неправильно. Это твой сын, Ройенталь. Я могу позаботиться о нем, но он останется твоим сыном.
- Ему не повезло, - пожал плечами Оскар и увидел, как замер его друг – неверяще?.. Чему ты удивляешься, Ураганный?.. Этот ребенок унаследовал мою кровь, и ты считаешь, что это хорошо? Ты же знаешь меня, Миттельмайер, знаешь лучше других. Ты не согласен?..
Ройенталь отвернулся первым.
- Ты действительно так думаешь… - сказал негромко Ураганный, словно для себя.
Да, я так думаю. И я прав. Волк, ты не представляешь, насколько я прав. Этот ребенок… для него же будет лучше, если он не будет знать обо мне вообще.
- Нет уж, - решительно заявил Миттельмайер, и Оскар вскинул голову, услышав этот почти командный тон. – Это твой ребенок, Ройенталь, даже если он живет у нас. Если ты не хочешь его видеть сейчас, это твое дело. Но когда этот ребенок подрастет, я скажу ему, кто его отец. – Ройенталь хотел было что-то возразить, но Ураганный не позволил. – Мне все равно, что ты скажешь. Это живой человек, ты не можешь решать за него – вот так вот! Это твой сын, он имеет право носить твою фамилию, ты об этом думал?
Нет, и не желаю!.. Оскар сдержался – слишком уж зол был сейчас Миттельмайер.
- Ты хочешь, чтобы я его признал официально? – это же нелепо, Ураганный!
- Да, - Волк смотрел на друга прямо и твердо. – Мальчик имеет право на фамилию своего отца.
- Дай ему свою, - предложил Ройенталь. – Ты же сам решил позаботиться об этом ребенке.
- И я буду это делать, - кивнул Миттельмайер, - но фамилию он будет носить твою.
Оскар беспомощно молчал. Впервые за долгие годы Ураганный разговаривал с ним так, словно решил стоять на своем до конца. А если Волк решил... Ройенталь слишком хорошо знал своего друга. Только...
- Я не могу, - тихо сказал Оскар, и почувствовал, как мгновенно исчез миттельмайеровский запал.
Я действительно не могу, Волк. У меня нет детей. Так должно быть. Наш род не должен продолжаться.
Ройенталь молчал – сказать это вслух он не мог. Он уже говорил однажды, и Миттельмайер тогда не понял. Он и сейчас не понимал, это Оскар видел.
- Хорошо, - предложил, наконец, Ураганный. – Давай дадим этому ребенку двойную фамилию? Ройенталь-Миттельмайер, как тебе?
Звучало откровенно дико. Но это был выход, потому что Волк все равно не отступится, это Ройенталь понимал отлично.
- Тогда уж Миттельмайер-Ройенталь, - коротко усмехнулся Оскар. И никаких «фон».
- Хорошо, как скажешь, - в голосе Ураганного звучало откровенное облегчение. – Пусть будет Миттельмайер-Ройенталь. Я завтра отправлю тебе документы.
- Да, - коротко кивнул Ройенталь.
- Только… - Миттельмайер вдруг смешался, - Эва очень хочет назвать этого ребенка Феликсом.
- Эва в своем праве, - пожал плечами Оскар, - я уже говорил.
И увидел, как обрадовался друг. Твоей жене тоже непросто, да? С этим ребенком.
- Я пойду, поздно уже, - сказал Волк.
- Иди, конечно, - улыбнулся Ройенталь. Тебя же там ждут.
Уже у самой двери Ураганный остановился, сказал негромко, не оглядываясь:
- Эва говорит, что Феликс очень на тебя похож.
И вышел, только дверь хлопнула.
Оскар встал из-за стола, подошел к окну. Внизу приглушенно светились фонари дежурного освещения – на заднем дворе было совершенно пусто, только караульные стояли неподвижно. Мягкий желтоватый свет рассеивался где-то на уровне второго этажа, почти не достигая окон кабинета, и темное стекло отразило призрачный силуэт.
Где-то там, с другой стороны здания, Миттельмайер сейчас садится в служебную машину, готовую отвезти его домой, к жене и ребенку… которому Волк так настойчиво хочет дать связь с ним, Ройенталем.
Похож, значит?.. Оскар тихо выдохнул. И глаза такие же?..
Этого он у Миттельмайера не спросил. И никогда не спросит. А увидеть самому… Лучше нам с этим ребенком не встречаться, и пусть Ураганный считает иначе.
Ты по-прежнему думаешь обо мне лучше, чем я есть, Миттельмайер. Ты в меня веришь?..
Отражение закономерно не отвечало, глядя на адмирала черными провалами на месте глаз.
-
-
15.06.2012 в 00:52День Рождения его величества Райнхарда прошел в империи тихо и без особых торжеств, даже официального приема не было в виду неокрепшего еще здоровья императора. Точнее, прошел бы, но вечером императорский генштаб встряхнула неожиданная весть: в старом дворце династии Гольденбаумов на бывшей столичной планете Один был совершен теракт. Имелись пострадавшие среди гражданского населения и сотрудников устроенного в Нойе Сан-Суси музея.
Ройенталя эта новость застала на его служебной квартире, посреди тихих дружеских посиделок вдвоем с Ураганным. К счастью, выпить они успели немного, и на срочное заседание генштаба явились чуть ли не первыми.
- Но почему старый дворец? – озвучил общую мысль собравшихся в зале заседаний Биттенфельд. – Эти фанатики, что, совсем с ума сошли?
- Это был неожиданный ход, - сказал негромко Миттельмайер, - мы напрасно позволили себе забыть о Старых Землях.
- Вот нам и напомнили, - продолжил мысль друга Оскар.
- На Новых Землях сейчас работает военный министр, там все должно быть под контролем, - пожал плечами Мюллер. – Я слышал, Фернер вплотную занялся связями арестованных на Урваши.
Биттенфельд громко фыркнул и скрестил руки на груди.
- В любом случае, - голос Кесслера был как обычно спокоен, - внимание нашей службы безопасности сейчас концентрированно на Новых Землях, так что удар по Старым был достаточно логичен.
- Акция устрашения? – поинтересовался Ройенталь. И поймал взгляд Волка.
- Ты полагаешь, действия подобного рода способны устрашить его величество? – улыбнулся Миттельмайер.
Нет. Действия подобного рода способны его величество только раззадорить. И мы все это знаем. И ты, Ураганный, отлично понимаешь, что император собрал нас как раз поэтому.
- Его величество неустрашим! – вскинулся на своем месте Фриц-Йозеф.
Оскар по нему только взглядом мазнул: к непосредственности Биттенфельда все давно привыкли.
Входные двери разошлись в стороны, пропуская внутрь императора – как обычно, стремительного и легкого, словно и не было болезни.
Встать и застыть, отдавая честь. И поймать мимолетный взгляд светлых глаз, который кольнул где-то внутри холодком – не тревоги, но предвкушения?..
У его величества было очень знакомое выражение лица. Какое не раз бывало перед началом очередной кампании.
Император козырнул ответно и встал возле своего кресла, не присаживаясь. Остальные тоже остались стоять.
- Все вы знаете о происшествии на Одине, - сказал Райнхард, глядя на свой генштаб – словно бы на всех вместе и каждого по отдельности. – Гранд-адмирал Меклингер уже представил подробный отчет о ситуации, с которым вы сможете ознакомиться позже, я же сейчас хочу сказать вам следующее. Этот теракт показал, насколько мы далеки от мирного существования. Если в нашем тылу, на землях, которые веками принадлежат империи, происходит подобное, это можно считать объявлением войны. И я готов ответить на это объявление! – в голосе императора звякнул металл. – Гранд-адмирал Мюллер!
- Да, ваше величество!
- Вы отправляетесь с вашим флотом на Один для оказания помощи гранд-адмиралу Меклингеру. Я полагаю, вашего присутствия будет более чем достаточно для гарантии того, что подобные инциденты не повторятся.
- Я приложу все усилия к этому, ваше величество!
Райнхард кивнул, нашел взглядом следующего:
- Гранд-адмирал Кесслер.
- Ваше величество!
- Вашу работу здесь на Феззане можно считать безупречной. Однако я хочу, чтобы вы объединили усилия ваших сотрудников со служащими военного министерства, я уже отправил свой приказ флот-адмиралу Оберштайну. Думаю, он обеспечит полное сотрудничество с вами оставленного им заместителя.
Информированность военного министра будет очень полезна Кесслеру. Вот только станет ли Оберштайн делиться всей информацией?..
Если у Кесслера и мелькнули подобные мысли, озвучить их в лицо императору он не решился:
- Слушаюсь, ваше величество!
Райнхард снова кивнул – только кудри сверкнули в свете ламп, - и сказал, все так же жестко:
- Я полагаю, вы понимаете, что ситуация требует решительных мер. Однако я не намерен идти на поводу у фанатиков и отказываться от планов военной кампании, направленной против Изерлона. Засевшие в крепости демократы по-прежнему хотят войны, и внутренние проблемы империи не должны помешать нам удовлетворить это их желание. Дата выступления остается прежней.
И резко развернувшись на месте – плащ взметнулся, не успевая за стремительностью движения, - вышел из зала заседаний.
Это было как молния, сверкнувшая посреди ясного неба – как раньше, как прежде. Мой император…
Оскар молча опустил руку, чувствуя, как расслабляется что-то внутри, сел в свое кресло.
Остальные тоже молчали, рассаживаясь по своим местам.
- Предлагаю разработать план координации действий, - первым заговорил Миттельмайер.
Кесслер кивнул и включил экран настенного визора.
Генштаб начинал привычную уже работу.
Ресторан «Старый дворик» никогда не считался лучшим на Феззане, хотя и входил в первую сотню самых дорогих заведений. Слишком откровенно и строго держались здесь имперских мотивов, во всем, включая меню, слишком официально вел себя персонал, слишком уж классическим был репертуар музыки. В общем – всего здесь было немного слишком для демократичных в большинстве своем феззанцев. Место на любителя. После смены власти любители нашлись – тот же генштаб императора оценил привычную обстановку по заслугам.
Оскар здесь давно не был, год почти, однако внутри совершенно ничего не изменилось. И даже кабинет им предоставили тот же, что и обычно.
Мюллер уже ждал его – сидел за столом, задумавшись о чем-то, нетронутый бокал белого вина стоял рядом. Увидев Ройенталя, гранд-адмирал поднялся и улыбнулся:
- Добрый вечер.
- Добрый вечер, - кивнул в ответ Оскар, опускаясь на стул напротив и взмахом руки отпуская замершего возле дверей официанта. – Миттельмайер просил передать, что немного задержится.
- Да, я понимаю, - кивнул Мюллер, - у главнокомандующего сейчас должно быть много дел.
Ройенталь усмехнулся: дел сегодня у всех было много, но у Волка в особенности.
Вчера вечером кортеж его величества Райнхарда был обстрелян по дороге из Управления флота. К счастью, император не пострадал, однако известие о покушении сказалось на здоровье беременной императрицы – тем же вечером Хильдегарде фон Лоэнграмм в экстренном порядке доставили в клинику Феззанского медицинского института. Его величество был вынужден созвать внеочередное заседание штаба, на котором сообщил, что выступление откладывается до момента, пока не исчезнет угроза здоровью императрицы и будущего наследника. И весь сегодняшний, весьма долгий, день генштаб занимался отменой боевой готовности. Проще всех пришлось, пожалуй, как раз Мюллеру – планы относительно его флота остались прежними, и завтра утром гранд-адмирал вылетал на Старые Земли.
- Полагаю, ждать нам придется недолго, - Ройенталь налил себе вина, попробовал – мускат был откровенно неплох. – Вы уже знаете детали вчерашнего покушения?
Конечно же, Мюллер знал, он вообще знал все и всегда… ну, или почти все, и эта непринужденно мелькающая в разговорах осведомленность порой весьма забавляла Оскара.
- Терраисты использовали огнестрельную винтовку старинного образца, - охотно сообщил гранд-адмирал. – Как сказал начальник военной полиции, дистанция была слишком велика для лазерного ружья, однако пули пробили защиту. Только боги сохранили жизнь его величеству.
Боги и удача… она по-прежнему на вашей стороне, да, мой император?.. Пожалуй, вчера я испугался за вас второй раз.
- Боги войны берегут своего любимого сына, - согласился Ройенталь. – И он отвечает им взаимностью.
- Полагаете, кампания скоро начнется?
- Мы оба знаем, что его величество не откажется от своих планов, точно не теперь, когда его пытались так настойчиво остановить, - усмехнулся Оскар. – Если бы покушение не было столь тщательно продумано, я бы решил, что нами снова пытаются управлять.
Мюллер задумался ненадолго, потом все-таки возразил:
- Два сотрудника императорской охраны были убиты, эксперты говорят, что стрелок промахнулся только из-за отсутствия должного опыта, это мало похоже на имитацию покушения. К тому же, я не вижу, чем поражение Изерлона может быть выгодно терраистам.
Зато оно может быть выгодно еще одной фигуре, которую мы слишком рано сбросили со счетов. Единой империей гораздо проще управлять, даже если ты всего лишь стоишь за плечом. Тем более, если ты стоишь за плечом.
- Что ж, возможно, они просто хотят хаоса, - сказал вслух Ройенталь. – Устранение его величества вполне вписывается в эту схему, - и скривился мимолетно. – Думали ли мы, что нам придется учитывать схемы фанатиков?..
Мюллер коротко кивнул:
- Мы совершенно напрасно забыли о них. Это сила, я видел ее на Урваши. Подлая сила, бьющая в спину руками своих же.
Оскар глотнул вина. Порой ему хотелось расспросить Мюллера о том, что произошло во время того покушения, однако раньше как-то не случалось повода, теперь же…
- Я слышал, вы отказались от повышения, гранд-адмирал?
Мюллер слегка смутился:
- Да, его величество предложил мне флот-адмиральский чин сразу по возвращении на Феззан.
- Но почему? – поднял бровь Ройенталь.
- Я считаю, что я не достоин этого звания, - твердо сказал гранд-адмирал. – Его величество слишком высоко оценил мой скромный вклад в спасение его жизни. Я всего лишь выполнял свой долг, как сделал бы любой на моем месте.
Да, сделал бы. Там и тогда…
- Знаете, - негромко добавил Мюллер, - там, на Урваши, его величество верил в вашу невиновность, господин флот-адмирал. И я рад, что та схема фанатиков не сработала.
Оскар опустил взгляд. Вино в бокале казалось серебристым в ярком свете.
Мой император...
Дверь кабинета открылась, пропуская внутрь Волка.
- Добрый вечер, - с порога улыбнулся он, и Ройенталь почувствовал, как отпускает что-то внутри. Что-то, разбуженное мыслями об Урваши. – Вы еще не ужинали?
- Нет, мы ждали тебя, - легко сказал Оскар.
- Это хорошо, - кивнул Миттельмайер. – Я голоден как не знаю кто.
И опустился на стул рядом с Ройенталем.
-
-
15.06.2012 в 00:5228 марта, во второй половине дня, в императорский штаб поступило известие о массовых беспорядках на Хайнессене.
- Гранд-адмирал Вален сообщает, что усилиями его людей вооруженные выступления были подавлены, - закончил докладывать Бергенгрюн и выпрямился по стойке «смирно», положив документы на стол своему командиру.
- Я никогда не сомневался в способности Валена навести порядок, - кивнул Ройенталь. Особенно, если не танцевать с этими людьми в их демократические танцы. – Похоже, флот-адмирал Оберштайн решил действовать жестко.
- Говорят, что военный министр настроен весьма решительно, - заметил адмирал.
Или делает вид, что настроен. А на что он настроен на самом деле, вот вопрос.
- Новые Земли закипают, - сказал Оскар вслух. – И удержать их от этого можно, только вовремя загасив огонь. Полагаю, что гранд-адмиралу Валену это удастся, особенно – при поддержке моего флота, - и усмехнулся.
Действительно, там остались умные люди… при наличии толкового командира они справятся. Но что предпримет военный министр?
- У вас есть какая-либо информация по интересовавшему меня вопросу, Бергенгрюн?
- Здесь очень сложно работать, ваше превосходительство. Нам удалось восстановить часть связей между Феззаном и Хайнессеном, в частности, мы получили копии некоторых финансовых документов, свидетельствующих о сотрудничестве членов правительства бывшего Альянса с банковским картелем доминиона. Однако отследить, имели место какие-либо контакты между главой правительства Рубинским и председателем Трунихтом, пока не удалось.
- Продолжайте собирать информацию, - приказал Ройенталь. - Отдельно меня интересует, не было ли попыток восстановить эти связи в течение последнего года.
И кто был инициатором таких попыток… Феззанский Лис или все-таки военный министр? Жаль, что Мюллер отбыл с Феззана, с его личными связями добыть информацию было бы гораздо проще. И вдвойне жаль, что всю старую агентуру отдали на откуп военному министерству. Оберштайн знал, что забирать, и полезными людьми не разбрасывался…
- Ваше превосходительство, - прервал размышления командира адмирал, - вы просили подать запрос на документацию о переводе личного состава через гарнизон Урваши.
- Да.
- Личные дела солдат, служивших на Урваши с момента образования там имперской базы, уже переданы в аналитический отдел.
- Хорошо, Бергенгрюн, - кивнул Оскар, - можете быть свободны.
Адмирал поклонился и вышел.
С другой стороны, Мюллер отбыл на Один как нельзя вовремя – теперь можно не думать о том направлении, с терраистами там разберутся сами. Здесь, на Феззане, есть Кесслер, которому требуется одно – чтобы остальные не лезли в его дела. Суперинтендант военной полиции – профессионал, и за Феззан тоже можно не беспокоиться. Остаются Новые Земли…
Ройенталь встал из-за стола, подошел к окну. Снаружи шел дождь пополам со снегом, и часовых внизу не было видно – видимо, скрылись под козырьком здания.
Сколько ни старались в старину терраформировать планеты по одному образцу, частных отклонений в климате все-таки избежать не удалось: на Одине в это время года было гораздо холоднее. А вот на Хайнессене сейчас уже тепло.
Вдоль ограды пошел дежурный наряд – охрана Управления была усилена в связи с последними инцидентами.
Затишье на Новых Землях явно закончилось, а бури всегда приносят перемены.
Служебная квартира, положенная по штату флот-адмиралу, была, естественно, неплоха. Прислуга выполняла свои обязанности четко и незаметно, над интерьером наверняка поработали профессионалы – это было видно сразу, и даже библиотека была – дежурная, с удивительно феззанским набором книг, это Оскар оценил еще в первый вечер. Точнее, во второй, в первый было не до того, они с Волком пили.
По большому счету флот-адмиралу Ройенталю было все равно – сейчас, в начале апреля, до своей квартиры он раз за разом добирался поздно и настолько уставшим, что сил хватало только принять душ и дойти до кровати.
Провалиться в сон и проснуться среди ночи, чувствуя, как бьется где-то в горле сердце.
Отец часто заходил в его комнату, когда напивался, это Оскар помнил хорошо. И хотел бы забыть – и считал, что забыл, - но помнил. И голос отца помнил, слишком часто он звучал в его снах.
И слова – те, что давно, тогда, ему повторяли столько раз, - эти слова он тоже помнил. «Ты не должен был рождаться…» Правда, против которой нечего сказать, потому что истина смотрит на тебя в зеркало разноцветными глазами… не должен. Не имел права. Не имею… до сих пор.
У мальчика из этого сна были такие же глаза – разные… проклятые. У мальчика было его, оскарово, лицо… лицо человека, который должен бы, но не умеет просто умереть.
Этого мальчика зовут Феликс, это Оскар знал. И этот мальчик – его кровь… дурная, ройенталевская. Которая не имеет права на жизнь.
Оскар лежал в темноте, закрыв глаза, и пытался забыть – взгляд того, другого, так похожего на него во всем.
Вчера его величество объявил начало подготовки флота к выступлению. Через 6 дней они вылетят на Хайнессен, навстречу войне с Изерлоном.
Этот мальчик останется здесь, с Эвангелиной Миттельмайер. И возможно… возможно, Оскар так и не увидит его никогда – боги своевольны, и смерть уже выбирала его.
Наверное, так будет лучше.
Сердце, колотящееся в груди, наконец затихло достаточно, чтобы можно было заставить себя отключиться - ранний подъем завтра утром никто не отменял.
-
-
15.06.2012 в 00:54Очередная кампания против Изерлона началась 10 апреля третьего года по новому календарю. Флагман его величества Райнхарда вылетел с Феззана в сопровождении основных сил имперского флота под командованием флот-адмирала Миттельмайера.
Флот-адмирал Ройенталь стоял на своем месте – слева от кресла его величества на мостике «Брунгильды», симметрично застывшему неподвижно императорскому адъютанту, - и смотрел, как на обзорном экране уплывает вниз шляпка огромного гриба орбитального лифта. Впереди сейчас летел «Беовульф», а где-то сбоку – «Тристан», вернувшийся в строй после ремонта. Остальные корабли флота тоже выходили из атмосферы планеты.
Чем дальше, тем более Изерлон становился символом возможности сопротивления новому порядку, последние события, произошедшие на Хайнессене, наглядно иллюстрировали это. Учитывая волну недовольства на Новых Землях, уничтожение засевших в крепости повстанцев становилось делом не только задетой воинской чести, но и политически целесообразным. Следовало убрать у бунтующих демократов точку опоры.
Оскар получил приказ разработать план атаки, рассчитанный на максимально быструю победу – долгое сражение со столь малочисленным противником стало бы позором. Однако Ройенталь не тешил себя иллюзиями, что победа эта дастся имперскому флоту совсем легко – учитывая явное желание повстанцев стоять до конца и наличие в их рядах такого великого полководца, как адмирал Меркатц.
Второй раз этот человек встает против нас, мой император. Я не сомневаюсь, что главным нашим противником станет именно он, не считать же за такового юного наследника Яна Веньли.
Голубоватая дымка на экранах сменилась привычной чернотой свободного космоса – «Брунгильда» покинула атмосферу планеты и начала разворот на выход до точки прыжка.
Три года назад этот человек предпочел уйти к повстанцам, чем начать служить вам, мой император. Я считаю, что его выбор был ошибочным, но думает ли он так же?.. Адмирал Меркатц уже стар. Однажды у Мар-Адетты нам показали, как умирают старики, мой император, мы оба помним ту битву… я надеюсь, она не повторится в реалиях изерлонского коридора, я сделал все, чтобы предотвратить это.
Его величество шевельнулся в своем кресле, стукнул легонько пальцем по подлокотнику.
О чем вы думаете сейчас, мой император?.. Я давно научился предугадывать ваши решения во время битвы – насколько это вообще возможно, однако я так и не умею понимать, о чем же вы молчите во время мира.
Император встал, окинул взглядом экран, на котором тут и там мелькали условные изображения кораблей, совершающих тот же маневр, что и «Брунгильда».
- Ройенталь.
- Да, ваше величество, - шагнул вперед Оскар.
- Жду вас в зале совещаний через час.
- Слушаюсь, - поклонился глава ставки.
Его величество кивнул и ушел с мостика. Фон Штрайт и Кисслинг последовали за ним.
Оскар выпрямился и оглянулся на экран. «Беовульф» по-прежнему летел чуть впереди.
До Хайнессена оставалось три недели полета.
Событие, в корне изменившее планы императора на грядущую кампанию против Изерлона, случилось к концу второй недели крейсерского режима: военный министр Пауль фон Оберштайн выдвинул засевшим в крепости демократам ультиматум с предложением немедленной сдачи под угрозой казни заложников. В качестве заложников выступили арестованные по приказу того же Оберштайна «политически неблагонадежные» гражданские, чуть более пяти тысяч человек. Такого рода манипуляции, да еще и с привлечением мирного населения, шли вразрез с любыми понятиями воинской чести.
Связь с Хайнессеном, даже здесь, на борту императорского флагмана, была плохая, и помехи бороздили изображение, выведенное на обзорный экран. Впрочем, все равно было видно, что лицо военного министра остается бесстрастным, как обычно.
- Вы считаете свои действия допустимыми? – холодно поинтересовался император, сидящий в своем кресле совершенно прямо.
- Я считаю подобный ход целесообразным, - спокойно ответил Оберштайн.
Изображение дернулось и задрожало, сделавшись совсем нечетким.
- По прибытии на Хайнессен я жду отчета от вас лично. До этого момента проследите, чтобы с вашими заложниками, - в голосе императора мелькнул сарказм, - ничего не произошло.
- Как прикажете, - поклонился Оберштайн.
Райнхард коротко взмахнул ладонью, и соединение отключили.
Военный министр снова оказывался в выигрыше. И даже если его казнят, - а его величество был в ярости сейчас, это Оскар чувствовал, - действия все равно пойдут по заданному им сценарию. Одно только непонятно – чего же хотел этот странный человек? Немедленной сдачи изерлонцев или все-таки возможности мирных переговоров, которая теперь появилась? Чем такие переговоры могут быть выгодны Оберштайну?
Ройенталь считал и не видел вариантов. При всей своей хитроумности и непредсказуемости военный министр был и оставался имперцем. Зачем ему спасение повстанческого флота?.. Причем, вероятно – ценой собственной жизни?
Его величество подпер подбородок рукой, задумчиво глядя на совершенно черный обзорный экран. Оскар чуть шевельнулся на своем месте.
Мой император, вы рассержены на то, что вашу честь запятнали, или на то, что этот человек пытался вами манипулировать? Неужели я ошибся, и он совсем не так близок к вам, как это порой кажется?..
- Похоже, второй из моих флот-адмиралов не прошел проверку Хайнессеном, - негромко сказал император, не глядя на Ройенталя.
Вы сравниваете меня с этим человеком?
- Скорее, мы оба не прошли проверку мирной жизнью, ваше величество, - ровно ответил Оскар.
- Вам следовало бы лучше к ней подготовиться, - усмехнулся император.
Глава ставки промолчал.
Не только я не готов к мирной жизни, мой император. Вам был нужен этот враг, я знаю, но воевать, имея заложников – недопустимо. Что вы сделаете сейчас, когда боги войны отворачиваются от нас?
Его величество достал медальон, который всегда висел на его шее, и сжал.
Я бы хотел узнать, что вы носите там, мой император. Но, думаю, этого не знает никто.
Флот-адмирал Ройенталь поднял голову к экрану. Чернота вокруг привычно расцвечивалась песчинками звезд – если отдать приказ, навигаторы соединят их линиями трасс. Новые Земли, которые мы всего год назад считали территорией врага. Их будущее скоро решится окончательно.
-
-
15.06.2012 в 00:55Первый вечер мая ознаменовался грозой. Молнии бушевали над бывшей столицей демократических земель и струи дождя хлестали землю.
Оскар сидел в машине, несущейся по дороге из «Эйфонии» до Музея изобразительных искусств, где император велел распределить штаб своего флота, и смотрел, как по стеклу снаружи яростными потоками бежит вода.
Утром, когда флот его величества прибыл на Хайнессен, стояла ясная, по-летнему уже почти теплая погода. Однако к вечеру собрались тучи, и вот сейчас, наконец, хлынул ливень.
Весь день глава Ставки принимал обратно под свое командование свой собственный флот. Грильпальцер справился со своей миссией достаточно неплохо, впрочем, некоторые документы и акты свидетельствовали о том, что частью практически образцового порядка в своем подразделении Ройенталь обязан никому иному, как военному министру. Эта мысль Оскару совершенно не нравилась - следовало поручить Бергенгрюну проверить, чем именно интересовался этот человек.
Машина въехала на площадь перед демократическим музеем и остановилась. Флот-адмирал открыл дверцу – капли холодной воды тут же ударили по руке. Оскар вздохнул, одним прыжком выскочил прямо под дождь и, не дожидаясь, пока его адъютант обойдет машину с зонтом, стремительно взбежал на крыльцо.
Миттельмайер уже ждал его возле одной из стилизованных под классику колонн, увидев друга, он шагнул навстречу и протянул руку. Ройенталь ответил на приветствие – рукопожатие у Волка было привычно крепким.
Ураганный улыбнулся:
- Как дела в твоем флоте?
- Лучше, чем я ожидал, – признал Оскар, отряхивая ладонью капли дождя с волос. – Завтра можно будет передать часть документации в ведение Бергенгрюна.
Миттельмайер развернулся и двинулся к входу в музей, Ройенталь последовал за другом. Караульные возле дверей отдали честь.
- У нас сегодня тоже все прошло гладко, - Волк машинально кивнул солдатам. – Корабли размещены, большая часть личного состава получила увольнительные.
- Интересно, надолго мы здесь, - Оскар вошел вслед за другом в высокие стрельчатые двери.
- Думаю, об этом мы узнаем завтра, на собрании штаба, - пожал плечами Ураганный. – А сегодня я предлагаю воспользоваться тем, что вечер, хоть и поздний уже, у нас обоих свободен. К слову, у меня есть пара бутылок старого коньяка.
- Из того ящика, что ты мне проиграл? – поднял бровь Ройенталь.
- Мы вроде как не закончили розыгрыш, - напомнил Миттельмайер, - так что, это еще вопрос – кто кому.
- Можем продолжить сегодня, - предложил Оскар.
- Согласен.
Флот-адмиралы прошли длинным широким коридором до лестницы на второй этаж, где располагались временные апартаменты высшего имперского командования.
- Мне доложили, ты запросил личные дела всех, служивших в гарнизоне Урваши, - сказал Волк, поднимаясь по ступеням. – Решил продублировать Оберштайна?
- Сам знаешь, с этим человеком любая возможная проверка не будет лишней, тем более, когда дело касается меня напрямую.
- Я не против проверки, - пожал плечами Ураганный, - но мог бы обратиться ко мне, вышло бы быстрее.
- Думаю, у тебя достаточно дел и так, - улыбнулся Оскар.
Волк покосился на него весьма выразительно.
- Ты что-нибудь знаешь по поводу встречи военного министра с его величеством? – сменил тему Ройенталь, когда лестница закончилась, перейдя еще в один увешанный картинами коридор.
Миттельмайер пожал плечами:
- Сам понимаешь, Оберштайн мне докладываться не стал. Я его вообще не видел еще, – и поддел друга:
- А ты? Не встретились случайно в «Эйфонии»?
- К счастью, нет, - качнул головой Оскар, принимая шутливый тон друга. – Я бы его, конечно, расспросил, о многом… только не думаю, что он стал бы отвечать.
Ураганный коротко хмыкнул, останавливаясь перед очередными вычурно украшенными дверями.
Комнаты, отведенные Миттельмайеру, лучше всего отвечали определению «покои» - лепнина на потоках, картины на стенах, статуэтки тут и там, старинная мебель. Ройенталь помедлил на пороге, оглядываясь.
- Заходи, - пригласил его Волк, направляясь к небольшому столику с креслами в углу. – Чувствуй себя как дома. Хотя я, например, чувствую себя здесь одним из экспонатов.
- Ну, допустим в Нойе Сан-Суси обстановка была роскошнее, - Оскар послушно зашел внутрь.
- Я в Нойе Сан-Суси не жил, - резонно возразил Миттельмайер, доставая из старинного буфета бокалы, бутылку и новую колоду карт. – Ты, впрочем, тоже.
- Нам повезло, - улыбнулся Ройенталь, опускаясь в кресло.
- Учитывая, что от него сейчас осталось – определенно, - Волк налил коньяку им обоим, сел напротив Оскара и поднял свой бокал: - За возможность спокойно выпить?
Улыбнулись, коротко чокнулись, выпили.
- Хороший коньяк, - резюмировал Ройенталь.
- Я знал, что ты оценишь, - улыбнулся Ураганный и взял колоду. – Ну что, продолжим наш розыгрыш?
- Раздавай, - кивнул Ройенталь и спросил, наблюдая, как друг достает карты: - Что ты думаешь об аресте Рубинского?
Агенты Оберштайна взяли Феззанского Лиса три дня назад, здесь же, на Хайнессене.
- Думаю, сотрудники военного министерства сделали большую работу, - пожал плечами Волк, быстро тасуя карты.
- И обеспечили его главе очередной плюс к репутации верного слуги его величества, - саркастично усмехнулся Оскар. – Вопрос только в том, перевесит ли это факт его своеволия.
Впрочем, мой император умеет закрывать глаза на своеволие.
- Завтра узнаем, - Ураганный раздал им обоим.
Идея поиграть пару партий на ящик коньяка зародилась еще в больнице, вот только доиграть никак не получалось. Возможно потому, что конечное количество партий они так и не собрались оговорить. Так было даже интереснее – игра без конца. Будто бы договор о том, что непременно встретимся снова – доиграть.
Оскар взял свои карты, прикинул расклад:
- Ну что, готов проигрывать?
- А сам? – усмехнулся в ответ Ураганный.
Карта была откровенно плохая, Миттельмайер постарался. Но ничего, всегда же можно отыграться.
- Посмотрим, - улыбнулся Ройенталь.
В прежние времена, когда Хайнессен еще принадлежал демократам, отель «Эйфония» входил в десятку лучших отелей Хайнессенополиса. Достаточно современный, достаточно стильный и достаточно удобно расположенный. Последнее соображение когда-то и сподвигло Оскара на выбор именно этого здания под главный офис губернаторского управления. Все остальное Ройенталя волновало мало еще тогда, сейчас же, стоя возле большого, во всю стену, окна в одном из кабинетов – за два этажа от своего бывшего, где по-прежнему заседал Оберштайн, - Оскар поймал себя на мысли, что этот отель никогда ему не нравился. Слишком… демократично? В его нынешнем кабинете на Феззане было гораздо уютнее, как ни смешно использовать это слово по отношению к рабочему месту.
Снаружи было солнечно и ясно – весна на Хайнессене уверенно сменялась летом, не глядя на календарные сроки, - и белые голуби вальяжно прогуливались по плоской крыше соседнего здания.
Два дня назад, 14 мая, империю облетела радостная новость: у его величества Райнхарда, первого императора династии Лоэнграммов, родился наследник. Сейчас новостные имперские ленты пестрели фотографиями императрицы Хильдегарде с ребенком: юный принц невозмутимо спал, императрица лучезарно улыбалась.
Благая весть и как нельзя вовремя - на Старых Землях началась чистка. Не столь жесткая и глобальная, как устроенная Оберштайном здесь, на Хайнессене, однако волна арестов, пусть и аккуратных, покатилась по Одину и понеслась дальше – гранд-адмирал Мюллер всегда умел работать с информацией. Кесслер тоже не терял времени даром – последнее гнездо терраистов на Феззане захватили еще месяц назад, теперь же его сотрудники занимались легальными последователями земной церкви. Проверки, проверки, проверки… пусть лучше население радуется здоровому наследнику.
Александр Зигфрид… вы выбрали великое имя для своего сына, мой император. Имя, гремевшее в истории человечества не раз – имя завоевателя. Хотите ли вы, чтобы ваш сын был так же любим богами войны?.. Я помню Кирхайса, он был талантлив, и он был человеком мира, пожалуй, изо всех нас он был единственный, кто сумел бы спокойно жить в этой новой мирной жизни. Впрочем, будь Кирхайс жив, все было бы совсем по-другому.
Мой император, однажды вы сказали мне, что власть должна достаться достойному, тому, кто сможет ее удержать. Ваш сын будет достоин?..
Дверь кабинета отворилась, пропуская внутрь Бергенгрюна.
- Ваше превосходительство.
Ройенталь обернулся, кивнул в ответ на форменное приветствие.
- Вас срочно вызывают в штаб-квартиру. Получено известие, что флот повстанцев выступил за границы изерлонского коридора.
- Вам придется остаться здесь и закончить работу с документами, - распорядился Оскар, направляясь к выходу. Если демократы хотят войны, его величество не откажет им в таком желании. Вот только зачем им это?.. Гражданских, арестованных по приказу военного министра, освобождают уже завтра. – Сообщите мне о готовности.
- Слушаюсь, ваше превосходительство, - поклонился Бергенгрюн.
Флот-адмирал вышел из кабинета – Рекендорф уже ждал в приемной, отдал честь и пристроился чуть позади, - и двинулся к лифтам.
Как… не вовремя! Ему уже почти удалось проследить действия Оберштайна здесь, на Хайнессене – надо признать, этот человек эффективно распорядился предоставленным ему временем, - и найти того, кто прикрывал сбор терраистов на Урваши из военного министерства. Военная кампания против изерлонцев становилась лишь досадной помехой.
Ройенталь коротко усмехнулся собственным мыслям: впервые в жизни его не радовала возможность разобраться с врагом на поле боя. Времена меняются.
Волк сейчас, наверное, тоже не рад.
-
-
15.06.2012 в 00:56Помещения, отведенные Оскару во временной штаб-квартире флота, ничуть не уступали миттельмайеровским: та же музейная роскошь вокруг. Впрочем, сейчас, когда верхний свет был выключен, здесь стало почти уютно.
Ройенталь сидел на диване и бездумно крутил бокал, глядя, как свет висящих за спиной бра зажигает внутри вина золотистые переливы. Ураганный замер на таком же диване напротив, молчал, думал о чем-то своем. Оскар даже знал – о чем, но начинать разговор первым не хотел, посидеть бы просто так еще несколько минут…
- Мне это не нравится, - наконец сказал Волк.
- Расстановка сил? - уточнил Ройенталь.
Его величество объявил порядок наступления: фланги, правый и левый, отдавались Биттенфельду и Айзенаху, авангард – ожидаемо, Миттельмайеру, резерв – флоту самого Оскара. Логичное решение… впрочем, Ураганный об этом тоже знает.
- Вся эта кампания, - тряхнул головой Волк. – Его величеству стоило бы остаться здесь, на Хайнессене, мы способны закончить это дело самостоятельно.
Как хорошо, что ты не сказал этого императору там, на собрании, Ураганный. Его бы позабавила эта мысль.
- Мы прилетели сюда воевать, Миттельмайер. Вспомни хоть раз, когда наш император уступал кому-то честь быть на переднем фронте сражения.
Волк нахмурился и промолчал.
Никогда, Ураганный. Этого не случалось прежде и не произойдет сейчас. Хотя я и понимаю твое беспокойство - мне тоже не нравится эта кампания. И я не знаю, почему сегодня, когда мы били бокалы на удачу – как не единожды делали раньше, - мне показалось, что все не так. Словно в этот раз мы выступаем против не того врага. Возможно потому, что напротив меня сидел этот человек… венный министр остается здесь, на Хайнессене. Что он предпримет сейчас?
- Я почти поверил в то, что изерлонский вопрос решится мирно, - вздохнул Миттельмайер.
Ты не любишь войну, Волк, я знаю. Но мы оба к ней привыкли, так что… это будет просто еще одна кампания.
- Все закончится быстро, - сказал Ройенталь вслух.
- Если бы я услышал это от кого-то еще, я сказал бы, что не стоит недооценивать врага, - усмехнулся Ураганный. – Но ты способен видеть ситуацию гораздо яснее меня, я знаю это.
- Побеждать при такой разнице сил умел только Волшебник Ян. Не думаю, что его наследник столь же гениален, - пожал плечами Оскар.
- Они сами выбрали войну, на что-то они надеются.
- На Меркатца? – поднял бровь Ройенталь.
Или на что-то другое?.. Вален остается на Хайнессене, это дает некоторые гарантии. Но по-прежнему ничего не ясно с Рубинским.
- Не знаю, - покачал головой Волк. – Но их выбор обрадовал его величество.
- Его величество всегда был и остается прежде всего воином, - Оскар одним глотком выпил вино. – Предлагаю оставить эту тему.
- Да, так будет лучше, - согласился Ураганный. – Наше дело – выполнять приказы.
Волк… если бы я умел жить так правильно, как ты.
Ройенталь разлил им обоим еще вина, поднял свой бокал:
- За успех кампании?
- За то, чтобы она стала последней, - улыбнулся Миттельмайер.
Бокалы коротко звякнули, соприкоснувшись.
Последняя битва с изерлонцами – по крайней мере, имперский флот был готов сделать все, чтобы она стала, наконец, последней, - началась 30 мая третьего года, недалеко от входа в коридор.
Оскар стоял на мостике «Брунгильды», смотрел на схему расположения мятежного флота и думал о том, что изерлонцы все-таки не законченные самоубийцы, как могло показаться, исходя из численного соотношения сражающихся сторон. Если они успеют уйти в коридор и грамотно организовать отступление до крепости… Ройенталю уже случалось ковырять броню Изерлона, не слишком веселое занятие, особенно под прицелом Торхаммера.
Сражение шло уже второй час, и пока особого перелома в ситуации не наблюдалось – флот Миттельмайера наступал, повстанцы держали позиции.
Перед началом битвы его величество обратился к своему флоту с речью, в которой клятвенно обещал, что пока жива династия Лоэнграмм, императоры ее всегда будут на переднем крае битвы, не скрываясь от опасностей войны в тылу. Поверить в это было легко – настолько велика была сила духа, заключенная в его словах. Вы сможете передать эту силу своему наследнику, я вижу это, мой император.
Сейчас его величество молчал, глядя на обзорный экран, и Оскару совершенно не нравилась бледность, заливающая императорский лик. Неужели болезнь возвращается? Во время битвы?.. Ройенталь отогнал странные мысли.
Император смотрел на схему и будто не видел ее.
- Ваше величество, - решил обратиться Ройенталь. Его величество повернулся к нему, и, увидев его плывущий, совершено незрячий взгляд, Оскар закончил фразу неожиданно даже для себя:
- Возможно, вам следует отдохнуть.
Несколько мгновений император смотрел на главу ставки, словно не слышал его, потом коротко кивнул:
- Да.
И встал из кресла. Вернее, попытался – едва его величество поднялся на ноги, его внезапно повело, и он упал на пол, только плащ сверкнул белым крылом.
Мой император…
- Доктора! – закричал кто-то, кажется, фон Штрайт. – Доктора, живо! И принесите носилки!
Оскар стоял и смотрел на бессознательное тело возле командного кресла – длинный плащ скрыл черный мундир, и волосы легли на пол золотым пятном.
Мой император.
Очнулся Ройенталь, только когда появились врачи - его величество осторожно положили на носилки, подняли и вынесли с мостика.
Оскар оглянулся на экран, на котором по-прежнему высвечивалась схема боя. Следовало сообщить Миттельмайеру.
- Дайте мне связь с «Беовульфом», - приказал глава ставки и сам удивился невозмутимости собственного голоса.
Волк стоял на своем мостике, скрестив руки, фон Бюро и Дройзен замерли по бокам.
- Наконец-то, - улыбнулся Ураганный, - я уж думал, мы так и будем играть с повстанцами в поддавки. Что решил его величество?
- Его величество только что потерял сознание, - сказал Оскар и увидел, как замерли лица стоящих перед ним офицеров.
- Насколько это серьезно? – спросил, наконец, Волк.
- Медики пока не сообщили диагноза, слишком мало времени прошло.
- Следует предупредить распространение этой новости далее, - сказал Ураганный. – Нам не нужна паника во флоте или чтобы об этом узнал враг.
- Ты прав, - кивнул Ройенталь. – Ничего не произошло, мы продолжаем наступление. Я принимаю командование.
Миттельмайер кивнул.
- Я сообщу тебе, когда появятся новости от врачей, - пообещал Оскар и отключился.
Схема боя на экране слегка изменилась – правый фланг имперского флота подвинулся вперед, нарушив построение изерлонцев.
Мой император… это ведь не может быть серьезно.
Императорский лейб-медик, которого глава ставки приказал вызвать на мостик, не дождавшись известий, выглядел сконфуженным:
- Мы не можем определить причины недомогания его величества.
Прошло более пяти часов с момента, как врачи занялись обследованием императора.
- Что значит – не можете?
- Все, что мы можем определить, это принадлежность заболевания его величества к группе коллагенозов, однако нам никак не удается установить точную разновидность.
- Вы понимаете, что ваша должность предполагает определенный уровень компетентности, которому вы, насколько я вижу, не соответствуете? – ровно спросил Ройенталь и увидел, как напрягся стоящий перед ним человек. – Меня не интересуют ваши затруднения, мне нужен диагноз. Желательно, вместе с вариантами лечения. Вы понимаете меня?..
Доктор торопливо кивнул.
- Его величество еще не приходил в сознание?
- Нет.
- Сообщите мне, как только он сможет меня выслушать.
- Хорошо, ваше превосходительство.
- Можете вернуться к работе, - разрешил глава ставки, отворачиваясь обратно к обзорному экрану. Врач торопливо вышел.
Три часа назад изерлонцы отступили в устье коридора, однако Биттенфельду практически удалось прорваться и зайти к ним в тыл, и полчаса назад Оскар отправил флот Грильпальцера в качестве подкрепления черным уланам. Миттельмайер временно увяз в центре, где была сосредоточена основная масса повстанческого флота, там же был замечен «Гиперион», которым, судя по всему, сейчас командовал Меркатц. Или все-таки ученик Яна Веньли показывал свою тактическую смекалку – это Ройенталя сейчас волновало мало.
Мой император. Я не могу упустить эту победу, вы бы не одобрили этого.
Проклятый норнами коридор не позволял навалиться на врага всем флотом, частично нивелируя разницу в численности.
Это уже было, мой император, но тогда вы сидели здесь, в этом кресле…
Правое крыло мятежного флота неожиданно слаженно двинулось вперед – прямо в гущу флота Ураганного. Самоубийственная целеустремленность...
Оскар не успел потребовать связи: линия боя на экране вздрогнула, вспухая условными изображениями взрывов.
Корабли-мины! Волк!..
Ураганный не подвел: флот его слаженно отошел назад, открыв огонь. Экран подернулся рябью взрывов.
- Передайте Айзенаху приказ немедленно отойти от входа в коридор!
Миттельмайеру понадобится пространство для маневра… Ураганный, я знаю, ты справишься.
Они снова устроили свалку в коридоре. Трюкача Яна больше нет, а мы по-прежнему ловимся на примитивные уловки. Но они мастерски отвлекали внимание от этого отряда.
Флот Миттельмайера остановился, расстреливая корабли-мины на безопасном расстоянии – Ройенталь смотрел на экран и представлял, как огненный шквал бушует сейчас поперек коридора.
Остатки основного флота изерлонцев пытались уйти, но Биттенфельд не отступался, продолжая преследование – рыжий адмирал всегда славился своим упорством.
Я слишком отвлекся от боя, мой император. Если бы вы были с нами, все было бы иначе.
Оскар подавил желание оглянуться на пустое кресло за спиной.
-
-
15.06.2012 в 00:57Его величество Райнхард вызвал к себе флот-адмирала Ройенталя в начале второго часа ночи, когда хаос посреди коридора несколько часов, как закончился, и авангард основного флота под командованием Ураганного практически достиг отступающих с боем изерлонцев.
Император ждал Оскара в своей каюте, лежа в постели, возле которой застыл его юный рыжеволосый слуга. Лейб-медик со своими помощниками выстроились вдоль стены, лица у них были виноватые.
Оскар отдал честь, невольно отметив, насколько бледен, почти бесцветен сейчас император.
Его величество кивнул, спросил негромко:
- Какова ситуация на поле боя?
Ройенталь коротко доложил, упомянув о собственной невнимательности.
- Вы не должны себя винить, - едва заметно улыбнулся император, - это я вас отвлек, хоть и невольно. Так что вина здесь скорее моя.
Ройенталь молча поклонился. Вы умеете быть справедливы, мой император.
- Доктора отказываются говорить, чем я болен, - сообщил его величество, коротко глянув на своих врачевателей.
- Мы так и не смогли установить точно… - начал было лейб-медик и осекся, встретив взгляд развернувшегося к нему флот-адмирала.
- И как вы собираетесь лечить его величество?
- Следует провести ряд исследований, - несмело предложил один из врачей.
- Исследований? – уточнил Ройенталь. И не выдержал: - Вы понимаете, что речь идет о жизни его величества? – злость сама скользнула в голос.
Все эти часы… я верил, что вы скажете мне, что все в порядке!
- Не стоит ругать врачей, Ройенталь, - вмешался император негромко, и Оскар долго выдохнул, успокаиваясь. – Я был весьма беспокойным пациентом все эти годы, - и спросил буднично, не глядя на своего личного медика:
- Сколько мне осталось?
Доктор отвел глаза.
- Вы даже этого не знаете, - заключил его величество и закрыл глаза.
Мой император…
Ройенталь смотрел на молодого – на девять лет младше его, - человека на кровати и не видел обреченности, только спокойствие. Вы готовы умирать, мой император…
- Что ж, - негромко сказал его величество словно в ответ на какие-то свои мысли. И, подняв голову, произнес:
- Прикажите прекратить преследование повстанческого флота, Ройенталь. Предложите им немедленные переговоры, я готов встретиться с любым из их командиров, который согласится взять на себя такую ответственность.
- Слушаюсь, ваше величество.
Глава ставки коротко поклонился и вышел из каюты – мимо бесполезных медиков, мимо ребят Кисслинга… обратно на мостик императорского флагмана.
Сейчас… отдать приказ, остановить сражение… и сказать Ураганному, чтобы срочно летел на «Брунгильду».
Оскар встречал Волка в шлюзовом отсеке – стоял и спокойно ждал, пока шаттл с «Беовульфа» закончит стыковку. Двое часовых у входа в отсек старательно демонстрировали чудеса выправки, Ройенталь иногда чувствовал их короткие взгляды. Оскару было все равно.
Ураганный оправдал свое прозвище и вернулся назад всего за шесть часов, обогнав остальные корабли имперского флота. «Надо бы спросить Волка, как он это делает», - в который раз подумал Ройенталь мимолетом. Как-нибудь потом… сейчас явно не до того.
Наконец створка шлюза скользнула в сторону, и Миттельмайер стремительно спустился вниз. Пожал руку другу, спросил встревожено:
- Как здоровье его величества?
- Сейчас он спит, - Оскар развернулся и двинулся к выходу из отсека. – Врачи говорят, состояние стабилизировалось.
Часовые у входа слаженно отдали честь, флот-адмиралы машинально кивнули.
- Его величеству не стало лучше, - сказал Волк, и это прозвучало отнюдь не вопросом.
Ройенталь помолчал – коридор закончился, сменившись веером движущихся дорожек, адмиралы встали на одну из них, - наконец сказал негромко:
- Я не знаю, станет ли ему лучше, - и, увидев, как друг изменился в лице, добавил: - Не сейчас, точно. Там… требуется долгое лечение.
И будет ли для него время, не знают даже врачи. Но этого я тебе не скажу, Волк.
Миттельмайер вздохнул, сказал негромко:
- Будем надеяться.
Оскар кивнул. Что нам еще остается. Поинтересовался:
- Как все прошло в коридоре?
Волк пожал плечами:
- Демократы приняли предложение о переговорах, сейчас решают, кто именно полетит на встречу с его величеством. Насколько я понял, у них мало кто уцелел из высшего командного состава.
- Много погибших? – спросил Ройенталь, не уточняя, с какой стороны. Впрочем, про потери имперского флота он и без того знал – хуже всех пришлось флотам Биттенфельда и Грильпальцера – более трети преследовавших изерлонцев кораблей была уничтожена. Флоту Миттельмайера тоже досталось – в основном, из-за удара кораблей-мин.
- У повстанцев осталось чуть более двух тысяч кораблей, - ответил Ураганный хмуро.
- И они продолжали сражаться.
- Они весьма организованно отступали, - кивнул Миттельмайер. – Знаешь… такое чувство, что дух Яна Веньли остался с этими людьми.
Оскар промолчал – он и сам видел, что флот повстанцев сохранял порядок в своих рядах до конца.
Возможно, мой император прав. Эти люди заслуживают права на разговор.
Представитель повстанцев прибыл на «Брунгильду» в середине второго дня после окончания боевых действий в коридоре. Райнхард фон Лоэнграмм принял его в собственной каюте, при полном параде, как и положено императору. Двойная Звезда стояла справа от кресла, слева застыли фон Штрайт и Кисслинг.
Мундир его величество смог надеть только с помощью своего слуги, Эмиля, дойти до кресла ему тоже помогли, но сейчас, глядя на спокойное лицо императора, Оскар был готов поверить, что все это было с кем-то другим, а не с этим невозмутимым и уверенным в себе человеком.
Представитель повстанцев был молод, едва ли старше тридцати, веснушчат и лохмат – непокорные пряди русых волос торчали из-под форменного берета. Этакий обычный парень, из простых. Оскар первому впечатлению не поверил – говорили, Волшебник Ян выглядел еще более штатским.
- Вице-адмирал Аттенборо, командующий флотом республики Изерлон, - повстанец лихо откозырял – как было когда-то принято во флоте Альянса.
Вице-адмирал в такие годы… Ройенталь, не глядя на Волка, знал, что тот сейчас коротко усмехнулся.
- Думаю, мне представляться не надо, - иронично ответил император.
- Вас я узнал в лицо, ваше величество, - согласился республиканец.
- Мне докладывали, что командующим гарнизона крепости был назначен другой человек, ученик адмирала Яна, - легко сказал его величество.
- Младший лейтенант Минц погиб во время боя в коридоре, - спокойно ответил вице-адмирал.
Выдержка у него явно была.
- Что ж, очень жаль, что мне не удалось побеседовать с этим молодым человеком, - задумчиво произнес император и продолжил – резко сменив тон:
- Я пригласил вас сюда, чтобы сделать вам предложение, господин Аттенборо. Вы сдаете нам крепость Изерлон, а взамен я обещаю вам демократическую автономию в размерах одной звездной системы.
Оскар подавил в себе желание повернуться к его величеству. Как бы ни был болен император, он не мог говорить необдуманно.
Следовало отдать должное республиканцу – он не выказал ни доли удивления.
- Весьма лестное предложение для нас, ваше величество, однако какую именно систему вы имели в виду?
Отправить этих повстанцев куда-нибудь в систему Шивы… или Дагона. Там можно жить, отчего нет, пусть будет резервация.
- Баалат вас устроит? – поинтересовался его величество, подпирая голову кулаком и рассматривая своего собеседника.
Это… какая-то высшая ирония, мой император. Отдать этим людям столицу бывших демократических земель?
- Устроит, - в тон императору ответил командующий повстанческим флотом. – Но какие гарантии вы нам даете?
- Вам придется положиться на мое слово, - почти весело произнес император.
Несколько мгновений вице-адмирал Аттенборо молча смотрел на него, наконец, сказал:
- Я не уполномочен решать вопрос о сдаче крепости.
- Тогда свяжитесь с тем, кто уполномочен, вице-адмирал. Я жду вашего ответа через три дня. Можете идти.
Республиканец снова отдал честь, четко развернулся на месте и вышел из каюты.
Император длинно выдохнул и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Вид у него внезапно стал совершено больной.
- Удивлены? – негромко спросил он, не уточняя, к кому обращается.
- Я не понимаю, почему вы отдаете им Хайнессен, - честно признался Оскар.
Император коротко усмехнулся:
- Эти люди не согласились бы на меньшее.
Да, наверное, вы правы, мой император. В этом человеке, сейчас – я видел, они не собираются сдаваться.
- Вы оказываете им большую честь, - сказал Миттельмайер.
- Они ее заслужили, - спокойно сказал его величество и выпрямился. – Можете быть свободны, господа.
Выходя из императорской каюты вместе с адъютантом его величества и начальником императорской охраны, Оскар услышал за спиной – совершенно обессиленное, почти шепотом:
- Эмиль, помоги мне встать.
И поймав взгляд Ураганного, понял – Миттельмайер тоже это слышал.
-
-
15.06.2012 в 00:59В каюте, отведенной Волку, было темно, только экран визора ровно светился голубоватой заставкой.
- Что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовался Ройенталь, поставив на стол перед собой пустой бокал.
Флот-адмиралы только что закончили просмотр предоставленного изерлонцами диска о терраистах.
- Мы явно недооценили масштаб, - негромко ответил Ураганный, который так и не притронулся к своему вину. – Феззан, как созданная земной сектой база…
Да, это говорило о многом. О долгосрочности планов этих фанатиков, например.
А еще этот диск показывал, насколько они недооценили повстанцев, которые успели побывать даже на Терре.
- Жаль, что мы увидели эту информацию только сейчас, - сказал Оскар вслух и налил себе еще вина.
- Хорошо, что мы ее вообще увидели, - пожал плечами Волк и откинулся на спинку кресла.
Да, это было почти везением – прощальный подарок от вице-адмирала Аттенборо. Информация к размышлению, как он сказал, после того, как вторая встреча с императором была окончена. Важная информация, даже сейчас.
Переговоры о сдаче Изерлона закончились успешно – его величество дал повстанцам два месяца на перемещение личного состава и мирных граждан республики из крепости в систему Баллат. Следующая встреча, на которой будет детально оговорен статус автономии и порядок включения ее в империю, состоится уже на Феззане.
«Скорее всего, обсуждать детали вам придется с императрицей, - спокойно сказал его величество. – Не волнуйтесь, она гораздо лучше разбирается в этих вопросах, чем я».
Два месяца… мой император, вы не рассчитываете даже на них?..
К тому времени демократы должны выбрать лидера своей автономии – это было практически единственным условием, выдвинутым императором.
Кроме того, его величество объявил об амнистии адмирала Меркатца – по сообщению изерлонцев, тот был серьезно ранен. Старый офицер теперь был свободен вернуться домой в любое время.
Достойного противника следует уважать, и вы никогда не забываете об этом, мой император.
«У адмирала Меркатца семья на Одине, - сказал на это Миттельмайер, - будет правильно, если они встретятся».
Наверное, ты тоже прав, Ураганный…
- Надо будет передать эти данные Кесслеру и Мюллеру, когда достигнем Хайнессена.
Оберштайн их получит и так.
- Обязательно, - негромко согласился Миттельмайер, закрыв глаза. Голос его звучал откровенно устало – Ураганному пришлось поработать последние дни, восстанавливая порядок во флотах.
- Включить свет? – предложил Оскар.
- Не надо, - коротко качнул головой Волк. – И так хорошо.
- Тогда я пойду, - сказал Ройенталь и поставил свой бокал на стол. – А то ты совсем засыпаешь.
- Извини, - Ураганный сел прямо. – Что-то я действительно почти отключился.
- Немудрено, - Оскар встал из кресла. – Мы все устали за эти дни. Спокойной ночи.
- И тебе, - кивнул Миттельмайер.
Ройенталь вышел.
Яркий свет в коридоре заставил его на мгновение зажмуриться, впрочем, до его каюты было всего ничего – десяток быстрых шагов. Лечь, наконец, спать… хорошая идея.
Четвертые сутки на пути к Хайнессену уже два часа, как начались.
Имперский флот, за исключением оставленных у входа в коридор патрульных кораблей, вернулся на Хайнессен 16 июня. Бывшая столица демократических земель встречала императора жарким летним солнцем и трауром. Пять дней назад в центральном госпитале покончил с собой бывший глава Феззанского правительства Адриан Рубинский. Смерть его послужила детонатором для заложенных под всей столицей зарядов, вызвавших волну пожаров и мародерства. Только к концу третьего дня после начала инцидента солдатам Валена вместе с сотрудниками полиции удалось навести в Хайнессенополисе хоть какой-то порядок.
Служебная машина везла флот-адмирала Ройенталя через разрушенный город – обгорелые остовы зданий здесь и там, потеки высохшей пожарной пены на стенах, разбитые кем-то витрины пустых магазинов и не убранные еще до конца остовы сломанных машин.
Мы с Миттельмайером когда-то сработали гораздо аккуратнее. И кем надо быть, чтобы решить отомстить за свою смерть вот так?..
Отвечать на этот вопрос уже было некому, равно как и спросить «куда вы смотрели?» - тоже уже не с кого. Флот-адмирал Оберштайн погиб во время взрыва, уничтожившего управление военной полиции. Что могло понадобиться главе военного министерства от полицейских, Оскар не знал, однако собирался спросить сейчас.
Машина остановилась возле входа в отель «Эйфония», Ройенталь вышел, кивнул отдавшим ему честь часовым и двинулся к прозрачным дверям, ведущим в холл. Здание губернаторской штаб-квартиры ничуть не пострадало, весь квартал вокруг остался нетронутым – взрывы и пожары обошли стороной, а бесчинств не допустила охрана. И останься Оберштайн на своем рабочем месте, он был бы сейчас жив.
Знакомая шахта подъемника – прозрачная изнутри, с видом на город. Чем выше поднимался лифт, тем лучше становилось видно, насколько непрезентабельна бывшая столица мятежных земель сейчас.
Этому городу никак не удается спокойно жить под имперским правлением, словно местные боги не хотят этого. Возможно, этой планете станет лучше, когда она снова вернется демократам…
Начальник секретариата военного министерства ждал визита главы ставки в своем кабинете, стоял возле окна и тоже смотрел на город.
- Удручающее зрелище, - сказал Ройенталь с порога, ответно отдав честь Фернеру, и прошел к столу, однако садиться не стал. – Его величество приказал мне ознакомиться с вашим докладом.
Императору так и не стало существенно лучше, он почти не вставал. Однако управлять страной продолжал – насколько мог.
Контр-адмирал развернулся спиной к окну и произнес, глядя куда-то мимо Оскара:
- Взрывы, произошедшие в ночь на 11 июня, обусловлены детонацией серии зарядов, связанных с электромагнитным реле, вживленным в мозг бывшего главы доминиона и сработавшим, едва прекратилась его активность.
- Почему вы не определили наличие такого передатчика?
- На момент ареста Рубинский находился на лечении в больнице, у нас не было повода проводить полный осмотр его тела.
Да, вы, вероятно, доверяли врачам… вот только я мало верю в доверие военного министра.
- Минирование было произведено еще во времена демократического правления, - продолжил Фернер, - агентами Феззана или членами земной секты, этого нам пока установить не удалось.
- Кажется, это практически одно и то же, - Оскар выложил на стол две карточки памяти. – Здесь информация из центрального компьютера уничтоженной Валеном базы, которая свидетельствует о том, что существование доминиона было долгосрочным проектом фанатиков, рассчитанным на захват власти в галактике.
- Вот как… - равнодушно сказал начальник секретариата.
- Да, - кивнул флот-адмирал. – У вас есть, что добавить по существу происшедшего?
- Гранд-адмирал Вален оперативно отреагировал на сигнал тревоги, - заметил Фернер, - впрочем, это, наверное, отражено в его рапорте.
- Отражено, - кивнул Ройенталь, - так же там упомянуто, что вы весьма успешно координировали действия сотрудников военной полиции и министерства.
- Кто-то должен был это сделать, - пожал плечами контр-адмирал, «…раз военный министр погиб» повисло в воздухе, недоговоренное.
- Что могло понадобиться флот-адмиралу Оберштайну в управлении военной полиции? – прямо спросил Оскар.
- Его превосходительство не докладывал мне о своих намерениях, - сообщил Фернер все так же невозмутимо.
- Тело так и не нашли? – Ройенталь отлично знал ответ: от управления полиции вообще мало, чего осталось.
Контр-адмирал впервые за разговор посмотрел на своего посетителя.
- Вы полагаете, это была инсценировка? – странным тоном спросил он, и Оскар вдруг понял, что человек, стоящий перед ним – на грани срыва. Впрочем, ощущение мелькнуло и исчезло, когда Фернер качнул головой и добавил:
- Если и так, я о ней не знал.
- На второй карте памяти копии финансовых документов, свидетельствующих о сотрудничестве бывшего правительства Альянса с феззанскими структурами, - сообщил Ройенталь. – Думаю, это пригодится вам в работе.
Я даю вам эту информацию, Фернер. Потому что наши разногласия играют на руку нашим противникам.
- Благодарю, - контр-адмирал снова смотрел куда-то мимо.
Оскар кивнул и развернулся к выходу – больше ему в этом кабинете делать было в принципе нечего.
- Я бы хотел попросить его величество предоставить мне полномочия для ведения расследования на Новых Землях, - сказал Фернер у него за спиной.
- Я передам императору вашу просьбу, - ответил Ройенталь, не оборачиваясь, и вышел из кабинета.
Удачи в охоте, контр-адмирал.
-
-
15.06.2012 в 01:0025 июня флагман его величества «Брунгильда» поднялся с хайнессенского космодрома и направился обратно, на Феззан. Вместе с флагманом летели корабли флотов Миттельмайера, Валена, Биттенфельда и Айзенаха, а также основной флот Ройенталя. Адмирал Грильпальцер снова оставался на Хайнессене – до передачи планеты в руки демократов. В помощь ему были назначены управляющий гражданскими делами Эльсхаймер, который зарекомендовал себя весьма положительно на этом посту, и адмирал Кнапштайн со своим флотом. Контр-адмирал Фернер тоже оставался на Хайнессене – заниматься терраистами на Новых Землях. Его величество удовлетворил просьбу начальника секретариата военного министерства, назначив его главой расследования по этому направлению. Имя нового военного министра император пока так и не сообщил.
Оскар стоял на мостике «Брунгильды» - рядом с пустым командным креслом, - и смотрел, как стоящему впереди Миттельмайеру докладывают о передвижениях флота. Корабли один за другим выходили из атмосферы, оставляя позади планету, которая вскоре перестанет быть частью империи.
При любой власти всегда найдутся недовольные, вы поступили мудро, мой император, предоставив им место, где они могут выпустить пар своего недовольства. Но я не завидую тому, кому придется держать этот подогретый котел закрытым. Вряд ли мы сможем убрать его с огня…
Еще три часа до точки прыжка. Потом можно будет сесть с Волком где-нибудь – да хоть в малой кают-компании, - и обсудить, зачем его величество приказал главнокомандующему остаться на «Брунгильде» на время перехода.
Чего вы хотите от нас, мой император?
Волк привычно скрестил руки на груди, слушая очередной рапорт.
Еще три часа. Как бы то ни было, я благодарен вам за то, что Ураганный здесь, ваше величество.
Оскар проснулся от того, что замерз. Полежал несколько минут, глядя в темноту, пока не понял, что в каюте на самом деле стандартная температура, а стынет он изнутри – и стынет до сих пор. Словно кто-то держал ледяными пальцами прямо за сердце.
Ройенталь встал и почти на ощупь добрался до душа. Включил воду – горячие струи ударили по плечам, замер, прислонившись лбом к стенке кабинки.
Мой император. Как вы смели приказать мне жить дальше?.. Зачем... когда теперь уходите сами.
Холод не отпускал, гнездясь где-то в груди.
Последние пару дней его величество практически не приходил в сознание, доктора напрасно пытались сбить высокую температуру.
Я не просил об этой жизни, мой император. Почему вы не дали мне уйти?.. Почему даже на дороге в Вальгаллу вы снова впереди…
Врачи не ожидали этого ухудшения, никто не ожидал.
Оскар закрыл глаза, пытаясь отрешиться от выстужающего холода.
Вы долетите до Феззана, мой император. Вы должны.
Горячая вода стекала по волосам и лицу, но не грела. Перерасход…
Ройенталь выпрямился и выключил воду. Тщательно вытерся, высушил волосы феном.
Ночь по корабельному времени, но это неважно.
Мундир, плащ… никто не должен видеть главу ставки одетым не по форме, не на императорском флагмане.
Прихватить бутылку виски из бара, и в несколько шагов до каюты Миттельмайера. Извини, Волк, я тебя разбужу.
Ураганный открыл почти сразу – в мундире, с заспанным лицом и встрепанными волосами. Молча отступил в сторону, пропуская друга внутрь каюты.
- Ты что, в одежде спал? – поинтересовался Оскар, проходя внутрь и чувствуя, как потихоньку отпускает странный холод.
- Я за столом задремал, - признался Миттельмайер и добавил странным тоном: - Мне сон приснился.
Не тебе одному, Волк. Только я не помню, что же видел в том сне.
- Плохой? – поднял бровь Ройенталь – Ураганный все еще выглядел так, словно никак проснуться не мог.
- Будто его величество уходит в Вальгаллу, - ответил Миттельмайер. – А я пытаюсь его остановить и никак догнать не могу…
И хорошо, что не можешь, Ураганный!
Оскар не знал, что сказать.
- Там, за вратами Вальгаллы, - добавил Волк тихо, - его ждал ты.
Миттельмайер…
- Это хорошо, - легко сказал Ройенталь и уточнил, поймав удивленный взгляд Ураганного: - если его величество не уйдет в Вальгаллу раньше меня.
Сам я туда еще нескоро попаду, похоже…
Миттельмайер коротко хмыкнул, окончательно приходя в себя, и спросил наконец:
- А ты чего среди ночи?
- Да мне вот тоже невесть что снится, - пожал плечами Оскар. – Я даже не помню, что именно, но ощущение то еще, видимо, ночь такая. Так что предлагаю выпить.
И показал бутылку.
- Хорошо, - кивнул Ураганный.
Ройенталь улыбнулся и сел на диван. Это все ночь и усталость, это поправимо.
-
-
15.06.2012 в 01:02К концу второй недели полета его величеству стало лучше. Настолько, что он вызвал к себе сначала своего адъютанта, а потом – начальника своего штаба.
Оскар вошел в императорскую каюту – сегодня здесь не было никого, кроме самого императора, - и увидел, что его величество сидит в постели, а рядом стоит стул, явно предназначенный для посетителя.
Ройенталь отдал честь, император кивнул и указал на стул:
- Садитесь.
Оскар послушно сел.
Его величество сегодня был оживлен и выглядел почти здоровым – если бы не пижама, в которой Ройенталь не привык его видеть, то можно было бы забыть о болезни.
Сколько раз вы делали вид, что все в порядке, и мы все обманывались этим?
- У меня к вам просьба, Ройенталь, - сказал, наконец, Райнхард и добавил, усмехнувшись: - Вы, конечно, больше привыкли к моим приказам, но думаю, приказы покойного мало значат.
Мой император…
- Однако я знаю, что вы человек чести, - продолжил его величество. – И всегда держите данное вами слово.
- Это нормальный порядок для уважающего себя человека, - пожал плечами Оскар.
- Да, - коротко улыбнулся император. – И вы всегда уважали себя достаточно, чтобы быть верным обещаниям.
Однажды я чуть не восстал против вас, мой император. Вы же знаете об этом.
Ройенталь молчал, пытаясь понять, к чему этот разговор.
- Когда я впервые озвучил свои планы изменить эту галактику, я не думал, что основные перемены начнутся потом, когда война закончится, - задумчиво произнес его величество. – И никак не предполагал, что я их не увижу, - и поднял руку, останавливая готового возразить собеседника. – Не стоит, Ройенталь. Я всегда знал, что я смертен, и я уже давно готов к своей смерти. Единственное, к чему я не готов и никогда не буду, это потерять результаты всех этих лет только потому, что новая империя не выдержит грядущих перемен. Ее величество достаточно умна, чтобы справиться с проблемами политики, однако она женщина, а ни одна женщина не удержит флот в своих руках.
Ни одной женщине прежде и не доставалось такого флота, мой император.
- Поэтому я прошу вас, Ройенталь, - твердо сказал его величество, глядя на своего флот-адмирала. – Я знаю точно, вы способны сохранить имперский флот таким, какой он нужен стране – готовым ко всему. Вы можете пообещать мне это?
Мой император… все эти годы я оценивал вас, я ждал, что вы совершите ошибку, а вы всегда были впереди. А теперь вы так легко говорите, что верите в меня?..
- Да или нет? – подстегнул собеседника его величество.
Вы навсегда останетесь впереди, мой император. И как я могу отказать вам?
- Да, - спокойно сказал Оскар. – Я обещаю.
Император улыбнулся:
- Теперь я спокоен хотя бы за будущее флота, Ройенталь. Вы, как главнокомандующий, сумеете обеспечить его сохранность.
Главнокомандующий?..
- А как же Миттельмайер? – не сдержался Оскар.
- У меня к нему тоже есть просьба, - спокойно произнес его величество.
Ураганный вернулся после разговора с императором сам не свой. Ройенталь посмотрел на его ошалелый вид, молча достал стаканы и разлил обоим виски – по чуть-чуть всего, все-таки день и служба.
Миттельмайер выпил свою порцию в один глоток, поморщился слегка и сообщил:
- Его величество попросил меня принять должность премьер-министра.
- И ты согласился, - заключил Оскар.
- Я ничего не смыслю в гражданских делах! – вскинулся Волк. – Я терпеть не могу законы и крючкотворство! – и добавил совсем беспомощно: - Я военный…
- Но ты согласился, - уверенно сказал Ройенталь и отпил из своего стакана.
Миттельмайер дернул плечом:
- Я не мог ему отказать.
Да, мы оба не могли… и его величество это знал.
Волк крутанул стакан по столу, сказал негромко:
- Он… уходит, Ройенталь. Уходит так легко.
Оскар допил свое виски.
Ты прав, Ураганный, уходит. И ни ты, ни я уже не сможем его задержать. Никто не сможет в этой галактике. Но Хель забери, мой император решил навести здесь порядок перед своим уходом. И он сделал правильный выбор, из тебя выйдет отличный премьер-министр.
- Он же совсем не боится смерти, - Миттельмайер растерянно посмотрел на друга.
- Он никогда ее не боялся, - пожал плечами Оскар.
И мы оба знали это. Он никогда ничего не боялся, поэтому мы и шли за ним. Все эти годы… я пытался догнать его, а он взял и отдал мне флот – сейчас. Он не боится даже нас, Ураганный.
- Да, я знаю, - нахмурился Волк.
- Ты не ожидал, что увидишь, как он умирает? – прямо спросил Ройенталь.
- Да.
- Я тоже, - кивнул Оскар и разлил им обоим еще виски – совсем немного.
Нам всем нужно время, чтобы принять это.
-
-
15.06.2012 в 01:04Третья неделя июля на Феззане оказалась на редкость дождливой – ни единого ясного дня, только ветер и падающая с неба вода. «Император уходит и забирает солнце с собой», - шептались на улицах столицы, которая еще десять дней назад задыхалась под знойным летним солнцем. До прилета «Брунгильды».
Его величество действительно уходил – тяжело, мучительно. Временами ему становилось лучше, и тогда император диктовал ее величеству положения своего завещания, потом состояние его снова ухудшалось, и врачи только беспомощно разводили руками, пытаясь побороть симптомы так и неизученной болезни.
Волк стоял в кабинете Ройенталя в Главном управлении флота и смотрел, как струи воды бегут вниз по стеклу. Оскар замер неподалеку, присев на край своего рабочего стола.
Сегодня всех офицеров генштаба – Мюллер и Меклингер уже успели прилететь с Одина, - приводили к присяге его высочеству Александру Зигфриду и ее величеству Хильдегарде. Прямо во дворце Остролиста, где сейчас находился император вместе со своей семьей.
У маленького принца были ясные голубые глаза и по-семейному светлые короткие волосы, а ее величество императрица изрядно подурнела за последние дни - Ройенталь отметил это машинально, пока давал клятву.
Я обещал быть верным ребенку и женщине. Тем, кто никогда не сможет быть впереди меня. И это совершенно неважно…
- Тебе надо завести дом на Феззане, - негромко сказал Ураганный. – А то живешь в служебной квартире, словно лейтенант какой-то.
- Миттельмайер?.. – неуверенно произнес Оскар, озадаченный неожиданной темой разговора.
- И нам с Эвой тоже нужен новый дом, - словно не слыша его, продолжал Волк. – А то этот слишком мал для семьи с ребенком…
И замолчал, глядя в окно.
Ройенталь соскочил со стола и стремительно подошел к другу. Встал рядом, положил руку на плечо и улыбнулся, когда Ураганный оглянулся, - молча.
Жизнь продолжается, Волк. Через полчаса приедет Мюллер и расскажет нам, как обстоят дела на Одине, а пока можно постоять так.
Миттельмайер кивнул и отвернулся обратно к окну.
Оскар убрал руку, но отодвигаться не стал, так и замер рядом.
По стеклу по-прежнему безостановочно текла вода.
Их вызвали во дворец днем 26 июля – всех восьмерых, срочным порядком. Его величеству резко стало хуже.
Оскар выскочил из машины и торопливо взбежал на крыльцо, спасаясь от струй непрекращающегося дождя. Лейтенант из службы Кисслинга проводил его в большую залу, где уже ждали остальные, кроме Миттельмайера, который еще ехал из штаб-квартиры флота. Ройенталь окинул взглядом старых боевых соратников и сел за стол – как сиживал уже не раз на собраниях генштаба, очередных и срочных.
Биттенфельд сидел, скрестив на груди руки рядом с Валеном, рассматривавшим столешницу, и невозмутимым как обычно Айзенахом. Напротив них застыли Мюллер и Меклингер, так удачно сработавшие на Старых Землях, и Кесслер, в неизменной своей фуражке. Кресло рядом с Оскаром пустовало – сюда сядет Ураганный, когда, наконец, приедет.
В воздухе висело практически ощутимое напряжение, готовое вот-вот взорваться.
Мы все ждем… пока нам скажут, что все, закончилось?..
- Почему его величество? – спросил вдруг Биттенфельд, и все повернулись к нему. – Почему он, а не мы?
- Мы все задаемся этим вопросом, - меланхолично произнес Меклингер.
- Особенно ты! – ядовито сказал Биттенфельд, - Ты же у нас поэт, тебе положено думать о смерти!
Меклингер вскинулся было, но поймал взгляд Мюллера и промолчал.
- Прекрати истерику, - тихо попросил Вален.
- Почему я должен молчать?! – взвился командир улан. – Его величество умирает, я не могу оставаться спокойным!
- Никто не может, - ровно произнес Ройенталь. – Но все остаются. Возьмите себя в руки, Биттенфельд.
И прямо встретил яростный взгляд гранд-адмирала.
Порой командир Черных улан напоминал ребенка. Все привыкли, конечно, но детей надо воспитывать. Иногда воспитание требует жестких мер.
Биттенфельд отвернулся.
Дверь открылась, и внутрь вошел Волк, тут же уловивший если не атмосферу в комнате, то настроение друга:
- Я пропустил что-то?
- Нет, - качнул головой Оскар, чувствуя, как его отпускает напряжение. – Мы ждем.
Садись, Ураганный, будем ждать вместе.
Пока его величество не уйдет совсем. Мы все знаем, что это будет скоро, мы уже почти не надеемся.
-
-
15.06.2012 в 01:05К вечеру стало ясно, что император вряд ли переживет эту ночь.
Ройенталь стоял возле стены, среди остальных адмиралов, какие-то гражданские стояли здесь же, шеренгой по периметру большой достаточно комнаты, а его величество лежал в центре, и две женщины застыли по бокам от его кровати – императрица и принцесса, такие разные и такие одинаковые сейчас в своем горе. Ее величество держала на руках наследника, принц молча смотрел на окружающих, даже не думая заплакать.
Маленькие дети должны плакать… я где-то слышал это.
Сейчас должен был приехать Миттельмайер с женой и ребенком – таково было желание императора, и Оскар ждал… ждал уже этого приезда.
Зачем вам этот ребенок, ваше величество? У него дурная кровь.
Наконец двери отворились, пропуская внутрь Волка и Эвангелину, которая держала на руках мальчика - темноволосого, в аккуратном светло-синем костюмчике. Ройенталь напрягся.
У него были почти такие же волосы. А глаза… ребенок не поднимал взгляд, играя с оборкой на платье своей приемной матери, и Оскар никак не мог рассмотреть.
- Ваше величество, - неуверенно сказал Ураганный, которого явно смущала ситуация, - вот…
Император открыл глаза и приподнял голову. Улыбнулся и сказал негромко:
- Подойдите сюда, флот-адмирал Миттельмайер, - скользнул взглядом по строю окружавших его людей и добавил вдруг:
- И вы тоже, флот-адмирал Ройенталь.
Оскар послушно шагнул – туда, к этому ребенку.
Эвангелина Миттельмайер легко опустилась на стул рядом с императрицей, выглядела она еще смущеннее своего мужа.
- Я бы очень хотел, чтобы у моего сына был друг, - сказал император, глядя на темноволосого малыша на руках маленькой женщины, за спиной которой замерли два флот-адмирала. – И я знаю, что этот мальчик умеет дружить, ему есть, у кого поучиться. Я хочу, чтобы этот ребенок стал другом моему сыну, принцу Алеку.
Зачем вам это, ваше величество?.. Если этот ребенок похож на меня – а он не может быть другим – то его высочеству лучше держаться от него подальше.
Словно услышав мысли Ройенталя, темноволосый малыш наконец отвлекся от оборки и поднял голову. У него были светло-голубые, совершенно одинаковые глаза.
Оскар замер.
К счастью, именно в этот момент Волк взял ребенка за руку и потянул к маленькому наследнику:
- Поприветствуй его высочество принца Алека, Феликс.
Феликс послушно протянул руки и совершенно непочтительно вцепился в кружевной рукав распашонки его высочества. Принца Алека это, кажется, только обрадовало – он широко заулыбался во весь свой беззубый рот, а вот Ураганный наоборот – смутился еще больше:
- Ну-ну, Феликс, осторожнее, - сказал он сконфужено, пытаясь отцепить ребенка от будущего императора.
- Оставьте их, - сказал его величество, опускаясь обратно на подушки, и Волк послушно выпрямился. – Теперь я спокоен за своего сына.
Мой император…
Ройенталь так и не двинулся с места во время всей этой сцены.
У ребенка были синие глаза.
На заднем дворе гостевого дворца было пусто, и ветер насмешливо шелестел ветвями деревьев в парке. Дождь кончился.
Оскар поднял голову: яркие здесь, за городом, звезды опускались совсем низко – только руку протяни и достанешь.
Его величество умер поздним вечером, спокойно улыбнувшись своей жене на прощание… ушел из этой жизни. Где-то там, наверное, вас ждут другие миры, которые еще предстоит завоевать, мой император.
Ройенталь зябко дернул плечом: погода была совсем не летняя, или это внутри холодно?..
Небо над головой спокойно мерцало искрами звезд – галактика еще не заметила, что время легенд безвозвратно ушло.
Империя осиротела – мы все почувствовали это, когда стояли там, возле ложа его величества. Надо жить дальше… я обещал. Возможно, это было опрометчиво с моей стороны, но теперь уже поздно жалеть об этом.
- Мой император, - негромко сказал Оскар, пробуя, как звучат эти слова последний раз, - легкой дороги к Вальгалле.
И развернулся спиной к темному парку с его тихим шелестом мокрых еще ветвей.
Миттельмайер сказал, что будет ждать, хоть до поздней ночи. Посидеть сейчас, выпить… помолчать вместе.
Ройенталь решительно шагнул в двери. Позади, за спиной, скатилась по небу и погасла звезда.
Впрочем, флот-адмирал все равно никогда не умел загадывать желания.
-
-
15.06.2012 в 02:08-
-
15.06.2012 в 03:01Это офигенно здорово.
Спасибо, что ты сделала это.
-
-
15.06.2012 в 05:01Очень
-
-
15.06.2012 в 09:30-
-
15.06.2012 в 10:48пожалуйста
AnnetCat,
ну, без вас я бы не смогла)
Krovavaja Mary,
спасибо. Правда))
Шолль,
спасибо) высокая оценка от вас - вдвойне приятно)
-
-
15.06.2012 в 11:02Поздравляю тебя с окончанием эпического труда!
У меня сейчас завал со временем, но я постараюсь прочитать как можно быстрее и сразу напишу отзыв, хорошо?)
-
-
15.06.2012 в 11:30помнишь Павелецкую?) ты была первым человеком, кому я это все прорассуждала вслух)
спасибо)
да я не тороплю) но ждать буду))
-
-
15.06.2012 в 11:59-
-
15.06.2012 в 12:25-
-
15.06.2012 в 12:26спасибо)
вот не думала, что ты это читать станешь))
-
-
15.06.2012 в 13:00А вообще очень хорошо написанная вещь, пара очепяток, но это мелочи, от лица преданного врага. Вот разгребусь с ремонтопереездом и посмотрю анимеху