Рысь, этот текст написан для тебя и из-за тебя, так и знай))
для незнакомых с каноном: краткий пересказ этого самого канона))
Сначала спасибы:
Shatris Lerran - за помощь в написании некоторых сцен, и за вычитку)
AnnetCat - за помощь в работе с каноном и за поддержку и пинки))
~Мари - за помощь в проработке сюжета)
Беатрикс и Ledy Xaos - за помощь в визуализации оного)))
И вообще, всем, кто меня поддерживал и верил, что я это напишу.
А так же - отдельно - всем нелогговским ПЧ, героически терпевшим Легенду на этом дневнике целый год)))
не обещаю, что ее сразу станет меньше))
Теперь предупреждения:
жанр - АУ. Еще раз, товарищи - АУ.
Оскар фон Ройенталь жив, и вообще, этот текст очень ройенталецентричный, так сказать)
и да - за вхарактерность не ручаюсь)
текст большой, поэтому продолжение в комментариях))
Время жить
читать дальше
Судьба не причем, и беда не причем...
(с) О. Ладыженский
(с) О. Ладыженский
Известие о покушении на императора оказалось для Оскара фон Ройенталя полной неожиданностью. Настолько, что первыми были две совершенно нелогичные мысли: "что делать?" и "выжил!". Но флот-адмирал Ройенталь давить свои порывы научился давно, поэтому всего через мгновение обернулся к своим подчиненным уже привычным: холодным и собранным. А что спинку кресла успел стиснуть, так спасибо форменному плащу, не заметил никто.
- Отправьте войска на поиски флагмана его величества, - да, это был единственно возможный сейчас приказ, и следует молить Одина, чтобы они его нашли... впрочем, чудеса, если и случаются в этой галактике, так с кем-то еще. - Адмирал Кнапштайн, оправляйтесь на Урваши для расследования инцидента, - рыжий молодой человек кивнул и вышел.
Больше сейчас сказать было нечего, слишком неопределенной была ситуация, оставалось только ждать.
Бергенгрюн, как обычно, все понял правильно и отпустил остальных, не дожидаясь позволения командира. Ройенталь не возражал, ему сейчас требовалось время, чтобы подумать. Вот тебе и слухи! - билось внутри, но флот-адмирал старательно давил эту мысль.
Кто-то сыграл на моей территории, грамотно сыграл. И теперь, когда император вернется на Феззан, будет второй суд. И стану я не просто возможным предателем, а еще и вероятным убийцей.
В дверь снова постучали, вошел адъютант с листком бумаги в руках. Новости... уже? Рекендорф протянул листок Бергенгрюну, тот прочитал, слегка изменился в лице и отдал сводку Оскару.
- Лютц мертв? - не выдержал Ройенталь, скользнув глазами по тексту: погиб на Урваши, прикрывая отход... как это похоже Лютца.
Оскар замер в своем кресле, подперев подбородок ладонями - он просчитывал варианты.
Ели удастся собрать доказательства того, что покушение подстроено... поверят ли? чтобы я, и не смог предотвратить... И кем могла быть организована акция такого масштаба?
- Что вы намерены делать, ваше превосходительство? - осторожно спросил Бергенгрюн.
Адъютант уже ушел, а Ройенталь и не заметил.
- А что я могу делать? - горькая ирония самовольно скользнула в голос, не удержал. - Вы же видите сами: все идет к тому, что я стану первым предателем в истории династии Лоэнграммов.
- Но генерал-губернатор! - горячо возразил Бергенгрюн. – Даже если скандал и выйдет громким, вы не виноваты! Вы должны объяснить!
Объяснять?.. снова? стоять там, перед всеми - перед его величеством, - и чувствовать, что для них ты - виноват?
- Почему я должен объясняться?! - Оскар сам не заметил, как вскочил на ноги. - Почему я должен снова проходить через унизительную процедуру разбирательства, хотя я ничего не сделал?!
И осекся, увидев, как отшатнулся Бергенгрюн. Выдохнул через силу, усмиряя всплеснувшийся гнев. Так нельзя. Надо сдерживать... все сдерживать, как бы ни рвалось изнутри: и гнев, и злость и обиду.
Флот-адмирал стиснул зубы и сел обратно в кресло. И даже сумел сказать почти спокойно:
- Разве я не сражался преданно и верно все эти годы во благо нашего императора?.. Чем я заслужил подобное отношение? Нет, я не собираюсь извиняться перед его величеством.
- Ваше превосходительство... - только и смог сказать Бергенгрюн.
Но Оскар уже взял себя в руки.
- Видите ли, Бергенгрюн, - почти светски сообщил он, - я ничего не имею против того, чтобы стать предателем. Но быть выставленным перед всеми как предатель... нет, этого я допустить не могу.
Адмирал изменился в лице, и Ройенталь позволил себе усмехнуться: не ожидал?.. А чего ты ожидал от меня, мой верный советник? И...
- К слову, Бергенгрюн, а что вы собираетесь делать сейчас?
- О чем вы, ваше превосходительство?
- Я имею в виду, если вы намерены и дальше сохранять преданность империи, вы должны убить меня прямо сейчас, - флот-адмирал учтиво коснулся своей груди, показывая, куда стоит стрелять. - В ином случае я стану опасным для императора, - Оскар понимал, что совершенно недопустимо играет на эмоциях своего советника, но остановиться уже не мог. - Да нет, похоже, я уже стал.
- Ваше превосходительство, - собрался с мыслями Бергенгрюн. - Я вижу только один возможный образ действий для себя: предстать перед его величеством вместе с вами, безоружным и готовым к разбирательству. И объяснить, что вы не имеете никакого отношения к этому покушению!
- Я уже стоял перед лицом императора, будучи под подозрением в измене, - да, и я запомнил тот день слишком хорошо, навсегда. - Я не вынесу второго такого разбирательства. Полагаю, его величество думает так же.
- Первый раз или второй – неважно. До тех пор, пока вы невиновны, вы должны сделать все, чтобы разрешить это недоразумение.
Слова советника звучали логично. Вот только Ройенталь отлично знал пределы этого своего "всего", и, кажется, он уже их достиг. К тому же...
- Я могу попытаться предстать перед императором безоружным, Бергенгрюн. Но не думаете ли вы, что меня могут убить при такой попытке?
- Ваше превосходительство, вы имеете в виду...
- Да, я говорю о министре военных дел и о шефе службы внутренних расследований. Я - первый в списке подозреваемых нашего дорогого министра, и не думаете ли вы, что он попытается решить эту проблему? Я принял бы за честь свое поражение военному гению вроде Яна Веньли, но быть подставленным кем-то вроде этой прямоходящей крысы, маскирующейся под человека... это унизительно.
- Но, ваше превосходительство, - попытался возразить адмирал, однако Оскар отмел его мнение взмахом руки:
- Да, может быть, все на самом деле совсем по-другому. Но я предпочитаю считать так.
Бергенгрюн промолчал. Исчерпал доводы?.. или решил не спорить?.. но ты будешь лоялен мне, да? Неожиданно. Впрочем, если делать так, как приходится, понадобится еще много таких, лояльных. Очень много.
- Что у нас с Трунихтом? - спросил Ройенталь, переходя к насущим и неотложным делам.
- Он вам нужен, ваше превосходительство? - удивился Бергенгрюн.
- Я вижу возможность его использовать, - усмехнулся Оскар. - Очень некрасиво использовать, так что тем более не стоит откладывать это дело на потом. Приведите его.
Адмирал кивнул и вышел.
***
Неделя пролетела почти незаметно - чередой распоряжений, приказов, дел... воспоминаний, выматывавших его настолько, что Оскар с трудом соображал, что делает. Но делал. И никто из подчиненных, даже Бергенгрюн, не заподозрил, чего стоил их командиру невозмутимый вид.
А Миттельмайер бы понял... Только Волк далеко.
Дверь кабинета отъехала в сторону, и внутрь почти вбежал Бергенгрюн.
- Ваше высокопревосходительство!
Ройенталь не привык видеть своего сдержанного советника таким взволнованным. Похоже, эта неделя стоила многого не ему одному.
- Да?
- Срочный вызов от Кнапштайна, с Урваши!
Новости, может быть, на этот раз положительные, хотя бы для разнообразия. Впрочем, что важного может сообщить Кнапштайн?
Флот-адмирал поднялся из своего опостылевшего уже кресла и вышел в комнату связи.
Связь с Урваши была хорошая - не слишком далеко, и база там большая, мощностей установок хватает, - и по этой отличной связи было прекрасно видно, насколько взбудоражен и удивлен молодой адмирал. Но держался, докладывал ровно и толково - верный служивый Бруно фон Кнапштайн. Оскар коротко кивал, привычно пропуская мимо внимания ненужную информацию: потери среди своих, потери среди гарнизона, время захвата... это все откладывалось в памяти, если понадобится - всплывет. Это все было совершенно неважно.
После слова "терраисты" Ройенталь слушать перестал вообще.
Религиозные фанатики... ваше величество, вас чуть не убили недобитые поклонники Терры. И чуть не заставили восстать меня. Заставили... меня!
- Благодарю за доклад, - прервал флот-адмирал речь Кнапштайна. - И за оперативность. - Да, еще чуть-чуть, и было бы поздно... он бы сделал ход, после которого возврата не будет. - Передайте информацию в мой штаб и продолжайте расследование.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! - Кнапштайн отдал честь и отключился.
Вот так просто... меня так просто просчитать... но какая организация! Кажется, мы недооценили размах, мой император.
Оскар фон Ройенталь стоял и смотрел на черный экран связи долго - пока Бергенгрюн не шевельнулся осторожно у дверей.
- Ваше превосходительство?
- Да, - очнулся флот-адмирал. - Отзовите агитаторов... Кажется, мне все-таки придется предстать перед императором - безоружным. И виновным.
- Ваше превосходительство?..
- Мы не смогли обеспечить безопасность его величества на доверенной нам территории, - раздельно объяснил Оскар. - Это наша прямая вина.
А все остальное... все остальное, мой император, спишем на мое безумие.
***
Вызов на Феззан был оформлен согласно самым строгим канонам официоза: «получателю сего вменяется…» и завитушки стилизованного под письменный шрифта. Ройенталь усмехнулся: империя могла сколько угодно называться Новой, однако бюрократия в ней оставалась той же, вышколенной порядками предыдущей династии.
Реакция кайзера на рапорт о расследовании не заставила себя долго ждать. Всего два дня назад флагман его величества был найден флотом Валена, о чем Оскара известила его собственная служба разведки, и вот уже сегодня мятежному – вернее, находящемуся под подозрением о мятеже – генерал-губернатору доставили предписание явиться в столицу. Ройенталь хорошо помнил свое первое разбирательство, очень хорошо, но в этот раз он был действительно виновен – пусть всего лишь в глупости, но это тоже непозволительный порок для человека его положения… придется лететь. И предстать перед императором. Лучше так, чем поддаться на манипуляции неизвестно откуда и как набравшего такую силу религиозного культа.
- Ваше превосходительство?.. – осторожно напомнил о себе застывший возле губернаторского стола советник.
- Да, Бергенгрюн, - кивнул флот-адмирал, - прикажите объявить стартовую готовность для «Тристана» и отряда сопровождения. Думаю, полусотни кораблей будет достаточно.
- Но ваше превосходительство, не слишком ли это опрометчиво – лететь в столицу столь малым отрядом? В свете происшедшего с его величеством…
Ройенталь усмехнулся:
- Именно в свете происшедшего с его величеством я не могу позволить себе большее количество кораблей. Это может быть расценено, как попытка военного захвата столицы.
- Но, ваше превосходительство! – изумленно отшатнулся адмирал.
- Да, я понимаю, Бергенгрюн, - кивнул Оскар. – Феззан отлично защищен, и подобная мысль граничит уже с безумием, однако найдутся люди, способные расценить это именно так. Мы уже дали достаточно оснований для подозрений, не стоит усугублять ситуацию.
- Как вы пожелаете, - поклонился советник. И тут же выпрямился. – Я бы хотел просить разрешения лететь с вами.
Вот как?.. Ты намерен быть со мной до конца, да?.. Мысль почти не удивляла. В конце концов, последние годы Бергенгрюн всегда старался быть рядом. И выбор свой он уже сделал. Что ж, ты заслужил это право.
- Откровенно говоря, - легко произнес Ройенталь, - я планировал оставить вас здесь в качестве временно исполняющего мои обязанности, однако я готов учесть ваше пожелание, Бергенгрюн. Возможно, вы предложите мне кандидатуру взамен себя?
- У адмирала Грильпальцера есть некоторый опыт управления.
- Да, я помню, - согласно склонил голову флот-адмирал, - что ж, полагаю, этот талантливый молодой офицер справится.
Талантливый и амбициозный. И уж он-то такого случая выдвинуться не упустит.
- Можете быть свободны, Бергенгрюн. Сообщите остальным офицерам, что я жду их у себя в кабинете в 16.00. И прикажите позвать ко мне Эльсхаймера.
- Слушаюсь, ваше превосходительство, - советник поклонился и вышел из кабинета.
Вздохнув, Оскар откинулся на спинку кресла. Хорошо, что события развиваются так быстро... не люблю ждать. Тем более – решения о своей казни. Он усмехнулся. Вот такая веселая выходит смерть… заслуженная.
Вольф поднял по тревоге Кесслера и весь департамент военной полиции, вместе они зачистят Феззан от терраистической грязи. А здесь… здесь будет разбираться кто-то другой, и я искренне не завидую этому кому-то. Мирная жизнь оказалась совсем не такой простой и скучной, как выглядела на первый взгляд.
Хорошо, что Эльсхаймер согласился сотрудничать - свою работу он знает, с его поддержкой Грильпальцер справится. А там… его величество решит.
***
На «Тристане» было тихо и спокойно, как и на любом корабле, идущем вторую неделю в крейсерском режиме. Служба текла штатно, и вопреки опасениям Бегренгрюна ничего не происходило.
Флот-адмирал Оскар фон Ройенталь пил. Нет, не по-черному – этого не позволяло чувство долга и тот факт, что от несения служебных обязанностей его еще никто не освобождал. Но пара-тройка стаканчиков виски на сон грядущий стали уже почти ритуалом. К счастью, до Феззана оставалось меньше недели – слишком короткий срок, чтобы спиться, точно не с его опытом офицерских гулянок за плечами. Оскар усмехался и, оставаясь в своей каюте вечером один, доставал бутылку.
Флот-адмиралу Ройенталю снились кошмары. Отец… мать… та женщина, Эльфрида с ребенком… его величество. Там, во сне, его величеству был нужен враг, любой враг, его величество не умел жить без войны. И если уж пригласили на танец, да еще так настойчиво, то надо оправдывать ожидания. Оскар просыпался утром с тяжелой головой и гнал от себя непрошеные мысли – те, запретные, обдуманные им на Хайнессене. Все это оказалось лишь его фантазией, за которую он чуть было не поплатился честью. И не стоит вспоминать о своем безумном решении, не стоит… раз уж пришлось от него отказаться.
В некоторые ночи снился Миттельмайер – он молчал и смотрел. И поутру Оскар гнал от себя другую мысль – о том, что другу тоже придется объяснять. Он же поймет, что Ройенталь был готов сделать, он всегда понимал. И что сказать верному династии Волку? Который всегда считал его хорошим человеком. Всегда. Впрочем, Миттельмайер поймет и это.
«Ты не должен был рождаться!» - слова грохочут в ушах, бьют… и взгляд отца – он его помнит, хорошо помнит. Не должен!
Флот-адмирал Ройенталь проснулся и не сразу понял, что вой тревожной сирены – не отзвук голоса из его сна, что это здесь, в реальности. Рефлексы сработали моментально – сесть, вызвать мостик, спросить у встревоженного дежурного офицера, что происходит.
- Взрыв в двигательном отсеке, ваше превосходительство! «Тристан» вышел из крейсерского режима! – а молодец лейтенант, голос ровный… Мысль скользнула по краю сознания и исчезла.
- Размеры повреждений определить удалось?
- Никак нет! На место отправлены ремонтные бригады, однако доклада от них еще не было. Адмирал Бергенгрюн направляется к вам.
- Хорошо, обо всех изменениях ситуации докладывайте мне на личный комм, - и отключиться, не дожидаясь положенного по уставу ответа.
Одевался он стремительно, одновременно прикидывая расклад. Взрыв во время крейсерского режима – скорее всего теракт. Установить взрывчатку заранее было сложно – «Тристан» прошел полный осмотр перед стартом, служба безопасности ручалась, что все чисто, так что, взрывное устройство установили уже сейчас, во время полета. А это значит, что на борту есть кто-то из этих фанатиков. Впрочем, неудивительно, если вспомнить, что Валена ранил один из его офицеров - в этот раз решили не размениваться на мелочи и уничтожить весь корабль. Или изначально планировалась лишь частичная поломка?.. Если нет, то следующим, вполне логичным, шагом будет личное покушение на него, флот-адмирала.
Оскар достал бластер и вышел в коридор.
Личные каюты командования располагались на палубу ниже и ближе к левому борту, чем сам мостик. По коридору направо до лифтовой шахты, а там – вверх.
Тревожная сирена продолжала надрывно завывать над головой, и Ройенталь поморщился – недосмотр. К чему так долго гонять звуковое извещение – все, кто мог, уже должны быть на своих местах. Словно услышав его мысли, сирена замолкла, когда адмирал шагнул в кабину лифта. Тишина ударила по ушам – настолько внезапная, что даже негромкий шум мотора подъемника просто растворился в ней. Оскар долго выдохнул сквозь зубы, неожиданно поняв, что у него адски болит голова. Пить явно надо было меньше.
Лифт остановился, двери его разошлись с тихим шелестом. Ройенталь скользнул взглядом по коридору влево – вроде пусто, вправо – из-за поворота появились люди в форме, шли они быстро, почти бегом. Флот-адмирал вскинул было бластер, но опустил его, узнав Бергенгрюна, которого сопровождал отряд вооруженных солдат.
- Ваше превосходительство! – с облегчением выдохнул адмирал. – Мы…
Ройенталь сам не понял, что заставило его дернуться влево – быть может, пресловутое шестое чувство. Удар обжег спину, толкнул вперед… Тонкий луч выстрела, вышедший из его тела – его собственного тела, - мозг почти не воспринял. А вот успеть скомандовать: «Не убивать!» вскинувшимся солдатам он еще смог. Хотя они все равно выстрелили. И тут же бросились вперед.
Обернуться назад и обнаружить, что выучка у ребят сработала – били не насмерть. Незнакомый человек в унтер-офицерской форме шипел что-то, зафиксированный солдатами на болевом захвате, пачкая их кровью из простреленных рук. Его бластер валялся дальше на полу, видимо – выбили выстрелом, молодцы.
- Отвести в допросную, процедуру третьей степени, - приказал Оскар, - проследите, чтобы он не причинил себе вреда, у них есть такая манера.
- Есть, ваше превосходительство! – козырнул один из солдат, с каким-то почти благоговейным ужасом глядя на флот-адмирала.
- Трое остаются здесь для охраны, - вмешался Бергенгрюн, - вряд ли это единственный терраист на корабле. – И резко сменившимся тоном: - Ваше превосходительство…
Ройенталь обернулся – у адмирала было совершенно белое лицо.
- Вам нужно в медотсек.
Только сейчас Оскар понял, что ему совсем не больно. Впрочем, оно всегда поначалу не больно – это он уже знал. Только горячо и как-то… липко. Опустить взгляд и увидеть, что по мундиру расползается темное пятно. Кровь.
Ройенталь поднял голову:
- На мостик. Врач может осмотреть меня там. И объявите полную проверку экипажа.
- Но ваше превосходительство, – попытался было возразить Бергенгрюн.
- Прекратите, - приказал Оскар и усмехнулся. – В конце концов, кричать от боли и страха вместо командира не входит в обязанности даже моего адъютанта, и уж тем более – ваши.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! – вытянулся в струнку адмирал.
***
Больно Ройенталю стало на мостике, уже в командном кресле. Боль накрыла с головой, так, что он на мгновение престал слышать голос Рекендорфа, докладывавшего о повреждениях. Оскар стиснул зубы и медленно выдохнул, пережидая, пока рассеются радужные круги перед глазами, и надеясь, что со стороны ничего не заметно. Сейчас придет врач…
«Тристан» отделался относительно легко – двумя погибшими и шестью ранеными среди техкоманды, да еще – выведенными из строя маршевыми двигателями, над ремонтом которых уже работали. Судя по рапортам навигаторов, в обычное пространство корабль выпал достаточно удачно – в пределах одного перехода до Феззана, вот только выйти в крейсерский режим им теперь было затруднительно.
- Связь с Феззаном есть? – спросил Ройенталь, когда к нему вернулся голос.
- Помехи, ваше превосходительство, - покачал головой адъютант. – Но мы транслируем вызов на аварийной волне, ответа пока нет.
- Что с остальными кораблями сопровождения?
- Связь с ними так же отсутствует, навигаторы работают над определением их возможных координат…
- Разрешите? – перебил Рекендорфа невысокий человек в белой форме медслужбы, практически бегом поднявшись на мостик.
- Да, конечно, - адъютант послушно отступил в сторону.
Врач заставил флот-адмирала встать и раздеться, быстро осмотрел рану.
- Вам необходима срочная операция, - сообщил он, глядя на Оскара встревоженными глазами. – Я не ручаюсь за полный успех, оборудование медотсека корабля слишком примитивно, однако чем скорее мы вас прооперируем, тем лучше. В противном случае велика вероятность летального исхода.
Вот как оно выходит… смерть от раны, нанесенной врагом.
- Не люблю хирургов, - покачал головой Ройенталь и усмехнулся.
- Вы не понимаете, - вскинулся врач, - дело не в том, что вы любите или нет…
- Дело как раз в этом, - перебил его Оскар, решив не заострять внимание на нарушении субординации, и пояснил. – Вы забываете, что я должен предстать перед императором для разбирательства по делу о покушении. Не слишком красиво будет заставлять его величество ждать, пока я приду в себя после операции. И вдвойне некрасиво получится, если я до этого разбирательства не доживу. Смерть на больничной койке не слишком мне подходит.
За спиной тихо охнули.
Врач хотел было что-то сказать, но поймал взгляд флот-адмирала и промолчал, почувствовав, что еще одной вольности с его стороны командующий просто не потерпит. Так же молча обработал рану, заклеив ее медицинским спреем, вколол обезболивающее и наложил повязку. Оскар сел обратно в кресло и встретился взглядом с юным денщиком, Генрихом, которого к нему перевели прямо на Хайнессене. Парень был совсем молодой, только-только из военной школы, почти мальчишка, но умел готовить отличный кофе. И когда он только до мостика добраться успел?..
- Ваше превосходительство, - тихонько выдохнул Генрих, в глазах его стояли слезы. Какой впечатлительный молодой человек.
- Принеси мне запасную рубашку и китель, - приказал Ройенталь и усмехнулся. – Запах собственной крови – совсем не то, что способно доставить удовольствие кому-либо.
Мальчишка кивнул и почти выбежал с мостика.
Так, одним тонко-организованным созданием в окружающем пространстве меньше, осталось привести в порядок остальных. А то атмосфера на мостике, будто не меня ранили, а всех разом. Нашли из-за чего страдать. Так ведь даже лучше, если разобраться. Главное – дожить до встречи с его величеством. А до расстрела уже можно не доживать.
- Бергенгрюн! – Оскар постарался вложить в голос больше металла, чтобы переключить советника в боевой режим. – Что с пленным терраистом?
Адмирал вздрогнул и вытянулся перед креслом по стойке смирно.
Вот… так правильно. Работаем.
Боль внутри окончательно затихла.
***
Дорога на Феззан заняла шесть дней – ровно столько потребовалось «Гаммельну», линкору из флота Валена, чтобы дойти до «Тристана», забрать флот-адмирала и его офицеров и вернуться обратно на столичную планету. Как сообщил капитан линкора, отряд сопровождения достиг Феззана точно по графику, не досчитавшись, однако, девяти кораблей. Его величество приказал организовать поиски, хотя некоторые слухи и гласили, - тут офицер валеновского флота сделал небольшую паузу, словно решая, продолжать или нет, - что мятежный флот-адмирал попросту сбежал вместе с преданными ему кораблями.
- Какая непревзойденная глупость, - хмыкнул на это Ройенталь. – Я бы еще принял обвинение в открытом военном мятеже, но подобное трусливое бегство можно считать оскорблением моего имени.
Медикаментозная проверка экипажа «Тристана» выявила двух тиоксинозависимых членов экипажа, и еще один механик покончил с собой. В его личных вещах был найден белый шарфик с надписью «Терра – наша мать». Допрос захваченных терраистов ничего не дал – под пытками они молчали, а сыворотка правды просто вызвала спонтанное помешательство.
- Их хорошо обработали, - докладывал штатный флагманский дознаватель. – Такое впечатление, что всем была введена профессионально разработанная программа.
- Не забудьте включить ваше соображение в отчет о дознании, - приказал Бергенгрюн.
Флот-адмиралу Ройенталю эта неделя далась нелегко: сначала – наведение порядка и проверки на «Тристане», потом перелет на «Гаммельн» и дорога до столичной планеты. Пару раз Оскар терял сознание, но, приходя в себя на больничной койке, категорически отказывался от операции и покидал госпиталь.
Наконец линкор сел, проигнорировав феззанский орбитальный лифт. На посадочном поле уже стояло оцепление в черной военной форме и несколько длинных официальных машин. А так же гранд-адмирал Вален – у самого спуска с трапа.
Оскар подошел к нему вплотную, отдал честь.
- Его величество ждет вас у себя завтра утром, - сообщил Вален. – Пока же мне приказано сопроводить вас в отведенные вам апартаменты в жилом корпусе штаба флота, - и, скользнув взглядом по белому – Ройенталь и сам знал, что неважно выглядит сейчас, - лицу генерал-губернатора Новых Земель, добавил: – Врач ждет вас там же.
- Не думаю, что он мне нужен, - усмехнулся Оскар и сел в машину. Бергенгрюн устроился на сиденье напротив. Сам Вален воспользовался другим экипажем.
- Если мне будет позволено заметить, ваше превосходительство, - произнес адмирал, едва машина тронулась с места, - вы напрасно отказываетесь от медицинской помощи. Сегодня утром у вас уже открывалось кровотечение.
- Рану обработали и перевязали, Бергенгрюн, - равнодушно сказал Ройенталь, глядя в окно, за которым проносились кусты аккуратно подстриженной живой изгороди. – Этого хватит до завтрашнего разбирательства.
А дальше уже неважно… но этого Оскар вслух не сказал.
Их везли в штаб-квартиру флота, только разрешат ли Миттельмайеру его посетить? И если разрешат – что он скажет?..
Ройенталь откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
***
Апартаменты в жилом корпусе соответствовали статусу пленника: мебель, стилизованная под старотерранскую, панель визора во всю стену, удобная ванная комната тут же, за боковой дверью, за другой дверью – небольшая спальня. И два вооруженных солдата у дверей, в штурмовой броне – видимо, как дань его десантному прошлому. Ройенталь усмехнулся и встал у большого, почти панорамного окна. Вряд ли он сейчас справился бы даже с одним… даже без брони.
От обезболивающего слегка кружилась голова, и мысли ползли медленно, лениво… надо завтра попросить, чтобы не кололи ничего, с его величеством следует разговаривать достойно. Кожа под повязкой зудела. Надо было снять мундир. Снять плащ ему помог Бергенгрюн, но от дальнейшей помощи Оскар отказался, и адмирал ушел в отведенные ему по соседству комнаты. Завтра советник тоже будет на разбирательстве. Впрочем, скорее как зритель – он же всего лишь выполнял приказы.
Флот-адмирал медленно стянул мундир, морщась от накатывающего порой головокружения, свернул его аккуратно, положил на диван. Сел в кресло.
Больше всего Оскар ненавидел ранения именно за эту вот собственную слабость. Когда даже на такие мелкие повседневные действия требуется сил не меньше, чем на хорошую боевую разминку в нормальном состоянии. И надо бы собраться…
Сил на собраться тоже не осталось – ушли все днем, на дорогу и на общение с другими, с Бергенгрюном тем же. Раньше Ройенталь как-то не замечал, насколько у его советника эмоциональный склад характера. Теперь эти вспышки приходилось гасить… напоминать подчиненному, что командир еще не умер, и даже не умирает пока, рано еще в траур впадать.
Оскар тихонько хмыкнул: забавно получается, он своим ранением озабочен меньше всех. Как будто остальные не видят расклада, надеются на что-то. Наивные.
За окном стемнело – все-таки, зима на Феззане была, хоть и теплая, - но вставать и включать свет не хотелось. Ничего не хотелось, даже выпивки, хотя здесь и был бар. Впрочем, лекарства же, что это он.
Глаза закрывались. Оскар тряхнул головой, прогоняя вязкое забытье, мало похожее на нормальный сон. Еще рано…
Если Волк сможет прийти, то надо встретить его в сознательном состоянии. Ураганный не одобрит, что его друг в столь плачевном виде. Впрочем, он поймет.
Когда на небе снаружи появились первые звезды, флот-адмирал Ройенталь заставил себя встать из кресла, раздеться и дойти до кровати.
Ночью ему снова снился кошмар, но подробностей он поутру не вспомнил.
***
Разбирательство по делу генерал-губернатора Новых Земель состоялось 29 ноября в Центральном управлении имперского флота, размещенном сейчас в гостевом доме бывшего правительства. С тех пор, как сюда переехал штаб его величества, здание претерпело некоторые перемены, обзаведясь знаменами на стенах и скромным, почти рабочим, троном в актовом зале.
Оскар невольно вспомнил раскладные стульчики с того, хайнессенского разбирательства, но вида не подал. Тогда и там ему было не до стульчиков. Сейчас и здесь… он шел по проходу между двумя шеренгами офицеров, и взгляды остальных, знакомых ему годами, тех, с кем сражались вместе, скользили по нему, не задевая. Внутри игристо переливался странный кураж, пополам с болью, пронзающей каждое движение – он все-таки отказался от укола сегодня, - и смесь эта кружила голову не хуже хмеля. Наверное, это было неправильно. Наверное, его несло, но сделать он уже ничего не мог. Идущий на смерть приветствует тебя, да, цезарь?..
Его величество сидел на троне – там, впереди, на возвышении, безупречный, как всегда, и золотые кудри его сияли в падающем из окна солнечном свете, словно светились сами. Еще немного, всего несколько шагов, и можно будет встретиться глазами, встать напротив. Как мог бы встать.
Взгляд Миттельмайера ударил раньше. Простой и открытый. Радостный. Во взгляде Ураганного была надежда. Надежда на правосудие?.. Волк, я же виновен, ты даже не знаешь, насколько я виновен. Взгляд Миттельмайера дрогнул – он поймал настрой друга. Не понял, быть может, но почувствовал.
Оскар прошел мимо. Ты встанешь за моей спиной, я знаю. Не делай этого, прошу тебя.
По правую руку от трона стояла Хильдегарде фон Мариендорф, как обычно, в совершенно неженском костюме, смотрела пытливо, по левую застыл фон Штрайт с наработанной годами невозмутимостью на лице. Глава военного министерства остался за спиной, недалеко от Волка. Оно и к лучшему.
Флот-адмирал Ройенталь дошел до предписанного ему регламентом места, встал по стойке смирно – как на парадах не всегда стоял – и посмотрел в глаза своему императору.
Райнхард фон Лоэнграмм сидел на троне совершенно прямо – не было в нем расслабленной скуки, в отличие от того, первого раза, - и смотрел на генерал-губернатора Новых Земель… долго смотрел. Молча.
Мой император. Я бы мог стать вам достойным врагом, если бы вы действительно хотели этого. Я бы принял ваш вызов, ваше величество. Памятуя о том разговоре… вы ведь тоже помните его?.. Помните, я вижу. Но вызов был не ваш. И не мой, ваше величество. Я не бросал вам перчатку первым, ведь вы всегда были впереди. А я мог бы встать вровень. Наверное, мог.
- Ройенталь, - наконец сказал его величество, - я ознакомился с вашим рапортом о расследовании инцидента на Урваши. Каким образом вы объясните тот факт, что не были осведомлены о наличии среди подответственного вам личного состава религиозных фанатиков?
Это была моя вина, я недооценил врага. Но мог ли я подумать, что какие-то сектанты соберут такие силы? Что гнилостный дух матери-Терры проникнет в мой флот настолько глубоко?.. Должен был. Должен был учесть и эту вероятность.
- Мне нечего ответить на ваш вопрос, ваше величество, - спокойно ответил Оскар. – Я признаю, что мною не было предпринято достаточных для обеспечения вашей безопасности мер.
Но самая большая моя вина в ином, и вы знаете об этом, да, мой император? Вы тоже знаете, что мы бы могли... Если бы желали этого. Но я понял ваше желание неверно. Я ошибся.
Император помолчал, стукнул задумчиво пальцем по подлокотнику трона, - водилась за ним такая привычка, Ройенталь не раз замечал, - произнес негромко и тяжело:
- Мы потеряли Лютца.
Сказать на это Оскару было совершенно нечего. Лютц был отличным командиром и надежным боевым товарищем, но все это его величество знает и так.
- Эта потеря невосполнима для империи, - продолжил Райнхард фон Лоэнграмм после паузы. – И я не хотел бы потерять еще одного из своих адмиралов, не разобравшись толком в произошедшей ситуации. Решение по вашему делу, Ройенталь, я сообщу позже.
История повторялась, только фарсом она была в первый раз. Впрочем, трагедия – тоже хороший жанр… достойный.
- Вы были ранены недавно, правильно? – отстраненно поинтересовался император.
- Да, ваше величество.
Это ведь не имеет никакого отношения к делу, мой император. Казнить можно и раненного.
- Я слышал, вы отказались от операции? – его величество чуть склонил голову к плечу, золотые кудри сверкнули. – По какой причине, флот-адмирал?
- Не вижу смысла в сохранении жизни виновного, - просто сказал Оскар. И спиной почувствовал яростный взгляд Ураганного. Стой, я прошу тебя. Стой, Волк.
Император улыбнулся:
- Несколько лет назад вы отдали свою жизнь мне, Ройенталь. Я вам ее еще не возвращал.
Быть верным старой клятве… клятве из тех, которые не нарушают. Мы оба знаем, что это такое, мой император.
- Да, ваше величество.
- И пока степень вашей виновности не определена, как и наказание за нее, я приказываю вам лечь в госпиталь и пройти полный курс необходимого вам лечения, - легко произнес Райнхард фон Лоэнграмм. – Можете приступать к исполнению приказа прямо сейчас.
Но зачем? Растянуть представление? Впрочем, у меня нет права возражать, я уже отказался от него… еще на Хайнессене.
- Слушаюсь, ваше величество.
Кланяться было больно. Разгибаться – еще больнее. На мгновение перед глазами потемнело. Устоял, кажется, даже не пошатнулся.
Посмотреть в глаза Волку он так и не смог. Прошел мимо.
Второе разбирательство в жизни Оскара фон Ройенталя закончилось так же, как и первое – подвешенной неизвестностью. Впрочем, он был готов к этому. Главное – выпасть из хода, предназначенного ему зарвавшимися терраисткими шахматистами.