Я тут обещала свои фото)))

Выкладываю)))

брюнетка

блондинка

и рыжая)))

а еще...

я соскучилась по нашим девчонкам))

и по мальчишкам тоже))

@настроение: да, вот такие мы, олени северные))

@темы: о себе, фото, ерунда

---

заметилось вдруг))

глядя на собственное поведение в аське, удивляюсь, как вы, люди, еще не кричите "надоела" и не прячетесь от меня в инвиз?))) Я же просто террор ходячий
спасибо, в любом случае)))

@настроение: да, а еще я - заноза в заднице!))))

@темы: наивные мысли, о себе, ерунда

---

Делюсь красотой)

А именно, коллажами на мой рассказ вот здесь
Два демона, ехидный, и не очень, за авторством Libria)))))

@настроение: красивые вышли ребята))))

@темы: о себе, истории ведьмы, творчество, свои миры

---

Наверное, зря я это...

Но 25/01 был день рождения моей мамы. К сожалению, мамы больше нет, и поздравлять мне теперь некого.
Но хочется.
Так сказать, в память о.

Три истории о дороге

… Тропинка вольно бежит по окраине поля, вдоль зеленых ивовых кустов, ныряет под высокие золотистые сосны. Запах свежескошенной травы и горячей земли плывет в воздухе, корзинка на локте тянет руку вниз: если развязать платок, оттуда пахнет теплым и грибным, и станут видны плотные коричневые шляпки – почти одних белых набрали сегодня, удачно сходили!
Открыть кулек с земляникой – набранные по дороге в лесу, душистые ягоды уже смялись, и теперь целлофан перепачкан липким бордовым соком. Таскать их по одной и жмуриться счастливо от летней сладости, тающей на языке.
Мама смеется и неожиданно запевает. Да, когда-то она выступала на сцене, но это было так давно, что уже не вериться в редкие рассказы, а гитары в доме нет, не любит папа, когда мама играет.
- Две дороги степные... А вокруг ковыли…
Звонкий мамин голос уверенно звучит в летнем воздухе, и хочется танцевать или подпеть тихонько, пусть даже и не зная слов. Мир вокруг ярок до нереальности, и даже сердце бьется в такт песне, так легко ложащейся на шаги – раз-два, раз-два…
Идти и улыбаться, таская из кулька сладкие земляничины – одну за другой.

…Вечерние сумерки вкрадчиво ступают по желтеющим полям, подходя почти к самой дороге, но еще не решаясь затмить горизонт, расцвеченный огнями далекого поселка. Шарик бежит впереди – смешно хлопают уши на каждом прыжке, забавно подпрыгивает пушистый хвост колечком – старательно перебирая еще короткими совсем лапами по слежавшемуся после дождей песку, обходя редкие лужи. Лес идет рядом с дорогой, по правую руку – темные стволы деревьев, тонкие изломы ольховых веток… Глухо кричит какая-то птица.
- Знаешь, - мама легко улыбается, - я где-то читала, что щенку лайки для нормального развития нужно как минимум двадцать километров в день пробегать.
Ну… если сложить двенадцать до деревни и теперь уже больше десятка обратно – хорошая вышла прогулка, побеседовали на славу! – то те самые двадцать по любому набегают.
- Шарик, ты молодец, - щенок останавливается, оборачивается и внимательно смотрит черными бисеринами глаз. – Норму свою на сегодня выполнил.
Словно в ответ Шарик решительно плюхается на попу прямо посреди дороги и жалостно скулит.
- Я так понимаю, дальше его придется нести, - смеется мама.
Наклониться и поднять с земли мохнатое чудо, прижать к себе и поймать короткую ласку шершавого языка на ладони. И шагнуть дальше на дорогу, ведущую домой.

…Солнце бросает косые дорожки лучей на ковер прошлогодней хвои, развешивает лоскуты ярких бликов на сосновых иглах. Ветер пробегает по бору, шелестит ветвями где-то над головой, шепчет что-то едва слышно на самое ухо. Терпко пахнет одуванчиками – качаются первые желтые бутоны среди молодой сочной травы.
Оградки на кладбище стоят близко, так, что узкой тропинке приходится втискиваться меж ними. Твердые стальные прутья, синяя и зеленая облезающая краска. Серые глыбы памятников и темные, почти бесцветные груды старых пластмассовых венков, перетянутых черными лентами.
Осторожно отвести в сторону знакомую серебристую калитку, шагнуть внутрь оградки. Два одинаковых черных памятника рядом – овальные керамические портреты, легкие улыбки – бабушка и дедушка. Чуть в стороне от своих родителей – мама. Простой стальной крест – как просила когда-то при жизни, - выкрашенный в серый, казенный какой-то цвет. Осевшая за зиму могила с изумрудными стрелками молодых сорняков.
Это лишь место захоронения, здесь никого и ничего нет – говори, не говори, не услышишь ответа. Зови, не зови – не откликнутся… Просто глупый обычай поминовения. Как будто от памяти можно избавиться хоть на миг.
На перекладине креста выгравировано тонкими буквами – завещанные мамой слова: «Была бродягою, шутом и капельку – поэтом».

И песня - из истории первой.

@настроение: как-то так...

@темы: наивные мысли, о себе, творчество, воспоминания

---

Техногенка, да...

История про Странника... по крайней мере, задумывалось так)

Сначала спасибы:
AnnetCat - за помощь в решении стратегических и технических вопросов. И вообще за борьбу с обоснуем)))
Сам себе королевство - за поддержку в той неравной борьбе)))
Janira - за то, что она была таким замечательным Врагом))
MihaRus - за помощь со сложной наукой спелеологией))
Libria - за помощь с главной любовной линией))
Ticky - за объективное мнение в процессе))
Редфайер - за моральную поддержку)))

Ну, и всем, участвовавшим в пинании автора на творчество - от всей души)))

Отдельное спасибо Джедайт за долготерпение. Ну, и наше вам "извините" за задержку заодно)))

И собственно, текст:

Гарнизон 591

много букв. Продолжение в комментариях)))

Разноцветный узор, призрачный, переменчивый, сверкал перед глазами. Если поправить вот эту вот линию… или дернуть вот здесь – коротким импульсом, аккуратненько, – может забавно получиться. Странник усмехнулся, и отключил визуализацию.
Чернота космоса ударила по глазам – сколько раз уже Странник пересекал тонкую грань между еще-планетой и уже-пустотой, но все равно при виде бескрайнего простора вокруг сердце вздрагивало и замирало на миг. Этот мир бывал порою удивительно красив. Как, впрочем, любой из миров.
Страннику всегда нравилось летать. Пожалуй, полеты он любил лишь чуть меньше, чем дорогу. Без разницы, были ли то величественные драконы с Маанаса, юркие верховые стрижи Веллера или воздушные замки Мира Тысячи Городов. Или, как здесь, – послушное творение механиков, симбиоз металла и силовых полей.
Универсальный истребитель Космофлота предназначался для многого: от атмосферных полетов до кратких скачков в гипере внутри системы – на большее не хватало мощности компенсаторов. Но в любой своей ипостаси «оса», как метко нарекли эти маленькие кораблики конструкторы, прежде всего воплощала скорость – где угодно, но на самом пределе. И Странник, как никто другой, любил это ее качество. И умел им пользоваться.
Привычно скользнуть в боевой модус, окунаясь в феерию красок, и увидеть – не глазами, датчиками корабля, но какая сейчас разница? – как проваливается куда-то вниз серебристый диск планеты.

– Кто это там вытанцовывает? – поинтересовался лейтенант Лас, разглядывая яркую точку, выписывающую замысловатые кривые на мониторах внешнего слежения.
– Майор Ролен, – коротко отозвался со своего пульта оператор. Ему было нестерпимо скучно: смена тянулась бесконечно, а в порученном секторе околопланетного пространства было почти совсем пусто, не считая пляшущего истребителя. Но оператор наблюдал эволюции вышестоящего начальства не первый раз, и удовольствие успело приесться.
– А чего это он на «осе»? – удивился Лас, человек в гарнизоне новый, а потому мало знакомый с местной спецификой.
– А ему так удобнее, – охотно пояснил оператор. – На «матке»-то особо не погоняешь.
Лейтенант помолчал немного, внимательно наблюдая за перемещениями командирского истребителя. «Оса» вышивала сложный узор, соединяя виртуальными линиями траекторий крохотные точки звезд.
– Как он! – восхищенно выдохнул Лас после очередного трехмерного зигзага.
– Ну так наш командир до десанта-то пилотом был, флотским! – похвастался оператор, оживляясь, словно это его самого сейчас похвалили за летное умение. Впрочем, истребительским прошлым командующего гордились почти все солдаты гарнизона, рассказывая друг другу разнообразные, порой уж совсем нереальные истории про «нашего майора».
Лейтенант хотел было сделать собеседнику замечание по поводу тона, но передумал: на Тихой царила вполне себе пограничная вольница, и официоз не приветствовался. Несмотря на это, приказы всегда исполнялись на совесть.
– И часто он так? – спросил наконец Лас.
– Да почти каждый день, – оператор проследил взглядом трассу последних эволюций «осы». – Летун, сразу видно.

Тихая встретила Странника привычным ледяным ветром и сухой, почти не тающей снежной крупой. Мужчина машинально прищурился и решительно шагнул в предрассветные сумерки. Позади в ангаре остывала «оса» – Странник еще ощущал прощальное подрагивание квазиживой металлической шкуры под ладонью: слетались с машинкой за год, сладили.
В жилом комплексе базы было тепло и уютно – стандартный проект класса Z вписался в бурную атмосферу планеты просто идеально. Странник кивнул попавшимся навстречу ученым, спешащим в исследовательский комплекс, и свернул в широкий коридор семейного сектора.
Третий от поворота отсек: две комнаты, санблок, кухня и спальня. Почти полная темнота и негромкое дыхание. Узелок в памяти: незримая, но прочная связь – и только для этого мира. Хотя, что сможет остановить идущего, реши он отправиться в путь? Пока же зова не было, и вечный скиталец пользовался возможностью – просто жил.
Странник присел на край кровати и осторожно коснулся теплого, почти горячего плеча спящей женщины.
– Какой ты холодный… – сонно протянула она, даже не пытаясь отодвинуться. – Опять летал?
– Ага, – кивнул Странник, чувствуя под ладонью тонкие пряди шелковистых волос. Женщина приподнялась на локте, придвигаясь.
Ее губы были еще горячее тела и пахли почему-то медом, горьковатым цветочным медом Сайсы, пьянящим, как лучшее вино.
– Ты не опоздаешь на работу? – спросил Странник, отстраняясь: повседневность звала, как ни желай до конца раствориться в тепле, запахе и вкусе.
– Нет, – улыбнулась женщина. – У нас сегодня пробная партия с Серого хребта на анализе, материалы привезут только к десяти.
Странник с сомнением оглядел свою собеседницу – от кудрявых волос до тонкой, стройной фигуры, угадывающейся сквозь одеяло:
– Пара часов. Хватит?
Тихий смешок был ему ответом.

Рапорты, посетители, сводки… бухгалтерия, нудные организационные вопросы, разбор жалоб, то на снабжение, то на ограничение исследований: ученые – сумасшедшие люди, если за ними не следить, заберутся к черту на кулички в поисках Великой Тайны. А потом сломают мозги себе и окружающим в попытках ее разгадать. Тоже способ развлечься.
Суровая планета, никаких полезных ископаемых, ничего интересного в масштабах Альянса, так, блокпост на условной границе. В паре десятков световых лет начинается нейтральная зона, а за ней – Лига Миров, старый противник, не первое десятилетие треплющий нервы Человеческому Альянсу. Последнее время война несколько сбавила темп, перешла в позиционную стадию – то наступим, то отбросят… Стало поспокойнее, и гарнизон на Тихой, когда-то насчитывавший пять с лишним тысяч человек, сократили до скромных трёхста – хватит, мол, тревогу поднять в случае чего. А заодно разрешили наконец научные исследования, разместив на планете более сотни ученых с их семьями – совсем ненужный балласт для пограничного поста. Но пока вроде бы держался мир, пусть и хрупкий, и военные тратили большую часть своих сил на обеспечение нормальной работы исследователей. Последние, правда, этот факт обычно игнорировали.
– Вы поймите, – профессор Тихонов, маленький подвижный толстячок, не выдержав, вскочил с кресла и заметался по кабинету майора, – район Рисского плато почти не исследован! Там может быть что угодно,от тяжелых металлов до неизвестных науке животных!
– Верю, – Странник спокойно наблюдал за начальником научной миссии, в который раз благодаря бюрократию этого мира за то, что главным на Тихой является все-таки командир гарнизона, а не этот энтузиаст от науки, готовый рискнуть кем и чем угодно.
– Это уникальное место, – продолжал вещать планетолог, – Серый Хребет полностью блокирует его от остальной планеты. Это же замкнутая экосистема, это же такие просторы для биологов!
– И полезные ископаемые, – кивнул Странник. – Я уже понял, профессор. Там может быть все, что угодно, и вам очень хочется это самое «все» пощупать и попробовать на вкус. Но я пока что знаю одно: Серый Хребет – очень опасное для полетов место, а ваши так называемые исследователи сунулись туда на легком катере.
– Но это же не повод закрывать регион! – всплеснул руками Тихонов.
– Согласен. Меня, по большому счету, вообще мало беспокоит судьба ваших юных скаутов, но вот тот факт, что моему взводу пришлось десантироваться в малоизученном горном районе в условиях ураганного ветра и минусовой температуры – это уже достаточный повод для чего угодно. Профессор Тихонов, – слегка повысил голос Странник, видя, что собеседник снова собирается возразить, – один из моих солдат сломал ногу, пытаясь спасти ваших «разведчиков». Я не собираюсь платить за ваши исследования своими людьми. Район Серого Хребта и Рисского плато будет закрыт до весны, это мое последнее слово.
Планетолог замер, пристально рассматривая майора. Странник на жалостный взгляд не купился: нормальная реакция ученого люда – чуть что, прикинуться овечками, а остальные пусть расхлебывают.
– Это произвол, – выдал, наконец, профессор, поняв, что командующий гарнизона не собирается отказываться от своих слов.
– Полный, – улыбнулся Странник, – но вы можете пожаловаться на меня командованию сектора. Думаю, они справятся с рассмотрением вашего рапорта месяца через полтора, как раз к весне.
Тихонов возмущенно фыркнул и выскочил за дверь.
Странник усмехнулся и сосредоточился, отыскивая в сети нужного человека. Компьютер базы послушно воссоздал в воздухе изображение высокого сухопарого блондина в светлом комбинезоне – заместитель научного руководителя Торсон был полной противоположностью своему начальнику. Начиная от внешности и заканчивая здравым смыслом.
– Привет, Алан, – улыбнулся биолог, отворачиваясь от каких-то приборов.
– Здравствуй, Свен, – кивнул Странник, – ну как оно? Овчинка стоила выделки?
– Похоже на то. Ребята обнаружили следы орилия, слабые, но на плато вполне могут быть залежи. Ну и несколько весьма интересных автотрофов…
– Рад за вас, будет, чем заняться ближайшее время, – сообщил Странник и, видя недоумевающий взгляд собеседника, пояснил: – Я закрыл район плато до весны.
– Знаешь, Алан, если там действительно есть орилий, тебя в Секторе по голове не погладят.
– Это уже мои проблемы, – мягко заметил Странник.
– Ты прав, – согласился Торсон. – Ты правильно решил подстраховаться – наши идиоты там еще раз гробанутся, с них станется. И да, мне очень жаль, что так получилось с тем солдатом.
– Он уже завтра выйдет из госпиталя.
– Это хорошо, – улыбнулся биолог.
– Интересно, – протянул Странник, – почему руководителем миссии назначили Тихонова, а не тебя?
– Ну, это очень просто, – ухмыльнулся Торсон. – Профессор у нас – ученый с большой буквы. Его научный пыл способен подтолкнуть на свершения любую исследовательскую команду.
– А ты?
– А я нужен, чтобы они порой все-таки ели, пили и спали, а не только собирали информацию и ломали мозги. А тебе досталась самая незавидная роль – следить, чтобы все обитатели этого бедлама остались живы и здоровы. Так что крепись, мой друг, – коротко хохотнув, биолог отключился.
Странник вышел из сети и, улыбаясь, выбрался из кресла – настало время очередного осмотра вверенных ему владений.
А вообще, даже спустя почти десять лет с момента прихода сюда, этот мир продолжал забавлять Странника.

Секторальная столовая была почти пуста, только за столиком возле самой стойки о чем-то спорили ребята из метеорологической группы. На Санино приветствие они лишь рассеянно кивнули, не прерывая разговор, но женщина не обиделась – по себе знала, насколько может увлечь идея. Метеорологи даже о еде-то забыли, что уж говорить о вежливости.
Саня присела за стол возле самого окна, поставив поднос перед собой. Снаружи привычно бушевала метель, и тонкие струйки снежинок скользили вниз по стеклу, совсем как обычные дождевые капли.
Сколько она уже не видела дождь? Второй год на этой планете – достаточно времени, чтобы смириться с нетающим даже здесь, в тропиках, снегом. А до того – пять лет на исследовательской базе в поясе астероидов в системе Копела. Там и снега-то не было…
Неожиданно Сане нестерпимо захотелось под ливень, чтобы прыгать по теплым лужам, вспухающим пузырями от падающей с неба воды, и ловить губами капли, и чувствовать, как прилипает к телу промокшая одежда. Пора в отпуск. Куда-нибудь на курортную планету, где про снег слыхом не слыхивали. Вот только Алан… командирам гарнизона положен отпуск?
– О чем задумалась? – неожиданный вопрос заставил женщину вздрогнуть и оглянуться.
За спиной стояла старая Санина знакомая – младший медик Алина Ростова. Миниатюрная, похожая на темноволосого мальчишку, Алина была единственной женщиной-военным на Тихой, умудряясь не только нести службу наравне с остальными, но еще и активно участвовать в общественной жизни базы.
– В отпуск хочу, – честно призналась Саня.
– Бывает, - улыбнулась Алина. – Майора с собой не забудь взять.
– А отпустят?
– Ну вот у него и спроси. Вдруг повезет.
– Навряд ли, – вздохнула Саня.
– У меня к тебе предложение, – перешла к делу Ростова. – Можешь одолжить своих зверей для выставки? Мы тут для детишек мероприятие организуем, конкурс художественной лепки, а твои будут как эталон.
– Ну уж и эталон, – возразила Саня.
– Не скромничай, я видела пару в кабинете у майора, у тебя здорово выходит.
Саня вспомнила мягкую податливость термопластика под пальцами, привычную, успокаивающую… и улыбку Алана, когда очередной монстрик занимал положенное ему место на стеллаже в гостиной.
– Согласна? – прервала ее мысли Алина.
– Да, конечно.
– Спасибо, – радостно улыбнулась Ростова. – Я тебе потом сообщу – где и как.
Она поднялась со стула и двинулась к выходу, бросив напоследок:
– Поешь все-таки, а то остынет все.
Саня снова вздохнула и пододвинула поближе тарелку – в конце концов, еще в лаборатории работы полно.

Тренировка была в самом разгаре: десантники, разбившись на пары, отрабатывали приемы рукопашного боя. Не самая важная наука для солдат космического флота, однако дисциплинирует. И укрепляет дух, опять же.
Капитан Тим Этейн был приверженцем строгого порядка, во всем и всегда, начиная с идеально сидящей формы и заканчивая моральным состоянием своих бойцов. Воин должен быть гладко выбрит, аккуратно одет и универсально смертоносен, иначе он не имеет права называться десантником. Сам капитан Этейн соответствовал всем необходимым требованиям, правда, собственную, воспитанную богатым боевым опытом и долгими тренировками смертоносность умело прятал под маской извечной скуки. Выходило правдоподобно – раз за разом новички цепляли своему лощеному придирчивому командиру едкое прозвище «хлыщ». Этейн усмехался, ловя тихие шепотки за спиной чуть ли не кожей, и удваивал требования. Обычно после первых же полевых учений прозвище исчезало.
Дверь в спортзал открылась, и внутрь стремительно вошел майор Ролен. Капитан поприветствовал командира коротким кивком, даже не пытаясь отлепиться от стены, которую расслабленно подпирал: майор Ролен придерживался демократических порядков и требовал от своих подчиненных того же. «Армия армией, – объяснял он, – а тратить четверть своего времени на козыряние и щелканье каблуками – глупо».
Этейн признавал рациональность подобного подхода, но строевую подготовку личного состава не отменял: учить – так всему, что положено, и на совесть. Приехавший в прошлом году проверяющий остался очень доволен – десантники демонстрировали чудеса выправки, лишь бы он убрался обратно в Сектор побыстрее.
- Как ребята? – ответно кивнув, поинтересовался майор.
- Как обычно, - пожал плечами Этейн, - драться не умеют, стрелять не умеют, учиться не хотят…
- В общем, настоящие солдаты, - продолжил фразу Ролен. Капитан чуть приподнял бровь, но смолчал: командиру виднее.
- К завтрашнему десантированию готовы? – уже серьезно спросил майор. Этейн уверенно кивнул: за своих солдат он мог поручиться лично. Случайностей капитан не признавал.
- Это хорошо. Я планирую выбросить ребят цепочкой в районе Даларских гор, пойдете к полюсу. Прикиньте примерное расположение групп, вечером жду вводную.
- Есть, сэр, - коротко ответил Этейн. Северный материк, значит? Интересно…

Странник замер в кресле, рассеянно рассматривая стеллаж, заставленный результатами Саниного творчества. Знакомые морды смотрели на него с полок: большую часть этих зверюг Странник встречал в других мирах. А теперь, воплощенные ловкими женскими пальцами с его неумелых эскизов, они замерли в гостиной, загадочно переливаясь в приглушенном свете.
Саня появилась почти неслышно, только щелкнула входная дверь, да пахнуло резковатым запахом дезрастворов.
- Устал? – спросила она, останавливаясь за спиной мужчины. Тонкие смуглые руки легко легли на его плечи, привычно разминая напряженные мышцы.
- Нет, - Странник поймал ее ладони, притянул к себе – тугие черные кудряшки щекотнули ему шею. – А ты?
- И я нет, - рассмеялась Саня. – Ты уже ел?
Странник качнул головой.
- Значит, сначала едим! – решительно заявила женщина. – А то вы, мужчины, на голодный желудок совсем неуправляемые. Тебе как обычно?
Странник кивнул, Саня рассмеялась и, взлохматив ему напоследок волосы, скрылась в направлении кухни, бросив напоследок:
- Ты у меня такой молчун! Что и ценно…
Странник усмехнулся: хороший комплимент для сказочника, исключительный просто таки.
Вернулась женщина минут через двадцать, уже в легком домашнем платье и с подносом в руках. От стоявших на нем тарелок шел аппетитный аромат: бытовая служба на базе была на высоте, как обычно. Готовить сама Саня не умела абсолютно и даже не пыталась пробовать. Это был, пожалуй, самый большой ее недостаток.
- Ну что ж, держи свою дичь, - женщина быстро накрыла стол, - рис… соус… Ну, и приятного аппетита!
Она легко опустилась на пол возле кресла, подобрав под себя ноги и осторожно держа полную тарелку каких-то дымящихся овощей. Саня вообще любила «вести половую жизнь», как она это называла, перемещая все доступные ей предметы на пол, себе под руку. Странник к этому уже привык и не удивлялся, обнаружив свою женщину сладко спящей где-нибудь на коврике перед искусственным камином.
- Опять худеешь? – строго спросил он, выбирая себе кусочки поаппетитнее.
- Ну, - немного невнятно отозвалась Саня, но, быстро прожевав, уже понятнее продолжила:
- Во-первых, о фигуре надо заботиться заранее, то есть всегда. А во-вторых, мясо здесь все равно синтетическое, толку от него ноль! Это я тебе, как микробиолог заявляю! – женщина встретилась с укоряющим взглядом Странника - зачем, мол, аппетит-то портить? – и рассмеялась: - Да не обращай ты на меня внимания! Кушай, давай.
Мужчина деланно вздохнул – ну что взять с глупой женщины? – и послушно начал жевать.
Поели они быстро – уже давно по обоюдному молчаливому согласию еда стала чем-то функциональным и не слишком важным. Нет, периодически, с вои редкие выходные, Странник готовил что-нибудь сам; Саня тут же забывала и о диете, и о том, что ингредиенты все сплошь синтетические, и наедалась каждый раз до отвала, а после пеняла своему мужчине, что он ее нарочно откармливает, чтобы потом, толстая, она была никому не нужна. Странник обычно отшучивался, сообщая, что на это не хватит всех продуктов на базе, за что неизменно получал диванной подушкой... В общем, вечер заканчивался весело. Но это в выходные, а по будням оба старались не тратить времени зря – им и так находилось, чем заняться.
Странник разлил по бокалам легкий тонизирующий коктейль – стандартная смесь номер 2, входит в программу любого автоповара - и включил стереоизображение. Голографические волны поглотили и стеллажи, и звериков с укоряющими глазами. Бытовая программа послушно озонировала воздух, добавив запах морской соли и едва слышный рокот прибоя.
- Хочу в отпуск, - негромко произнесла Саня – она сидела на полу, прислонясь к ногам своего мужчины, и иллюзорные волны почти касались ее босых ступней. – Вместе с тобой.
Странник недолго помолчал, рассеянно перебирая пышные волосы женщины, наконец произнес:
- Не выйдет, у меня контракт еще на год. Езжай одна.
- Не хочу.
- Давай съездим на море… на экватор куда-нибудь?
- Там же холодно! – фыркнула Саня, дернув плечом.
- А мы просто побродим, посмотрим…
Женщина ненадолго задумалась: все-таки, мечтать о ласковых волнах теплого курортного моря – это одно, а гулять по берегу стылого мелкого океана – совсем другое. Но зато вместе…
- Поехали, - согласилась она, поворачиваясь к Страннику и вставая на колени, так, что их лица почти соприкасались. – И спасибо тебе.
Поцелуй вышел долгим, нежным.

Учения начались штатно: десантники в защитных костюмах споро погрузились на борт «маток», и грузовые модули поднялись в небо. Странник проводил взглядом растворившиеся среди серой круговерти силуэты и вернулся к работе. Если случится что-нибудь непредвиденное, его вызовут – есть система связи, можно задать подробное изображение… все продуманно и отработанно.
Первое время практически все учебные вылеты Странник отслеживал в сети. Потом оказалось, что его присутствие ничего не решает. А вот его отсутствие на непосредственном рабочем месте, то есть, у себя в кабинете, порой бывает очень даже заметным – дела не станут ждать, пока у него пройдет азарт. И Странник смирился. А потом и привык.
В этом мире сражения были нереально красивы – космос, простор, масштаб боевых действий… поначалу Странника завораживала эта холодная выверенность и правильность. Вот только должность пилота истребителя превращала боевые действия в череду однообразных вылетов – ну, постреляли, ну вернулись на корабль-матку, ну вылетели снова… И Странник подал прошение о переводе в десант – уж кто-кто, а эти ребята всегда прямо в пекле. Командование к его идее отнеслось весьма прохладно – переводить классного пилота в разряд рядового пушечного мяса было крайне нерационально. Однако Странник сумел настоять на своем. И попал в рейд на Серые Планеты, населенные одной из негуманоидных рас Лиги. Было оно жарко, грязно и очень кроваво. Из их подразделения уцелело меньше половины.
Две недели Странник провалялся в госпитале и вышел оттуда с повышением в звании и новым заданием – карательным рейдом на один из пограничных миров, население которого решило присоединиться к Лиге.
Планетка оказалась рудничная, негеоформированная, с двумя тысячами озлобленных на весь свет шахтеров, которым надоело прозябать под тесными куполами. Страннику тогда повезло – командиром их отряда назначили вполне себе вменяемого старого полковника, прошедшего не одно сражение и успевшего устать от крови. Полковник не стал проводить предписанных инструкциями показательных расстрелов, а просто, воспользовавшись военным положением – флот Лиги приближался – аннулировал все корпоративные контракты на разработку рудников, разрешив штатским эвакуироваться. Шахтеры воспользовались возможностью и дружно слиняли в соседнюю обитаемую систему, где их приняли пусть и не слишком радостно, однако выделили место под солнцем. А отряд десанта остался встречать подходящие корабли Лиги.
И снова – несколько недель боев, подошедшее в последний момент подкрепление и выматывающая усталость. Полковника наказали выговором за самоуправство и сохранили звание за победу, отослав, правда, на какую-то захолустную планету. Странника повысили до майора и дали в распоряжение гарнизон на Тихой – маленький, пограничный, но зато на планете третьего уровня комфортности. Впрочем, Странника подобные мелочи занимали мало – он никогда не забывал, что мир этот – один из тысяч на бесконечной дороге. Пусть и подзадержался путник здесь.
В этом мире слишком много воевали. Как-то незаметно бои превратились сначала в разновидность работы, а потом, когда на погоны упали очередные звездочки, - в набор стандартных схем реагирования. И азарт ушел. Теперь мир держал Странника только полетами – незабываемо-яркими, да еще сотней тонких, нарастающих со временем ниточек, привязывающих к обыденной жизни.

Капитан Этейн уселся в кресло рядом с водителем головной машины, застегнул страховочные ремни и, подключившись к бортовому компу, вызвал главную базу. Радио опять не работало – ураганные ветры поднимали в воздух слишком много каменной пыли, экранирующей большую часть волн. Впрочем, спутников в околопланетном пространстве хватало.
Комп спроецировал изображение майора Ролена прямо на лобовое стекло, закрыв вид на заснеженную гладь впереди.
- Десантирование прошло успешно, - доложил капитан. – Первая, вторая и третья группы высадились в квадрате пятнадцать и идут на северо-восток, группы четвертая, пятая и шестая приземлились в восьмом квадрате и идут к Танскому перевалу чуть восточнее нас. Темп передвижения соответствует рассчитанному, встреча обоих отрядов должна состояться в районе Иворовой реки через двадцать часов.
Мысли о возможных неполадках Этейн не допускал – все проверено и перепроверено ни один раз. Впрочем, в полевом походе может случиться всякое, но это уже будет полноценное ЧП, никак от капитана не зависящее.
- Метеорологи обещают бурю в районе северных склонов хребта примерно через пять часов, - сообщил командир гарнизона. – Постарайтесь выйти из предгорий до ее начала. О возможных изменениях в графике передвижения сообщайте мне.
- Есть, сэр! – кивнул капитан, отключаясь.
Короткий импульс биочипа, и вместо майора Ролена на стекле высветилась карта Каланских предгорий. Шанс разминуться с надвигающимся ураганом оставался, если двигаться вперед с максимальной скоростью и нигде не останавливаться.
- Внимание всем водителя машин! – произнес Этейн негромко - программа связи послушно усилила его голос. – Поддерживать полную крейсерскую скорость вплоть до моего следующего приказа.
Вездеход вздрогнул, и торчащие из снега впереди черные камни словно прыгнули навстречу.

Ровно через два часа Этейн все так же невозмутимо доложил о поломке головного вездехода третьей группы. Странник к тому времени уже чувствовал всей шкурой – неприятность произошла – вековой опыт, так сказать. Капитан сжато изложил историю аварии и предложил вызвать для эвакуации «матку», иначе экипаж сломавшейся машины рискует попасть в ураган. Странник дал добро на вылет и вызвал к себе начальника технической службы. Лейтенант Виткен появился всего через пару минут – бежал, что ли?..
Все на базе знали, что майор вызывает к себе только для серьезных бесед или жестких втыков. Начальник службы обеспечения и поддержки надеялся, что удастся обойтись беседой, правда, весьма слабо: об аварии ему уже доложили.
- Лев, ты знаешь состав бригады, проводившей контрольный осмотр десантных машин перед рейсом? – поинтересовался Странник, едва техник отдал честь – все как положено, по уставу – на «ковре» не шутят.
- Поименно, сэр! – с готовностью сообщил лейтенант.
- Так вот, Виткен, у нас уже месяц не проводилась плановая проверка законсервированных техсредств – думаю, эта бригада вполне может заняться профилактикой. Заодно восстановят свои рабочие навыки.
Лейтенант мысленно присвистнул: число резервных «маток» и «ос» на базе, не говоря уж о вездеходах и прочей мелочи, почти в три раза превышало количество используемых. Работы с ними – каждое расконсервировать, проверить состояние и комплектацию, провести переучет… Немеряно. Причем работы нудной и однообразной до ужаса. Впрочем, поделом – еще легко отделались…
- И да, Лев, - словно прочитав его мысли, добавил командир гарнизона, - путь проверка проводится в авральном режиме.
Лейтенант мысленно охнул – оставить ребят практически без отдыха на все время проведения работ было жестоко, видимо, майор разозлился всерьез. Однако возражать вслух Виткен не стал – себе дороже.
- Конечно, сэр, я сообщу бригаде о новом задании.
- Можете идти, - кивнул Ролен.
Когда начальник технической службы скрылся за дверью, Странник слегка поморщился: задать проштрафившейся бригаде авральный темп работ ему подсказала все та же натренированная за столетия интуиция, настойчиво теребящая душу странными намеками на грядущие неприятности. Но не объяснять же это подчиненному.

«Матка» с эвакуированными десантниками вернулась на базу через четыре часа. Солдаты дружной группой спустились на землю, наградив техников в ангаре весьма недружелюбными взглядами. Техники, похоже, прониклись.
Странник выслушал сдержанный рапорт командира взвода: прошли до точки такой-то, отказало то-то, все прибыли на борту… – от доклада Этейна он отличался лишь парой подробностей и ничего нового не сообщал.
Странник отправил десантников в казармы, а сам двинулся к стоящим в отдалении ангарам с резервной техникой.
Здесь кипела работа: ездили туда-сюда автопогрузчики, сверкали красноватые отблески ограждающих лазеров, гудели генераторы силовых полей. Пахло озоном и машинной смазкой, повсюду сновали люди – хоть и немного их было, но все при деле и сильно заняты.
Странник подошел к центральному пульту ангара. Стоящему за ним оператору потребовалось почти десять секунд, чтобы выйти из виртуальности.
- Извините, господин майор, - смутился техник, совсем молоденький еще паренек с коричневой эмблемой службы обеспечения на рукаве комбинезона. – База данных очень большая, приходится полностью загружать.
- Ничего, это нормально, - улыбнулся Странник. – Как продвигается процесс?
- Закончили осмотр почти четырех процентов оборудования, неисправностей пока не обнаружено.
- Хорошо, - кивнул Странник, - продолжайте, - и развернулся было, чтобы уйти.
- Извините, сэр, - остановил его осторожный оклик, - а вы не хотите поговорить с начальником бригады?
- Думаю, нам не о чем, - покачал головой Странник, улыбнулся еще раз зардевшемуся пареньку и двинулся к выходу из ангара.
Уже на улице мужчина подключился к общей сети и нашел Виткена.
- У тебя должны быть свободные бригады, Лев.
Лейтенант молча кивнул.
– Направь еще пару на осмотр резервной техники, я хочу ускорить процесс.
Виткен хотел было что-то сказать, но Странник не дал ему и рта раскрыть:
- Можешь считать это моей блажью, только направь людей.
- Будет проверка? – осторожно спросил лейтенант – об умении майора предвидеть появление всевозможных комиссий из Сектора в гарнизоне давно ходили легенды.
- Надеюсь, что она, - кратко ответил Странник и отключился.
Седьмое или какое там по счету чувство настойчиво шептало, что простой инспекцией они на этот раз не отделаются.

День ничем не отличался от вчерашнего: та же привычная рутина. Где-то на севере отряды десантников уверенно продвигались к полюсу – Этейн вовремя вывел людей из зоны урагана и теперь педантично отрабатывал положенные маневры, периодически отправляя на базу короткую марку о том, что все в порядке.
К вечеру Странник не выдержал и подключился напрямую к видеокамерам одного из вездеходов. Комп базы услужливо развернул стерео и воссоздал звук – полный эффект присутствия.
Вокруг бушевала метель. Она секла мелким ледяным крошевом борта машины, выстилала поземкой торосы. Гусеницы вездехода практически не касались наста – работали антигравы, и белая гладь заснеженной равнины оставалась почти нетронутой, так, легкий намек на след транспорта, который тут же стирала вьюга. Соседние машины шли параллельными курсами справа и слева, сохраняя положенную дистанцию в три метра. Силуэты их почти терялись в снежной круговерти, и только комп вырисовывал два призрачных контура, легкими светящимися штрихами обозначая местоположение вездеходов. Тонкий пронзительный свист ветра и непрерывный глухой стук ударяющегося о броню снега наполнили мир вокруг дыханием севера. Странник подумал, что водители сейчас наверняка идут с выключенными внешними динамиками или слушают музыку.
Отключался он почти с сожалением, так захотелось попасть туда – на борт движущейся через непогоду машины, в уютный полумрак кабины, и пусть чуть заметно светится приборная панель и негромкие голоса десантников рассказывают по внутренней связи очередные солдатские байки… Давно Странник не бывал в походе. Пора плюнуть на должность и отправиться в следующие учения, а Этейн пусть здесь остается разбираться с делами – у него получится.
Если удастся выбраться, конечно.

Вокруг было ярко – полноценная имитация солнца первого класса комфортности – и шумно. Детишки в разноцветных одеждах носились по цветущему парку, заставленному горками, качелями и прочими развлекательными приспособлениями.
Идея устроить посреди центральной оранжереи детскую площадку пришла в голову одному из спецов-психологов в ту прекрасную пору, когда на Тихую разрешили доступ гражданскому персоналу, и вопрос об организации отдыха встал ребром. Начинание оказалось более чем удачным, и теперь каждый вечер большая часть детишек и их мамаш спешила в парк – поиграть, погулять, просто позагорать: все-таки лучше, чем солярий или пилюли загара.
Странник миновал широкие дорожки и двинулся вглубь оранжереи. Шум голосов постепенно отдалился, цветущие деревья сменились приземистыми серо-зелеными кустами – онисис с Альтара, стандартное растение закрытых гидропонных полей, неприхотливое, живучее и кислорода вырабатывает много. Все свободное пространство между кустами занимала короткая жесткая поросль силлуанского мха, самого оптимального источника растительного белка. Через пару сотен метров рекреационная зона закончилась, и гидропонные поля приобрели положенный им вид: все аккуратно, ровно и предельно функционально, узкие тропинки и металлический отлив зелени.
Пожилой худощавый мужчина в свободном костюме серо-стального цвета вписывался в ландшафт как нельзя лучше. У главного психолога гарнизона Клера Итова было странное хобби: экспериментальная гидропоника. За этим страшным названием скрывалось безобидное увлечение скромными с виду травками – профессор психологии мечтал вывести универсального агента для гидропонных полей, чтобы и кушать можно было, и дышалось, как на планете-курорте. Насколько знал Странник, пока поиски были весьма далеки от успеха.
- Здравствуйте, профессор, - вежливо поприветствовал он психолога, внимательно рассматривающего невысокий кустик, ничем не отличимый от прочих.
- Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек, - Итов оторвался от своего увлекательного занятия и радушно улыбнулся. – С чем пожаловали?
- Поговорить захотелось, - честно ответил Странник.
- А чего же инфосетью не воспользовались?
- Знаете, обязательно воспользовался бы, не будь у вас выставлен статус «не беспокоить».
- Так у вас же есть право приоритетного доступа! – искренне удивился психолог.
- Как-то не хотелось пользоваться им для простого разговора, - пожал плечами Странник.
- Для разговора, значит? – Итов окинул собеседника внимательным взглядом. – Ну, давайте тогда побеседуем, если уж вы для этого досюда дошли. Вас что-то беспокоит?
Профессор осторожно выбрался из густых зарослей на тропинку и неторопливо зашагал вперед, Странник пристроился рядом:
- Вообще-то, нет. По крайней мере, ничего по вашей части, - рассказывать о дневных выпадах интуиции ему не хотелось. – Просто стало интересно, как народ в гарнизоне живет.
- А вам больше не докладывают? – улыбнулся психолог.
- Доклады – это одно. А жизнь – обычная, повседневная, - совсем другое. Особенно меня интересует штатская часть гарнизона, о ней у меня есть только косвенные данные.
- Ну… - Итов помедлил, собираясь с мыслями, - жизнь идет, как всегда: дети растут и учатся, взрослые работают. А кто не работает, те пытаются найти себе какое-нибудь занятие по душе, сейчас в моде хэндмэйд, наши дамы, оказывается, такие рукодельницы… Самодеятельность вот недавно, опять же, организовали, концерт был. Не видели? – Странник покачал головой. – А между прочим, в общей сети тоже было, среди остальных развлекательных программ.
- Боюсь, я нечасто заглядываю в этот раздел, - улыбнулся Странник.
- Понимаю, вы и так постоянно заняты. Но я к чему это все рассказываю? Жизнь у нас, у штатских, идет нормально, не жалуемся. Климат, правда, подкачал, но с другой стороны, на лыжах кататься здорово, детишек каждые выходные возят… В общем, потихоньку живем. Может, что-то стряслось как раз у вас? – осторожно поинтересовался психолог.
Странник задумался на пару секунд.
- У нас тоже все по-прежнему. По крайней мере, ни о чем необычном мне не докладывали.
- Тогда, может, проблема в вас самом?
Насчет себя самого Странник был уверен стопроцентно: единственное, что может заставить его хоть как-то изменить своей обычной манере поведения – это зов дороги. Но пока зова не было, и дела шли своим чередом.
- Нет, - он постарался произнести эти слова как можно убедительнее, - у меня как раз все в порядке.
- Значит, - подытожил профессор, останавливаясь на пересечении двух тропинок, - у нас у всех все нормально. Что ж, отсутствие результата – тоже, как говорится, результат… Извините, что не смог помочь, молодой человек.
- Напротив, - улыбнулся Странник, - теперь я хотя бы знаю, что мои предчувствия не касаются обитателей гарнизона.
- Предчувствия, говорите? – взгляд Итова стал неожиданно цепким. – С вашей способностью к случайному предвидению я бы прислушивался к советам интуиции, если она вдруг подает голос.
Странник посмотрел на серьезного психолога и не стал уверять, что, мол, непременно и обязательно. Просто молча кивнул.

Назойливый гудок экстренного вызова разрезал тишину кабинета. Сегодня Страннику не спалось, и он пришел пораньше, как видно, не зря.
- Господин майор, - лицо оператора даль-связи было по-уставному бесстрастным, но в глазах плескалось удивление. – В пределы системы только что вошел корабль класса «средний лайнер», в ответ на запрос идентификации сообщили код метрополии и права приоритета уровня дельта!
- Соедините меня с их мостиком.
Изображение дрогнуло и изменилось – на этот раз на Странника смотрел пожилой подтянутый брюнет в штатском.
- Здравствуйте, - произнес он, - я - Пер Йонес, полномочный посол Альянса на Лере.
- Майор Алан Ролен, - представился Странник, - командир гарнизона 591, планета базирования – Тихая. Чем обязан?
- Я запрашиваю разрешение на аварийную посадку для моего корабля – лайнер среднего класса «Зеркало», идентификационный номер 190С-7005, восемь человек на борту, включая меня.
- Причина аварии?
- Смещение фокуса гиперкомпенсатора. Прошу разрешить приземление и ремонт наземным оборудованием.
Посол Альянса был удивительно вежлив – приоритет дельта-уровня давал ему право воспользоваться мастерскими базы в любом случае. Странник запросил данные со спутников внешнего слежения – перед глазами послушно возникло изображение небольшого круизного лайнера – дисковидная форма, изящные крылья компенсаторов по бокам – дорогая и скоростная штуковина. Видимых повреждений на корпусе корабля не было. Впрочем, гики – штука тонкая, поток скачет непредсказуемо, достаточно небольшого сбоя – и межсистемный барьер станет непреодолим. Как они сюда-то добрались – вопрос.
Шестое чувство шевельнулось, предупреждая о возможных неприятностях, но не было ни возможности отклонить завуалированное под вежливую просьбу требование, ни достаточно веских оснований, чтобы плюнуть на ранги и допуски и просто взять лайнер под прицел одной из орбитальных станций, чтобы повисели пока.
- Вы можете поручиться, что никто и членов вашего экипажа не является носителем возбудителей заразных заболеваний или опасных для жизни людей паразитов? – Странник неохотно выдал стандартную фразу контроля, практически – формальное разрешение на приземление.
- Да, конечно, - с готовностью откликнулся Йонес, - бортовой комп уже отправил данные биометрии вашим операторам.
- Разрешаю вам посадку в восьмом секторе центрального поля.
- Спасибо, майор, - посол отключился.
Странник свернул проекцию и откинулся на спинку кресла. Спешить было некуда – пока долетят, пока пройдут медосмотр – часа три у него есть. А вот потом можно будет пообщаться с господином Йонесом – далеко же забрался полномочный посол от своей миссии – лицом к лицу.

В реальности «Зеркало» оказалось еще красивее, чем на экранах: оно было абсолютно черным, и поверхность его полностью поглощала свет прожекторов – скользящие по ней снежинки словно висли в темноте. Странник мысленно увеличил примерную стоимость кораблика в полтора раза и еще раз задался вопросом, какие неприятности могут принести столь дорогие гости.
Давешний брюнет уже ждал его возле своего корабля, прикрывая глаза ладонью от ветра. Если гость и был недоволен задержкой, виду он не подал, сохраняя профессионально-вежливое выражение лица.
Странник остановил свой кар в полуметре от мужчины и кивнул – забирайтесь, мол. Посол выдал отработанную миллионом повторений приветливую улыбку и проворно уселся в машину.
- За что эту планету прозвали Тихой? – спросил он, едва оказавшись в уютном тепле кара.
- Видимо, из чувства противоречия, - пожал плечами Странник. – Сегодня, кстати, еще не слишком ветрено. Вот когда пойдут весенние шторма, тогда можно будет жаловаться.
- Надеюсь, мне не придется это увидеть, - снова улыбнулся дипломат, - звучит не слишком радостно.
- Да и выглядит соответственно, - кивнул Странник.
Кар въехал в ворота ангара и остановился, мужчины вышли из машины.
- Мы выделили вам несколько секций в жилом секторе, - сообщил Странник, направляясь к внутреннему шлюзу.
- В этом нет необходимости, - покачал головой посол. – Мои люди останутся на борту и займутся ремонтом, как только вы разрешите им доступ к мастерским. Думаю, квалификации моего экипажа будет вполне достаточно…
- Зачем же? – возразил Странник. – У нас найдется бригада техников, чтобы заняться вашим кораблем. Вы ведь торопитесь?
Посол смерил своего спутника внимательным взглядом и, получив в ответ полную человеколюбия и желания помочь ближнему улыбку, сдался:
- Хорошо, ваши люди могут подняться на борт прямо сейчас.
Странник улыбнулся еще шире и отправил Виткену распоряжение начать осмотр лайнера.
У двери блока он любезно попрощался со своим гостем и двинулся к себе в кабинет.

Комнату заливал мягкий желтый свет, искусно сымитированное окно на стене выходило в сад, полный цветов и поющих птиц. Пер Йонес, уже в легких светлых брюках и рубашке, уютно устроился в кресле с бокалом вина в руке.
Странник остановился возле небольшого стеклянного столика и задумчиво провел ногтем по столешнице – звук вышел на редкость скрипучий и резкий. Пять минут назад Виткен сообщил, что характер повреждений внутренней брони «Зеркала» не оставляет никаких сомнений в том, что лайнер был атакован, скорее всего – боевыми широкополосными лазерами. К сожалению, интуиция в очередной раз оказалась права.
- Скажите, господин посол, - негромко поинтересовался Странник, не отрывая взгляд от впаянного в стекло столешницы узора, - сколько кораблей мне ждать в гости?
- Крыло истребителей, - ответил Йонес после паузы. – И три штурмовика.
- И чем же вы так разозлили Лигу? – Странник с любопытством посмотрел на рассеянно поглаживающего бокал дипломата.
- Скажем так, у меня есть некоторая информация, которую они хотели бы получить обратно. Это дело внутренней безопасности Альянса, и чем скорее я доберусь до Сектора, тем лучше.
- Ваш корабль будет готов завтра ночью, повреждения сильнее, чем мы ожидали.
- Вот как… - задумчиво протянул посол.
- Да, вот так. Это заключение старшего механика гарнизона.
Йонес медленно качнул бокал вина из стороны в сторону – красная жидкость, всколыхнувшись, оросила стекло каплями. Пару мгновений посол наблюдал за тем, как скатываются вниз по стенкам бокала багряные дорожки, потом спокойно сообщил:
- Вашим механикам следует поторопиться. Отряд Лиги будет здесь завтра днем, максимум – к вечеру. Потому что наш след на месте… - он сделал паузу, но продолжил все также ровно, - аварии они уже взяли.

Странник был зол. На судьбу, на нелепую затяжную войну, на местные порядки… но больше всего он был зол на командование Сектора, которое сообщило, что помощь подойдет к Тихой не раньше, чем через две недели. Потому что основные силы флота находятся сейчас в двенадцатом квадранте, далеком от системы Ольта.
- У меня тут женщины и дети, - напомнил Странник, понимая, что это уже ничего не решает.
- Эвакуируйте их в какое-нибудь укрытие, - отмахнулся от него полковник Мадор, командир их сектора слежения. – У вас же целая система в распоряжении, неужели не найдете куда?
Ответить Странник не успел – в разговор вмешался невыразительный тип с нашивками инженера-связиста на мундире:
- Мы настоятельно рекомендуем вам ускорить процесс ремонта посольского корабля, чтобы господин Йонес мог покинуть Тихую как можно быстрее.
Странник почувствовал, как его накрывает ледяное бешенство – с головой:
- Я считаю нецелесообразным продолжать ремонтные работы, - четко, почти по слогам, сообщил он, - это замедлит процесс мобилизации наших охранных систем. У меня не так много техников, знаете ли.
- Вы не поняли, майор Ролен, - негромко сообщил невыразительный тип. – Господин Йонес очень важен для нас, и ваша приоритетная задача - обеспечить его полную безопасность.
- Моя приоритетная задача – обеспечить выживание моих людей. Если вам так нужен этот посол – найдите резервные корабли и отправьте к нам. Побыстрее.
- Майор! – первым отреагировал полковник Мадор. – Вы только что получили прямой приказ!
- Можете о нем забыть, - спокойно ответил Странник. – Вам нужен Йонес? Прилетайте и забирайте. До прихода флота посол останется на планете. Хотите меня отстранить? – невозмутимо продолжил он, видя, что командир сектора собирается что-то сказать. – Пожалуйста, лично. Буду только рад. Если доживу, конечно.
Полковник Мадор начал медленно багроветь, «связист» остался все так же спокоен.
- Не волнуйтесь, - добавил Странник, чувствуя, как отпускает его злость, - я постараюсь найти для вашего драгоценного дипломата надежное укрытие, где-нибудь с женщинами и детьми. В конце концов, у меня для этого есть целая система. – Легко улыбнувшись, он выключил связь. И тут же вошел во внутреннюю сеть.
Тревога уже была дана: десантники вернутся на базу через пару часов, до окончания подготовки оборудования осталось не больше восемнадцати часов, а женщины и дети уже готовятся к эвакуации. В принципе, запас времени у них оставался, маленький, но все же…
Торсон смотрел спокойно и серьезно. И заговорил первым:
- Когда они будут здесь?
- Завтра. Возможно, с утра, - честно ответил Странник.
- Что ты хотел предложить?
- Отбери среди научников тех, кто хоть как-то сможет участвовать в бою, остальные пусть готовятся к эвакуации. Я бы и сам этим занялся, но времени разбирать досье каждого нет.
- Ты не собираешься мобилизовать всех? – Свейн был явно удивлен.
- Не вижу смысла, - качнул головой Странник. – Все равно часть окажется неспособна даже из автоматической винтовки выстрелить и станет балластом в сражении. Так не проще ли отсеять их сейчас?
- Хорошо, - коротко кивнул биолог. – Я сделаю. Жди результата через час.
Заместитель научного руководителя отключился.
Следующим был сам Тихонов, на удивление собранный и серьезный.
- Каковы шансы, что Рисское плато окажется пригодным для существования? – с ходу задал вопрос Странник.
Профессор думал недолго.
- Процентов семьдесят, судя по наличествующим данным, - уверенно ответил он. – И тридцать на то, что скорость ветра окажется слишком высока. Там весь район штормовой, вы же знаете…
Странник кивнул. Семьдесят процентов – это не так уж и мало, если разобраться. Это даже больше половины.
- Вы собираетесь отправить туда наши семьи? – обеспокоился Тихонов.
- Вполне возможно, - не стал скрывать Странник, – но только после того, как оценю уровень риска. Вы не волнуйтесь, профессор, вы поедете тоже. А значит, увидите свое ненаглядное плато воочию и сможете продолжить исследования собственнолично.
Планетолог скривился:
- Несмешные у вас шутки, господин майор. Какие сейчас могут быть исследования?
Странник хотел было сообщить начальнику научного сектора, что не верит своим ушам, но взглянул еще раз на его обеспокоенное лицо и удержался:
- Это от нервов, профессор, исключительно от нервов.
- Я понимаю, - кивнул Тихонов прежде, чем исчезнуть с экрана.
Оставалось только подключить биочип напрямую к центральному компу и вызвать последнего абонента – самого важного.
Саня выглядела спокойной. Но только выглядела – Странник знал ее слишком хорошо, чтобы уловить напряжение в глазах и позе.
- На нас напали? – первым делом спросила женщина.
- Еще нет, вообще-то, - улыбнулся Странник. – Завтра. Пока мы только вооружаемся, время еще есть. – Как бы он хотел верить в это…
- Можно к тебе сейчас? – казалось, Саня сама испугалась своего вопроса. Но Этейн еще летел, и Странник уже сделал все, что мог.
- Приходи, - разрешил он. – Полчаса у нас есть.

Она шагнула к нему с порога – стремительно, словно в поисках укрытия. Он прижал ее к себе, шепча тихонько извечные глупости о том, что все будет хорошо. Мир вокруг расплывался под натиском цифр и диаграмм – биочип принимал данные в потоковом режиме, - и Странник закрыл глаза, отсекая эту двойственность реальностей. Остались только ее губы и руки, и запах – терпкого пьянящего меда – на фоне скачущих перед глазами графиков.
Они удержались на самой грани – потому что никак и не сейчас… потом. Когда оно наступит, это потом?.. Саня цеплялась за его плечи, будто боялась разжать руки, а Странник гладил и гладил ее волосы, путаясь пальцами в непокорных кудрях, не в силах остановиться, потому что кто его знает, когда еще… И тело ее жгло его огнем даже через форму.
- Алан? – голос женщины был тих, но уверен.
- Да, малыш, - шепнул он в ответ.
- Ты эвакуируешь женщин?
- Ну, должен же кто-то позаботиться о детях.
Саня помедлила мгновение, собираясь с духом, Странник за это время успел оценить степень активации автоматических боевых станций – осталась примерно треть, остальные готовы…
- Я остаюсь, - сообщила женщина.
Он не нашелся, что сказать – убедить, уговорить. Она продолжила:
- У меня есть свидетельство оператора «мухолова». Не думаю, что он сильно отличается от ваших «ос».
Саня была права – «мухоловы» когда-то разрабатывали для координации добывающих роботов – «мух» - на космических рудниках. И база у этих корабликов была «осиная».
- А стрелять? – спросил наконец Странник, переводя поступающую информацию в фоновый режим и глядя на свою женщину.
Ее взгляд был спокоен, как спокоен осколок скалы на краю обрыва – вроде и пропасть рядом, а знает, что не упадет.
- Я научусь. У меня для этого есть два дня.

Этейн появился на полчаса раньше - похоже, заставил пилотов выжать все из кораблей, - вытянулся у дверей по стойке «смирно», четко отрапортовал о прибытии.
- Перестаньте, - поморщился Странник. – Мы вроде бы обходились без этого официоза раньше.
- У нас же военное положение, разве нет? – сверкнул улыбкой капитан.
- Военное, - кивнул Странник. – А значит, времени на условности нет вообще. Каково состояние десантников?
- Наличие личного состава – сто процентов от установленного. Готовность – процентов восемьдесят дам уверенно. Моральное состояние – некоторая шокированность, конечно, наблюдается, но в общем, ребята готовы.
- Как говорил один из моих знакомых: хорошо, но мало.
- Придется делить, - предложил капитан.
- Понятно, что придется… - Странник высветил на стену карту обоих полушарий Тихой. – Предлагаю распределить десантников между первым, восьмым, тринадцатым и двадцать третьим резервными пунктами – так у них будет больше свободы маневра. Перебрасываем «осы» на запасные поля, пусть истребители будут хотя бы в каждом четвертом квадрате - мало ли что. Контрольную сеть придется полностью отдать на откуп техникам и связистам, у нас не найдется лишних солдат. Но думаю, они справятся. Я частично мобилизую ученых, кто потолковее - тоже можно подключить к контролю автоматики, - навряд ли многие из них способны летать. Так что общую систему управления огнем мы заполним. С истребителями хуже – пилотов мало, сами знаете. Придется использовать всех, кто способен хотя бы удержать «осу» в воздухе.
- Я бы отправил один из десантных взводов на лунную базу, на случай, если нас заблокируют на планете, - заметил Этейн, Странник согласно кивнул. – Штатские?
- Прячем здесь. Рисское плато – оптимальный вариант. Во-первых, там нет зенитных установок, во-вторых, там не велись исследования, а значит, оно не засвечено на картах.
- А если кто-либо сочтет его идеальным местом для высадки именно по этим причинам? – поинтересовался капитан.
- Метеорологические карты планеты есть в свободном доступе в инфосети, а значит, и у Лиги тоже, они не хуже нас знают о критичности района. Для страховки предлагаю увеличить плотность посадки орбитальных станций над южным полушарием. Это не вызовет подозрений, у нас там вообще с наземными установками негусто.
- Может сработать, - пожал плечами Этейн. – В любом случае, другого варианта я не вижу. Что с посольским кораблем?
- Конфискуем, он нам еще пригодится. Сам господин Йонес отправится в убежище вместе с женщинами и детьми, все равно от него здесь толку мало. Хочу предупредить сразу: в Секторе не одобрили мое решение, так что теперь я действую на свой страх и риск.
- Вы командир, - пожал плечами Этейн. – У нас намечается война. А на войне приказы командира не обсуждаются.
Пару секунд Странник внимательно рассматривал невозмутимое лицо своего помощника, потом улыбнулся:
- Все просто, да, Тим?
- Как всегда, - ухмыльнулся капитан.
Дверь, тихо звякнув, отъехала в сторону, и внутрь вошел Торсон, тут же попытавшись вытянуться во фрунт, - получилось не очень.
- Это ты объявленному военному положению пытаешься соответствовать? – улыбнулся Странник.
- Это я учел тот факт, что тоже подлежу мобилизации, - усмехнулся в ответ биолог, сутулясь. – Вот список, всего семьдесят шесть человек: кто-то проходил курсы гражданской обороны, кто-то участвовал раньше в молодежном военном движении. У кого-то просто дополнительная специальность так или иначе связана с боевой техникой. У меня, например, есть свидетельство глубинного ныряльщика, так что я тоже ограниченно пригоден для службы.
- Спасибо, Свен, - кивнул Странник, - вы нам очень пригодитесь.
Торсон помялся, словно раздумывая, как лучше сказать, наконец сообщил:
- Многие из тех, кого ты просил отсеять, тоже хотят остаться. Помочь…
- И стать ненужным балластом? – холодно осведомился от стены Этейн. Биолог вздрогнул, но промолчал.
- Он прав, - согласился Странник. – Для нас действительно гораздо проще собрать всех, неспособных принять участие в боевых действиях, в одном месте, спрятать подальше и не беспокоиться о прикрытии.
- Ты всерьез решил использовать для укрытия Рисское плато? – казалось, Торсон не верит в эту идею до сих пор.
- Я не вижу лучшего варианта, - пожал плечами Странник. – Отправим туда несколько вездеходов и пару походных куполов. Ну, и пару-тройку ваших скаутов-геологов, чтобы проследили за порядком. Судя по последним топографическим съемкам, там должны быть вулканические пещеры – будет, где укрыться от ветра. Если все сделать правильно, детей и женщин не найдут, по крайней мере, без тотального прочесывания планеты. А мы постараемся этого не допустить.
- Даже звучит рискованно, - признал ученый.
- Авантюра, - негромко хмыкнул Этейн.
- Вы играетесь более чем полусотней жизней!
- Мы не играемся, - жестко сообщил капитан, - мы просчитываем варианты. И молитесь всем богам, которых знаете, чтобы мы не ошиблись в своих расчетах.



 

запись создана: 05.02.2010 в 18:05

@настроение: сделано. Оно сделано!

@темы: чужой мир, творчество, свои миры

---

Обещанный подарок)))

18 января был День рождения у товарища el_jerboa)))
Нет, я не тормоз, я болела)) как там? "Дважды поздравленный Тушкан - счастливый Тушкан"?)) поздравляю третий раз!)))
Всего тебе и побольше)))
Ну, и текст, который грозилась написать:

Иномирье. Полиция.

Антон постучался и вошел в помещение местного участка. Капитан Аверкин, грузный пожилой мужик в серой милицейской форме, как раз собрался отобедать: расстелил на столе белую салфеточку, разложил принесенные из дома яйца и сыр и теперь аккуратно нарезал батон.
- Здравствуйте, - вежливо произнес Антон, аккуратно закрывая за собой дверь и предъявляя удостоверение. – Лейтенант Вершинин, Служба безопасности.
- Да-да, здравствуйте, - закивал Аверкин, торопливо задвигая свою самодельную скатерть-самобранку за стопку старых канцелярских папок. – А я вас так быстро не ждал.
- Вы же оформили срочный вызов, - пожал плечами Антон. - Что у вас?
- Гарпия. Обесточила подстанцию, предохранители пожгла, потом свалилась. Ну, вот мы с мужиками ее и притащили сюда, а я вам позвонил.
- Ясно, - кивнул Антон. – Где она?
- Да вот тут, - участковый двинулся к неприметной боковой двери, - куда нам ее девать-то?
Он замер на мгновение, перебирая большую связку ключей самого разнообразного вида.
- А запирали зачем? – полюбопытствовал Антон.
- Ну как, - смутился капитан, - а вдруг убежит?
Антон усмехнулся, но промолчал, участковый забренчал ключами активнее.
Наконец, дверь была отперта, и капитан Аверкин быстро отступил в сторону, пропуская внутрь специалиста.
Саргар – так правильно звучало название этой расы в реестре Иномирья – сидел в углу старого продавленного дивана, поджав нижние когтистые лапы и завернувшись в крылья, словно в плащ.
- Лейтенант Вершинин, - представился Антон на универсальном языке. – Служба общей безопасности. Как вы себя чувствуете?
Саргар по-птичьи дернул головой:
- Нормально, - голос у него оказался высокий и неприятный. – Почему я здесь?
- Вы нарушили восьмой пункт Постановления о вмешательстве для этого мира. Местные власти задержали вас до выяснения всех обстоятельств.
- Я просто хотел есть, энергия – для еды, - сообщил саргар.
- У вас была при себе санкция Управления?
- Нет, - снова дернул головой саргар.
- Предъявите ваш личный жетон, - попросил Антон. Иномирец достал откуда-то из складок крыльев пластиковую карточку и молча наблюдал, как безопасник вставляет ее в прорезь на боку карманного идентификатора.
«Рат'сах Т'сен Марг, саргар, Г'ена, 127 срединных лет, нормальная степень свободы передвижения» - побежали строчки текста по крохотному дисплею.
- Саргри Т'сен, - сообщил Антон, набирая код, - за нарушение правил поведения в мире Земля вы облагаетесь штрафом в размере 800 срединных единиц, потрудитесь оплатить его в ближайшем отделении Торговой Сети.
Мужчина вынул из идентификатора карточку и вернул владельцу.
- Вы можете быть свободны.
Саргар легко поднялся с дивана и, глухо цокая по полу когтями, вышел из комнаты. Капитан Аверкин поспешно отошел с его пути.
- А что, она так вот просто улетит? – поинтересовался он, не сводя взгляда с дверей, за которыми скрылась гарпия.
- У меня нет оснований для задержания, - пожал плечами Антон. – Штраф я уже зарегистрировал. И кстати, это была не она, а он.
Лейтенант улыбнулся участковому и двинулся к выходу – впереди его ждали три часа езды до Архангельска.

Антон Вершинин был самым обычным парнем из самого обычного областного центра. Небольшой город, в котором слишком часто встречаешь знакомых, никаких выдающихся способностей, не считая смекалки, но смекалистых в России много, нашли талант. Предрешенное будущее – мама с детства видела любимого сыночка школьным учителем иностранных языков – почему именно их, Антон так и не смог добиться от нее ответа, - поэтому хоть и учился мальчик в обычной средней школе, но на курсы английского ходил чуть ли не с первого класса.
Антон английский ненавидел с детства, но зато любил физику и возиться с разнообразной техникой. Поэтому в двенадцать лет, после долгих скандалов с мамой – папа в семейные передряги предпочитал не ввязываться, уходил на кухню с книгой и молча читал – все-таки вытребовал себе занятия в кружке юного радиолюбителя в городском Дворце пионеров. Последним аргументом стала угроза бросить английский навсегда.
Так или иначе, но светлые школьные дни подошли к концу, и молодой Вершинин оказался перед дилеммой: поступить на иняз и заняться совершенно нелюбимым делом или расстроить дорогую маму и пойти учиться в местный технический ВУЗ, как того просит душа. Да еще и военкомат напомнил о себе, подгоняя молодого абитуриента в выборе. Антон подумал-подумал и поступил в Школу милиции, расположенную в пригороде.
Мама была в шоке, папа ехидно усмехался, но как обычно молчал. Антон стойко выдержал все мамины попреки, отмахнулся от фразы о загубленной зазря жизни и отчитал маму за некрасивое, непонятно где подслушанное интеллигентной до мозга костей учительницей музыки, словечко «менты». И уехал в Школу.
В Катунино – вроде и всего-то час езды на автобусе от Архангельска – жизнь оказалась совсем другая. И люди – не те, к которым привык правильный в общем-то мальчик Антон. Впрочем, обижали не сильно и только поначалу. Потом втянулся, привык, да и ребята приняли. И жизнь потекла своим чередом – тренировки, занятия, редкие выходные… Мама постепенно смирилась, к тому же уже на втором курсе Школы Антон поступил заочно на юридический в Поморский университет – хоть и не иняз, но все-таки высшее…

В 1999 году, как раз, когда Антон закончил свою Школу, получив распределение в Архангельск же, на Землю пришли первые визитеры из Иномирья. Пришли в маленький испанский городок Эльче, обыденно, словно каждый день ходили. Вот только не привыкли местные жители видеть среди туристов высоких синекожих существ в сияющих плащах до пят.
Сенсация облетела планету за пару часов, вызвав нездоровый ажиотаж. В Испанию была отправлена комиссия ООН, прямо на месте организован международный комитет по контакту. Планету лихорадило: как, сбылись прогнозы, мы не одни в этом мире! Вот же они, представители иных цивилизаций!
«Представители» к ажиотажу вокруг собственных персон отнеслись без энтузиазма, невозмутимо сообщив, что про этот мир они как раз не знают – одни тут люди, не одни, пусть человечество с этим само разбирается – а вот в других мирах, параллельные, перпендикулярные, зовите, как хотите, обитает очень даже много разумных существ. Как живем? Да нормально живем, торгуем, путешествуем… До вас добрались. В общем, добро пожаловать в Иномирье, ждите послов, а пока нате вот – общий свод правил поведения. Не закон, - упаси ваши верховные, мы в чужие дела не лезем! – но некоторых порядков придется придерживаться. Если, конечно, хотите… А то мы можем и другие пути по мирам поискать, ваш обходя…
И синекожие товарищи исчезли, так же мирно и обыденно, как и появились, оставив в полном раздрае и комиссию по контактам в маленьком городке Эльче, и мировую общественность в более или менее цивилизованных странах.
Жаркие дебаты на самом высшем уровне длились почти два месяца, до прихода первых послов. Были пришельцы разные, странные и не очень, и появились во всех развитых странах почти одновременно – видно, синекожие, хоть и выглядели совсем «не от мира сего», оценить общую политическую ситуацию на Земле успели четко. И меры предприняли. Вот так третья планета Солнечной стала одним из миров Иномирья.
Архангельск общий накал страстей обошел стороной – ну, чужие, ну, торговать будем, ну придут… только где они там придут, да как – это потом видно будет. А пока чего нервничать-то? Нет, ну сенсация конечно, да… Антон, например, так и продолжал ходить на работу в свой Ломоносовский участок, а разговоры о пришельцах стихли через месяц после первого контакта.
Залихорадило их сонный вымороженный городок, когда еще через месяц послы чужих появились в Новодвинске – всего сорок километров, как-никак! Оказалось, переходы в иные миры чему-то там подчиняются, чему – это ученым виднее, но количество их фиксировано, и каждый – с одним определенным миром. Чужие называли это «связью». Новодвинск был связан с миром вполне себе гуманоидных, почти неотличимых от человека, существ, носивших странное самоназвание «аррхи». И эти самые аррхи попросили себе небольшой участок под посольство прямо на окраине Новодвинска.
Посольство, конечно, разрешили. Иномирцы оказались существами необщительными – к людям не лезли, держались особняком на своей территории, появляясь только иногда в специальных торговых зонах - появились на Земле и такие. Жизнь постепенно устаканивалась, втягиваясь в привычное размеренное русло.

Одним из пунктов «правил поведения» оказалась организация единой системы контроля за пришельцами на Земле – в каждом мире такая есть, вливайтесь, будем сотрудничать. Результатом долгих международных переговоров стала Служба Общей Безопасности, этакая общепланетная полиция для иномирцев. Пришельцы новую силовую структуру одобрили и даже выделили собственных инструкторов и оборудование, чтобы соответствовало, так сказать.
В Архангельске тоже появился отдел СОБ – все-таки, одна из контактных зон, как называли теперь такие места умствующие журналисты. Антон, уже успевший отработать свой первый год в милиции и почти заканчивающий обучение в университете, подал документы в загадочную новую службу. Он почти не ожидал ответа – ну что может понадобиться такой структуре от скромного российского парня Антона Вершинина? У которого опыта работы почти нет, и образование – формальное среднеспециальное. Однако, ответ пришел всего через пару дней. Положительный. С предписанием явиться на первый инструктаж всего через сутки туда-то и во столько-то. Антон подписал заявление об увольнении, собрал свои скромные вещички, попрощался с ребятами и ушел. По назначенному адресу.
Первое собеседование почти ничем не запомнилось – ну, выслушали, ну, поздравили со вступлением, так сказать… Зато потом были курсы в Академии Службы в Подмосковье, почти год упорной учебы – универсальный язык, общие законы и правила, реестр обитателей чужих миров – особенности облика, поведения, среда обитания, обычаи вкратце, - новая техника и оружие, новые порядки. Поток информации, захлестывающий сознание, и преподаватели из других миров, обыденно читающие лекции на универсальном, а иногда – даже на русском.
Это было необычно и абсолютно внове, а потому – интересно. Даже сейчас, почти восемь лет спустя, работая в тихом регионе возле достаточно мирного узла связи, как называли это теперь, Антон ни разу не жалел о своем решении. В конце концов, Служба выполняла действительно нужную окружающим работу.

В Архангельске было полупусто – лето, народ разъехался по отпускам: кто победнее – на юга, кто побогаче - за границу, а у кого денег совсем много – так в какой-нибудь курортный мир через один из узлов. На Московском опять ремонтировали дорогу, и съезд с моста был закрыт, так что пришлось добираться до родного Управления аж через Тимме-Воскресенскую.
Троицкий проспект купался в солнечном свете – лениво ехали куда-то по своим делам автомобили, шелестели листьями тополя в парке у Драмтеатра, отливало золотом здание СОБ. Антон усмехнулся: все-таки, был в этом какой-то выпендреж – сколько видел управлений на земле, а каждое – сверкает и блестит. Вон, здание ФСБ по соседству – темненькое такое, незаметное почти, не любят господа госбезопасники народу на глаза лезть…
Внутри полупрозрачного холла было почти пусто, только у стойки регистрации два силлярина оформляли документы – видимо, в турпоездку приехали, любила эта раса наш, российский север. Тонкие, невесомые даже на вид, фигуры иномирцев едва прикрывали короткие белые туники, отливающие серебром волосы свисали почти до пола множеством аккуратных косичек. Насколько Антон знал, прежде всего силлярин привлекал народный фольклор – истории там всякие, песни, частушки… Интересно, а как воспринимают таких вот визитеров в каких-нибудь глухих деревнях? Впрочем, телевидение есть везде, а наши бабушки – существа психически поуравновешеннее любого спецназовца, жизненный опыт, как-никак, - так что, наверное, даже чаем поят, если глянутся посетители.
В коридорах родного Управления оказалось еще безжизненнее, чем в холле: по дороге до общего с напарником кабинета Антон так никого и не встретил. В кабинете тоже никого не было, только на столе Михалыча скучал полосатый кот, большой, пушистый.
- Тебя жду... - сообщил он, подняв голову с лап и презрительно щуря огромные золотистые глаза.
- Хорошо выглядишь, Саня, - одобрительно кивнул Антон.
- Думаешь?.. – кот сел и придирчиво осмотрел свои лапы. – Похоже получилось?
- Похоже-похоже. Ты что-то хотел?
- Ах, да, - спохватился кот. – В Управлении общая тревога, тебе приказали явиться к Левскому, как только приедешь.
- А чего же по инфору не сообщили? – поинтересовался Антон, быстро подключая свой идентификатор к настольному компьютеру – программа сама считает данные и запишет проведенный акт наказания.
- Ну, видимо не так срочно, - если бы кот мог, он пожал бы плечами. – Мне же не говорят.
- Ясненько, - Антон повесил на спинку стула ветровку и шагнул к двери. – Пойдешь со мной?
- Все равно же не пустят… - обиженно протянул кот, - секреты у вас! – он очень выразительно фыркнул.
- Положено, - улыбнулся Антон и вышел за дверь.

Начальник Управления, майор Службы Леонтий Леонидович Левский – просто Лев, как называли его за глаза сотрудники - возвышался за своим столом грозно и неприступно, как всегда. Когда-то, еще в пору светлой советской молодости, лейтенант ВДВ Левский был чемпионом своего округа по борьбе, и сейчас фигура бывшего призера хоть и поплыла, но внушительность свою сохранила.
- Явился, - констатировал он грудным басом, едва Антон переступил порог.
- Как доехал, - пожал плечами Вершинин, - приказа торопиться не было.
- Ну-ну, - буркнул майор. – У нас тут тревога, у аррхов детеныш пропал, ищем.
- Давно пропал?
- Говорят, утром удрал с территории посольства, вроде бы собирался побывать в Петровском парке. Их Верховный обратился к нам два часа назад, до сих пор известий нет.
Антон на миг задумался: случай был беспрецедентный, до сих пор аррхи своих детей не только не теряли, а даже на человеческую территорию не возили.
- Вот фото, держи, - Левский толкнул к лейтенанту снимок. – На всякий случай…
Со снимка – только такие записные консерваторы, как майор, продолжали называть стереоизображения «фотографиями» - весело улыбался самый обычный мальчишка – светловолосый, вихрастый, веснушчатый. Главное отличие аррхов от человека – почти отсутствующие ушные раковины. Детеныш словно нарочно был причесан так, чтобы скрыть чуждую черту в привычном облике.
- Какой милый мальчик… - протянул Антон.
Майор громко фыркнул, но промолчал.
- Кстати, а почему «на всякий случай»? – поинтересовался Вершинин. – Я что, ребенка не ищу?
- Его и без тебя уже пол-управления ищет и почти вся городская милиция. А ты поедешь в Талаги встречать капитана Т’инесс, она прилетает через два часа. До того времени свободен, но будь на связи.
- Я в Управлении останусь, - сообщил Антон и развернулся к дверям. – Кстати, у нас там домовой форму меняет – сегодня кошкой притворяется.
- У него сезон линьки, - басом сообщило начальство. – Пройдет.
Вершинин молча кивнул и вышел из кабинета.

Кофе в Управлении почему-то всегда был невкусный – вроде бы и вода хорошая, на заказ, и кофемашина фирменная, швейцарская, и кофе в зернах покупали неплохой, Антон сам видел. А все равно каждый раз получался не благородный напиток, а темная бурда. Вершинин скривился и отхлебнул из белой фарфоровой чашки.
- Вот не понимаю я вас, людей, - меланхолично сообщил в пространство сидящий на подоконнике кот. – Ведь не нравится же, зачем травишься?
Антон щелкнул пару раз пальцем по сенсорной клавиатуре, вызывая на экран снимок Верховного посольства аррхов. Молодой брюнет приветливо улыбался на фоне стелы с надписью «Пур-Наволок». И у этого длинные, до плеч, волосы были аккуратно уложены, скрывая уши.
- А я вот иногда не понимаю вас, иномирцев, - негромко сообщил Антон. – К чему казаться не тем, что есть? Вот ты, домовой, я же отлично знаю, как ты выглядишь. К чему эта игра в домашних питомцев?
- Ну, - кот смущено царапнул лапой пластиковый наличник окна. – А тебе разве не приятно? Когда вместо непонятно чего привычный зверь?
- Мне все равно, - честно признался Вершинин. – Я тебя уже во всех видах знаю. А вот человек несведущий будет очень удивлен, обнаружив подделку. И даже разочарован, наверное.
- Странные вы, - кот дернул хвостом. – Весь мир – иллюзия, так чего же расстраиваться, получив доказательство этого?
Антон не успел ответить на это весьма философское замечание: дверь распахнулась, и внутрь ввалился Михалыч.
- Так, - сообщил он с порога. – Бездельничаем?
- Почти, - пожал плечами Вершинин. – Убиваю время, готовлюсь к поездке в аэропорт, встречать высоких гостей…
- И кто прибывает? – Михалыч налил себе воды из кулера в углу кабинета и, залпом выпив стакан, довольно сообщил: - Блин, не поверишь, с обеда не присел! Пока с ментами договорились, пока «сеть» по городу раскинули… Так кто там приезжает-то?
- Капитан Лир Т'инесс, знаешь такую? – Антон развернулся вместе с креслом к напарнику, наблюдая за реакцией.
- Специалист по межрасовым контактам? – вспомнил Михалыч. – А она-то нам зачем?
- Спроси начальство, - пожал плечами Вершинин. – Видимо, совсем ситуация нестандартная.
- Ясно. Ладно, я побежал обратно, у нас еще пригороды не охвачены. Удачи, бездельник. Не жарко, Санька? – Михалыч подмигнул домовому и скрылся за дверью.
- Некоторые, - сообщил в пространство кот, потягиваясь, - бывают совершенно не по делу шумными…

Капитан Т’инесс ничуть не изменилась с того времени, когда вела в Академии общий курс о культурах Иномирья. Все такая же маленькая, хрупкая, похожая на мультяшную лисичку, она первым делом сухо поздоровалась, а потом попросила отвезти ее на территорию аррхов для беседы с Верховным. Антону разницы никакой не было – хоть под Новодвинск, хоть к черту на кулички, все одно – работа. Отвез, высадил и получил указание ждать здесь, возле ворот, вроде как недолго.
Территория аррхов была расположена почти на самом берегу Двины. Раньше здесь, неподалеку, работал ЦБК, но с прибытием послов его закрыли, и теперь природа медленно возрождалась – пошла в рост трава, поднялись заросли ивняка и даже первые, еще совсем тонкие тополя тянули ломкие ветки к свету.
Солнце уже почти село, и вечер уверенно перетекал в светлые сумерки белой июльской ночи. Антон спустился к самой кромке воды, скинул куртку на песок, присел. Где-то далеко запела кукушка, эхо подхватило глухие «ку-ку», потащило над водой. Со стороны недалекой территории посольства не доносилось ни звука, словно там и не было никого.
Антон вытянул ноги и откинулся назад, щурясь на розовую полосу заката над правым берегом Двины. Где-то там сейчас Михалыч вместе с остальными расставляют датчики биополя, доплетая «сеть». К утру мальчишка все равно попадется, если его раньше какой-нибудь милиционер на скамейке в парке не найдет, хотя, лето, народ всю ночь гуляет, могут и внимания не обратить…
Слишком много суеты из-за одного иномирца, слишком много шума. В конце концов, мир у землян вполне цивилизованный, некоторые расы здесь уже постоянно живут, домовые те же, например. И ничего. Ну, погуляет мальчишка, надоест, придет в Управление сам. Лето на дворе, ночи светлые, на набережной шашлычки до утра работают – что с ним может случиться? Да еще и капитан Т'инесс… зачем здесь катиранка? Говорят, они чужие биополя не хуже локаторов чуют – искать будет? Смешно…
- Лейтенант Вершинин? – Лир возникла словно ниоткуда, заставив человека вздрогнуть от неожиданного вопроса. – Новостей о мальчике нет? – говорила она на русском, совершенно чисто, даже акала чуть-чуть по-московски.
- Ничего не сообщали, - пожал плечами Антон, поднимая на ноги и подхватывая куртку. – Видимо, пока не нашли.
- Отвезите меня в Управление, к вашему начальнику, - попросила катиранка. – А потом можете ехать домой, до утра вы мне не понадобитесь.
Антон хотел было возразить, что личным шофером к гостям из столицы не нанимался, но смолчал – все равно же, капитан попросит Левского, и останется Вершинин извозчиком до конца операции. Угораздило же.

Утро выдалось совсем непохожим на летнее – серое небо нависало над самой головой, клочья тумана расползались по сторонам, неохотно отпуская дома вокруг. Было тепло и душно, словно в парном молоке.
Лир молча смотрела в открытое окно машины, порой странно, совсем по-собачьи, поводя носом, словно принюхиваясь. Антон покосился на свою иномирную пассажирку и прибавил мощность кондиционера – ему было жарко. Катиранка на движение человека не отреагировала.
Разговаривать не хотелось совершенно. Все-таки, подъем в пять утра – это зверство, особенно, если лечь спать накануне заполночь. Даже чашка кофе, наспех выпитая дома перед выходом на улицу, мозги не прояснила. Антон бы сейчас с удовольствием вернулся назад, в свою квартиру, на прохладную постель. И спать-спать-спать… Вместо этого приходилось петлять по переулкам и дворам сонного и пустого Архангельска.
Где-то на третьем круге по Привокзалке капитан Службы вдруг встрепенулась:
- Стойте!
Сказано это было таким тоном, что Вершинин моментально затормозил - машина остановилась почти на месте. Катиранка открыла дверцу и выскользнула наружу – плавным, стремительным движением, словно в воду нырнула. Антон выскочил со своей стороны и бросился следом. Лир бежала впереди, почти касаясь асфальта руками, до невозможности схожая сейчас с какой-нибудь лесной чернобуркой, только хвоста не хватало. Вершинин лишь сейчас заметил, что не слышит ее шагов – миниатюрные туфли иномирянки словно не касались асфальта.
Т'инесс прибавила шагу – все также нереально-беззвучно – и скрылась за углом типовой пятиэтажки. Антон выругался и прибавил ходу.
Во дворе, куда лейтенант влетел на полном ходу, его ожидала странная картина: Лир замерла посреди мостовой, все так же пригнувшись к земле, словно готовясь прыгнуть. Напротив нее, прижимаясь спиной к зеленым мусорным контейнерам, скалила зубы рыжая лохматая дворняга, и ее горловой рык раскатывался по безлюдной утренней тишине.
- Замрите, - скомандовала шепотом капитан, не оборачиваясь к человеку. – И не двигайтесь!
Антон послушно остановился в паре метров от странной парочки – зачем каританке понадобилась эта ничем не примечательная с виду бездомная собака, лейтенант не знал.
Лир тихо рыкнула, ничем не хуже дворняги и осторожно шагнула вперед – совсем чуть-чуть, буквально на пол-ладони. Пес отшатнулся назад, еще плотнее вжимаясь в металлический бок мусорки, и оскалил клыки сильнее. Катиранка снова замерла, помедлила и тихо заурчала – уши дворняги дрогнули. Т’инесс чуть повысила голос – Антон был готов поклясться, что она сейчас уговаривает собаку, убеждает в чем-то. Пес у баков чуть расслабился, замолкая. Катиранка заурчала еще мягче, вкрадчивее, если так можно сказать о подобных звуках.
Сколько длился этот дикий разговор, Антон не знал, но уже догадывался, что будет дальше. Поэтому, когда собака шагнула вперед и очертания ее дрогнули, изменяясь, лейтенант почти не удивился. Лир стремительно качнулась навстречу существу, разворачивая вытащенный неизвестно откуда лоскут теллиарского хлопка. Легкая ткань накрыла фигуру иномирянина, скрывая от человеческих глаз, и уже через мгновение катиранка развернулась к Вершинину, держа на руках закутанного в темное покрывало ребенка. Светлые волосы мальчишки слиплись тонкими сосульками от пота, а в глазах плыл испуг.
- Мы едем в посольство, - спокойно сообщила Т'инесс, шагая мимо человека к выходу обратно на проспект Дзержинского.
Антон молча двинулся следом.

В жизни Верховный аррхов выглядел старше, чем на стереоизображении, может быть потому, что не улыбался сейчас: стремительно вошел в просторную светлую комнату – детеныша уже унесли куда-то во внутренние помещения – коротко кивнул замершей у стены каританке, шагнул к человеку. Близко, пожалуй, даже слишком – Антон почувствовал тонкий мускусный аромат, исходящий от иномирца, но подавил желание отшатнуться.
- Я приношу извинения от лица своего народа за доставленные неудобства, - негромко произнес аррх, выговаривая русские слова так же стремительно, как и двигался. – Мы ни в коем случае не собирались беспокоить Службу. Я думаю, вы ждете объяснения тому, что увидели сегодня. Спрашивайте.
- Почему вы молчали о своей способности к превращению? – задал Вершинин единственный интересующий его вопрос.
- Вы не готовы принять, - Верховный шагнул назад, унося с собой запах своего зверя. – Мы знаем о ваших мифах – оборотни, так вы называете существ, подобных нам. Негатив, предвзятое отрицание - это естественно для вас. Мы решили промолчать, остальные расы поддержали нас. Мы можем контролировать себя, никакой вашей луны или запаха крови – мы давно ушли от своих инстинктов. Детеныш был напуган кем-то, поэтому сменил форму, но мы не пускаем к вам малышей. И будем внимательнее.
Аррх замолчал внимательно разглядывая человека. Потом совершенно по-людски покачал головой и повторил негромко:
- Вы не готовы принять.
- Я доложу обо всем майору, - сообщил Вершинин. – Дальше разговаривать будете с ним. И я надеюсь, что ваш ребенок придет в себя.
Верховный молча кивнул. Антон развернулся и вышел из посольства, как принято у аррхов – не прощаясь. Лир немой тенью скользнула следом.

В маленькой бильярдной на Смольном – совсем рядом с Антоновым домом – было пустынно и тихо. Негромко играла музыка – очередная безголосая звезда сезона пела о несчастной любви и о единственном, что есть где-то там, среди миров, - тихо разговаривали о чем-то своем девушки за стойкой.
Михалыч крутанул кружку с пивом – густая пена качнулась, на картонную подставку с фирменной эмблемой «Балтики» упали темные капли.
- Я сегодня рапорт из милиции регистрировал, - негромко сообщил Михалыч, - к ним поступило заявление от мужика, видевшего, как на набережной пацаны подрались. Пишет, что один из них в собаку превратился и остальных разогнал. Ну, менты, как обычно, к нам перенаправили, вдруг случай под нашу юрисдикцию попадает.
- И что? – поинтересовался Антон, отхлебывая глоток сока юмы – лейтенанта еще ожидало ночное дежурство, и приходилось изображать трезвенника.
- Лев велел ответить, что разбираемся, и акт регистрации удалить. – Михалыч наконец отхлебнул пива, сказал еще тише: - Зря он. Нельзя это дело умалчивать.
- Ты понимаешь, что начнется в мире, - да хрен с ним, миром! – в городе, сообщи мы, что у нас тут оборотни живут?
- Ну, подумаешь, оборотни, - возразил Михалыч. – Вон, гарпии летают – и ничего, не шарахаются же. Привыкли.
- Ты в глубинке давно не бывал, - усмехнулся Антон. – Привыкнуть-то, может, и привыкли, а все равно боятся. К тому же гарпии – они похожи просто, а оборотни – это оборотни. Черт, да мне самому жутковато стало, когда я это увидел! А я ведь тренинг проходил…
- Так может ну их на фиг, соседей таких?.. – предложил напарник, не поднимая взгляд от злосчастной кружки.
- Ну да, - кивнул Вершинин. – Так, конечно, проще будет. И аррхи уйдут, более чем уверен, – наш мир, наше право. А потом еще кого-нибудь можно будет прогнать за то, что рожей не вышли… домовых, например. А что, наш Саня меня уже достал своим кошачьим сарказмом…
- Домовые безобидные, - возразил Михалыч.
- Аррхи тоже. Они обещали проследить, чтобы такого больше не повторялось, и я им верю. Да и не пострадал ведь никто – малыш хоть и потерял голову и обернулся, а ведь не покусал никого, верно? А что свору местных разогнал, так в следующий раз подумают хорошенько, прежде чем к детям приставать.
- Тебя послушать, так они такие хорошие выходят, аррхи эти! – не сдержался Михалыч.
- Не хорошие, - качнул головой Антон. – Просто не хуже нас, ничем. А что оборотни… ну, все мы не без греха.
Вершинин усмехнулся и поднялся с дивана, оставив на столе сотенную купюру.
- Ладно, я на дежурство, а то опоздаю. Не унывай тут. В конце концов, мы же служба общей безопасности. А значит, оборотней тоже нам охранять. От людей, например.
И вышел из прохладного зала в душный вечер июля.

@настроение: эмм... больно не бить)))

@темы: творчество, свои миры, дата

---

Сообщаю, что...

Ушла на больничный
кому интересно))

UPD.
В общем, я вернулась))) аллилуя, гип-гип-ура, салют и все такое))) мну очень рад, короче))
Если честно, выписали меня с больничного еще в понедельник, но от такой радости на фабрике полетели компьютеры, встал цех и начался дурдом. Компьютеры нам отремонтировали, дурдом мы ликвидировали, а вот интернет сделали только сейчас, ибо не нужен работающему люду сей способ развелечения)))

З.З.Ы. Техногенка будет завтра, если что)

запись создана: 15.01.2010 в 13:51

@темы: о себе, ерунда

---

Любителям анимэ))

Кто-нибудь знает откуда вот этот кадр?)))
А то меня не отпускает чувство, что я его видела. А где - вспомнить не могу)))

@настроение: интересно мне)))

@темы: наивные мысли, ерунда

---

Я тут обещала песенку про Дьявола)))

The Devil Went Down To Georgia

текст, кому интересно))

The Devil went down to Georgia. He was lookin' for a soul to steal.
He was in a bind 'cause he was way behind, and he was willin' to make a deal.
When he came across this young man sawin' on a fiddle and playin' it hot,
And the Devil jumped up on a hickory stump and said, "Boy, let me tell you what.

"I guess you didn't know it but I'm a fiddle player too.
And if you'd care to take a dare, I'll make a bet with you.
Now, you play pretty good fiddle, boy, but give the Devil his due.
I'll bet a fiddle of gold against your soul, 'cause I think I'm better than you."

The boy said, "My name's Johnny, and it might be a sin.
But I'll take your bet, you're gonna regret, 'cause I'm the best that's ever been."

Johnny, rosin up your bow and play your fiddle hard,
'Cause hell's broke loose in Georgia and the Devil deals the cards.
And if you win you get this shiny fiddle made of gold.
But if you lose, the Devil gets your soul.

The Devil opened up his case and he said, "I'll start this show."
And fire flew from his fingertips as he rosined up his bow.
And he pulled the bow across the strings and it made an evil hiss.
Then a band of demons joined in and it sounded somethin' like this:

::Fiddle interlude::

When the Devil finished, Johnny said, "Well, you're pretty good, old son,
but sit down in that chair right there and let me show you how it's done."

Fire on the mountain. Run, boys, run.
The devil's in the House of the Rising Sun.
Chicken in the bread pan pickin' out dough.
Granny, does your dog bite? No, child, no.

The devil bowed his head because he knew that he'd been beat,
And he laid that golden fiddle on the ground at Johnny's feet.
Johnny said, "Devil, just come on back if you ever want to try again.
Cause I told you once, you son of a bitch, I'm the best that's ever been."

He played:

Fire on the mountain. Run, boys, run.
The devil's in the House of the Rising Sun.
Chicken in the bread pan pickin' out dough.
Granny, will your dog bite? No, child, no

@настроение: именно так и надо)))

@темы: подсмотрено

---

Навеяло мне тут диалогом в аське...

одно воспоминание))

...в бытность свою курсантом подрабатывала я барменом по ночам в одном маленьком кафе. Надо сказать, что трудились у нас там сплошь студенты, даже охранники днем учились в медакадемии. В общем, кругом почти профессионалы))
И вот на одной прекрасной смене я порезала палец, открывая бутылку с водкой, причем так нехорошо, что кровь не останавливалась.
Охранник, привлеченный моим пыхтением за стойкой - а я усиленно пыталась перебинтовать палец, - подошел, посмотрел скучающе (терапевт пятого курса) и предложил обработать. Ну, я согласилась.
А дальше он достал аптечку, вату, перекись водорода... взял мою руку и прицелился полить перекисью.
-Нет! - отчаянно возопила я, пытаясь вырваться.
- Спокойно, - заявил Олег, - это совсем не больно.
- Больно! - не унималась я.
Товарищ будущий терапевт остался профессионально невозмутим и продолжал ровным голосом уговаривать меня обработать рану. Я только мотала головой и дергала обратно свою конечность.

Наконец на минуте десятой он не выдержал и заявил:
- Блин, Ольга! Целку на первый раз уломать легче!

Против таких аргументов мне было нечего возразить))) перекисью меня таки полили)) и это было не больно!)))

@настроение: ыыыы

@темы: наивные мысли, о себе, ерунда, воспоминания

---

а обнаглею-ка я...

и спрошу вас, товарищи ПЧ, такой каверзный вопрос...

Как выглядит норвежская ведьма по-вашему?

@настроение: наглость - второе счастье)))

@темы: наивные мысли, о себе, ерунда

---

О Новом Годе)))

Он был замечателен, этим все сказано)))
Спасибо Libria за праздник))) т.е. за подарки, веселье, настроение и компанию)) и за идею - я, наверное, так и буду благодарить тебя за креативность))))
Спасибо товарищам тайногородцам за мое почти-самоубийство на катке - мне понравилось)) ну, и за общение, конечно, всем тоже огромное и с кисточкой) было здорово встретиться.
Спасибо Джедайт за "Волчий дождь" и внимание во время лекций) и за старый КВН...
Спасибо AnnetCat за гостеприимство и ночные разговоры))) приятно побеседовать с умным человеком котом

В общем, благодарю вас, люди-нелюди за сотворенный вами всеми праздник)))

Пара фото:

мну сделал гадость ближнему и очень с того рад)))

мне дали бенгальский огонь)))

@настроение: жалко, что уже все)

@темы: о себе, фото, воспоминания, дата

---

с прошедшего челленджа))

мну подумал и решил, пусть тут тоже будет)))

Заявка

Хочу: Текст
Жанр: любой, ислючая флафф
Рейтинг: любой, слэш или джен
Пейринг: Князь/Сантьяга, ласвегасы, Кортес/Сантьяга, Сантьяга/Ярга, Князь/Ярга, личность до разделения Сантьяги и Князя/Ярга
Дополнительные пожелания: хочу изюминку; что-то, чтобы показывало персонажа (-ей) с немного необычного ракурса, но вписывалось бы в канон; какую-то подковырку в отношениях, вменяемый обоснуй, атмосферность.
Исключения: обилие засахаренных розовых соплей, дикий ООС, ПВП ради ПВП

Жанр: наверное, AU)
Рейтинг: джен
Пейринг: Князь/Сантьяга
Дополнительно: прошу прощения, но остальные пейринги не вписались.

Воспоминания

В редкие минуты покоя, когда жизнь избавляет его от необходимости решать очередную головоломку, приходят воспоминания. Они встают перед глазами яркими, почти осязаемыми картинами, наполняют мозг призраками давно минувших дней…
Чужие воспоминания.

…В просторном зале абсолютно темно, и высокая фигура в центре скорее угадывается, чем видится даже навским зрением. Где-то позади застыли Советники – такими же размытыми черными пятнами, но от них сейчас не слышно ни звука.
- Комиссар Нави погиб, - голос повелителя тих, но разносится по всему залу, словно сама тьма подхватывает его слова. – Я решил назначить тебя на его место. Думаю, твои магические способности и умение отдавать необходимые приказы дают тебе достаточно прав на эту должность.
Гордость возникает лишь в первое мгновение и тут же отступает перед чувством ответственности. Сейчас, когда война почти разменяла свой второй год, комиссару приходится руководить всеми сразу – от мирного населения до воюющих в самой захолустной провинции гарок. Справишься?..
- Я постараюсь принести пользу Великому Дому Навь.
- Я уверен в этом, - едва заметно кивает князь.

…Война идет по Империи – бегут вассалы, горят города, Людь захватывает провинции одна за другой, стремясь к центру – к столице. Информация поступает со всех концов гибнущей страны; измотанные постоянными сражениями войска пытаются прикрыть все направления разом, получается не слишком хорошо. Решения, решения, решения… и приказы. Круглые сутки, позволяя себе лишь пару часов забытья.
К счастью, есть Сантьяга – исполнительный и талантливый помощник, заместитель – как раз на те несколько часов, что требует себе измотанный организм.
С Сантьягой все работает гораздо проще. Да, есть другие, кто способен делать все то же самое. Но века рядом – и теперь достаточно полуслова для понимания: приказа ли, настроя – не важно.
Вытянуть поигранную войну невозможно. Но комиссар Нави обязан пытаться.

…очень хочется возразить, но нечего. И нельзя.
- У нас нет другого выбора, - даже тьма сегодня – холодна и бесстрастна. – Нам придется прикрыть отступление. Возможно, мы все погибнем, вероятность этого очень велика. Но у вас будет время увести остальных, дать им возможность выжить. Великий Дом не может существовать без Князя. Если я погибну, пройдете инициацию уже там. – Повелитель умолкает.
Взять в свои руки жизни всех, ибо «я есть лук, а вы – мои стрелы», и стать никем. Или всем?
Решение – сейчас, раз и навсегда.
Князь не торопит, растворившись в наполняющей залу тьме. Став ее частью…
- Да, повелитель, - произнести это легко. Гораздо легче, чем потом – ответить за свои слова.

… Сантьяги больше нет рядом – отправился на войну, командовать отрядом прикрытия. Второй после комиссара, отличный воин, он понимал лучше многих необходимость подобных действий.
Войска стягиваются в Цитадель, готовясь к переброске, кольцо вокруг последнего оплота Темных сжимается – люды уже захватили город, уверенно идут к неприступному плато в центре. Неприступному ли?..
Пусть идут – чем ближе они будут, тем больше их ляжет под ударом Князя и Советников. Дорого обойдется зеленым победа.
Энергия копится в воздухе, теребя нервы, боевые арканы чувствуются всем телом – голос подступающей войны. Отрешиться: бой – не его дело, надо выиграть сражение. Или хотя бы не проиграть окончательно.
Где-то там сражается помощник – во главе отряда смертников.
Мысль об этом мешает сосредоточиться, отвлекает. Дергает…

… это было совершенно естественно – шагнуть в портал, чтобы в следующее мгновение оказаться прямо среди сечи. Тут же включиться в бой – века тренировок, навская скорость… ветер бросает в лицо острые снежинки – не успевший растаять след чьего-то аркана. Снег оседает на разгоряченной коже каплями холодной воды – совершенно ненужная деталь, а вот…
Клинки в ладонях послушны, и арканы возникают словно сами по себе, энергии хватает на все – только пользуйся.
Дождаться, пока гарки вызовут порталы, и исчезнуть вместе с остальными прямо из-под людского носа. Унося с собой тело помощника – вроде бы жив, а там эрлийцы разберутся.

…В палате светло, слишком светло, пожалуй, и пусто – вассалы ушли, стараясь быть незаметными.
Тело на кровати неподвижно – мерно вздымается грудь, безмятежно лицо спящего …
Разум стерт, - краткий и веский вердикт, произнесенный с выработанной веками сухостью. Какая зеленая ведьма успела сделать аркан? И ведь сумела пробить защиту, момент выгадала.
Голос Тьмы зовет. Инициации еще не было, все – завтра, но будущий Князь уже сделал первые шаги на выбранном пути.
Сантьяга мертв, и можно сколько угодно стоять возле пустого тела – стрела уже покинула колчан. Вот только уйти почему-то сложно. Тьма и единение будут завтра, а сегодня есть вот эта кровать и ровное дыхание в тишине.
Нельзя править с чувством вины, пусть даже перед одним, именно этим навом. Нельзя править, когда не отпускает беспокойство за кого-то близкого… нет больше близких, каждый – часть тебя, часть Тьмы, которой ты уже завтра станешь… Нельзя испытывать сомнения - можешь ли? Потому что придется мочь. И груз ответственности – несуществующие отныне для тебя слова. Потому что долг естественен, как дыхание, долг перед остальными.
«Нельзя», - согласно молчит Тьма. Это пройдет… потом.
Но есть выход прямо сейчас – безумный аркан, ни разу не использовавшийся ранее. Который должен сработать – это знает Тьма.
Слова звучат глухо, вязнут в сгущающейся прямо в воздухе темноте. Что-то рвется наружу – из тела, из сердца, из памяти…
Спокойствие приходит освобождением. И тьма радостно принимает в свои объятия ускользающее сознание Князя.

Взгляд навстречу – прямой, твердый, словно видит сквозь капюшон балахона. Впрочем, не видит. Помнит.
- Ты знаешь, кто ты? – тьма незаметно проскальзывает в голос, сопровождая слова тихим шипением.
- Да, - нав, сидящий сейчас на больничной кровати, невозмутим. – Я – это ты.
- Уже нет. Тебя зовут Сантьяга.
Тьма довольна.

Когда чужие воспоминания встают перед глазами, комиссар наливает себе бокал багряного вина и замирает в кресле, позволив им порезвиться вволю. Сопротивляться он просто не может. Или не хочет?
Тысячи лет на то, чтобы вытравить из себя последние следы того, которым когда-то был. Оборвать все нити. Стать свободным.
А воспоминания… Пусть остаются.

Огромное спасибо Libria за идею))))

@настроение: а вот как вышло)))

@темы: фик, творчество, ТГ

---

Ну и...

позже меня в сети не будет)))
Так что вместо открытки:

Тот, кто собирает звезды прям, тонок и сух. У него темная островерхая шляпа с широкими полями, черный кафтан, сливающийся с темнотой, и большая корзина, сплетенная из лунного света. Он ходит по ночному небу и трогает звезды своими длинными тонкими пальцами, проверяя, крепко ли сидят они на небосводе. Старые звезды, готовые упасть, он аккуратно снимает и укладывает в свою корзину, чтобы они могли погаснуть до конца в тишине и покое.
Маленькая звездочка, почти погасшая уже, дергается от прикосновения ледяных пальцев и вырывается на волю.
И вот она летит вниз, ярко сияя последним своим светом, чтобы успеть умереть прямо сейчас.

Двое влюбленных, сидя на заснеженной скамейке в расцвеченном праздничными гирляндами парке, провожают взглядом стремительно гаснущий блик на черном бархате вечернего неба.
- Успела загадать желание? – спрашивает он почему-то шепотом.
- Успела, - улыбается она.
Они оба знают – желание непременно сбудется.

С наступающим Новым Годом вас!
И пусть ваши желания исполняются - даже без падающих звезд!

@настроение: праздник...

@темы: творчество, свои миры, дата

---

ну и второй из обещанных подарков)))

Для M. Nightmare, которая дала автору полную свободу выбора и фантазии))
С Новым Годом Вас!)))
Пусть следующий год будет без черных полосок)))

Собственно, подарок:

Морская сказка

Степь за окраиной станицы пышет жаром и слепит глаза. Ломкие стебли сухой травы хлещут по ногам, стучат друг о друга тугими серыми семенами.
- Айда в казаки-разбойники! – ребята нетерпеливо подпрыгивают на месте, они уже все в игре, вот-вот сорвутся и убегут, исчезнут в солнечном мареве.
- А если в пиратов? – робко предлагает Лешка, уже зная – не согласятся.
- Какие пираты? У нас даже ручья нет! – резонно отвечает старый друг Павка.
- Ручья ему мало, ему море подавай! – ехидный голосок Ленки звучит неожиданно громко. – Он же у нас капитаном будет!
Она насмешливо тянет слова, вредно улыбаясь прямо в лицо. Остальные смеются, и почему-то сразу пропадает желание куда-то идти.
- У меня дела, - неловко бормочет Лешка, отворачиваясь от ребят, и они, не дослушав, убегают – в простор, в теплое вольное лето.
Легкий ветерок – такой же жаркий и полный солнца – колышет траву, пускает ее волнами… Как на море.
Лешка уходит в дом. Достает из-под подушки старые зачитанные «20 000 лье под водой», открывает... На страницах плещутся волны мирового океана. Странная тоска сжимает Лешкино горло.
Он не виноват, что любит море – вот так, ни разу его не видев, - за соленые брызги, обязательно в лицо, за свист ветра в парусах – все знают, что ветер поет морякам странные, морские песни, за крики чаек, зачерпывающих волну кончиками крыльев. За бескрайнюю синь – спросите Лешку, и он обязательно расскажет вам, как это красиво – когда штиль или шторм…
Лешка знает, что быть ему моряком, по-другому нельзя. Но до этого еще расти и расти, а море зовет уже сейчас, бьется в сердце…
У Лешки есть красивая большая раковина – мама купила в сельторге в райцентре. Порой Лешка прикладывает ее к уху и слушает – ведь раковины должны говорить о море, все это знают. Однако, это какая-то неправильная раковина – она остается нема раз за разом. А может, она тоже не видела моря.
Лешка откладывает в сторону раковину-обманку и листает старые, заученные уже до буковки, книги о пиратах и путешественниках.
Море зовет…

Ветер налетает вечером, мокрый, холодный, словно по ошибке заглянувший в эти жаркие сухие края. Клонит к земле траву, бьется в окна и стены, гонит по небу темные тучи…
Лешка замирает на крыльце – в голосе ветра ему слышится плеск волн и крики нездешних белокрылых птиц. И запах соли, разлитый в воздухе, щекочет ноздри…
Лешка прижимается щекой к стропилам крыльца и дышит, дышит полной грудью этим нежданным, почти реальным, морем…
Ветер стихает так же резко, как и поднялся, так и не принеся дождя. Лешка вдыхает напоследок свежий, соленый даже на вкус, воздух, и уходит в дом – поздно уже, мама ругается…

Просыпается он от тихого, чуть слышного рокота – так бьются волны об утесы. В комнате пахнет морской солью, а зайчики на стенах так похожи на отблески от воды…
Лешка медленно подходит к окну – на подоконнике лежит давно уже забытая им хозторговская раковина-обманка. Голос ее – эхо вчерашнего ветра – тих, но уверен. Легкий шепот бескрайнего водного простора.
Лешка прижимает раковину к уху и слушает море. Вот такое – почти настоящее – и только для него.

Волны медленно, почти лениво, набегают на берег, золотисто бликуя отсветами полуденного солнца, по мокрому песку важно прогуливаются большие белоснежные чайки – им тоже лень.
Океан расслабленно ворочается, щурясь на летнее солнце и играя в гляделки с таким же бескрайним и синим небом.
Над верхушками волн летают ветра – эоны – взбивают белую пену, подгоняют медленную воду, теребят перья полусонных чаек… Эонам не сидится, так и норовят сорваться с места и унестись туда – в просторную даль, и говорят, говорят, тонкими, призрачными голосами, не останавливаясь, не умолкая.
Океан благодушно вздыхает и слушает очередную историю – про мальчика, влюбленного в море, которому один из проказников-ветров оставил свой голос. Чтобы слушал, чувствовал, знал.
Потому что когда в крови звучит рокот волн, жить без моря невозможно.

@настроение: вот такое оно вышло... муррр)))

@темы: творчество, свои миры, дата

---

вынесло...

смотрю фильм "Рестлер", озвучка - этакая монотонно-одноголосая.
На экране один мужик выкладывает перед другим стопками пузырьки с лекарствами.
Переводчик (все так же монотонно):
"...говорит о лекарствах... без ста грамм или субтитров тут не разберешься, так что извините."

@настроение: какая честность!)))))

@темы: фильм, ерунда, подсмотрено

---

подсказали...

Старые сказки

Герда выплакала глаза.
У Герды сплин и кризис веры -
Оказалось, в Лапландию не идут поезда
Не бронируются трансферы.
Герда пишет Каю: Прости.
Я люблю тебя как и прежде.
И конечно, конечно, приеду тебя спасти,
Главное, не теряй надежды.
А на улице Новый Год,
Мандарины, елки и свечи.
Герда думает: Подождет.
Герда пишет: До скорой встречи.
Розы в ящике за окном
Превратились в сухой гербарий.
И молчит, молчит телефон
В пальцах Кая.
(с) Vintra

@настроение: а вот так...

@темы: поэзия

---

Дарю первый подарок)))

Аш Малкавиан, поздравляю тебя с наступающим Новым Годом!
Желаю тебе побольше тепла и везения весь следующий год. И дальше тоже)))
ЗЫ. Вдохновлено одним знакомым лордом.

Зимняя сказка

В старом-старом замке жил-был маленький лорд.
Замок стоял посреди векового леса, и его башни возвышались над кронами застывших под грузом снега деревьев.
Это был мир зимы: белые заиндевевшие ветки до горизонта, белый хрусткий наст под ногами, белое, почти бесцветное небо над головой. Ни птицы, ни звери, ни даже ветер не тревожили покой мирно спящего леса, лишь небо время от времени темнело, сразу становясь теплее и ближе, и разрождалось новой порцией снега.
Легкие хлопья медленно, словно нехотя, планировали на лес, сугробы и старые камни замка. Маленький лорд выбегал во двор и ловил на ладони тонкие узорчатые снежинки. Изящные и невесомые, они через мгновение превращались в мелкие холодные капли.
- Вы опять забыли надеть шапку! – возмущался Дух-Смотритель. – Простудитесь, а я вас потом лечи!
Когда снегопад заканчивался, лорд стряхивал с ладоней воду и возвращался в замок пить приготовленный Духом чай с медом.
Кроме них двоих в замке обитало Зеркало - огромное, почти до потолка, оно висело на стене, и в его узорчатой бронзовой раме сияло лето: зеленели луга, прыгали с камня на камень задорные ручьи, светило яркое, жаркое даже на вид солнце.
Маленький лорд часто приходил в эту комнату, усаживался на пол, подтянув колени к подбородку, и смотрел на картинки в зеркале. Там было много всего: и разноцветные бабочки, и забавные звери, и – очень редко, правда, - другие дети, не-лорды. Они играли в прятки посреди высокой травы, загорали на солнце и купались в синей воде.
- Где это? – раз за разом спрашивал лорд, и Дух-Смотритель неизменно отвечал:
- Где-то в мире, мой лорд. Однажды вы тоже попадете туда. А пока занимайтесь познанием.
Требовать от него другого ответа было бесполезно, а потому маленький лорд брал в руки специальные стеклянные шарики – ярко-алые, они были единственной цветной вещью во всем замке, ведь даже одежда у лорда была белоснежной – и замирал, перекатывая их в ладонях. Солнечные блики из зеркала зажигали внутри шаров золотые искры, и рукам становилось теплее.
Маленький лорд не знал, что такое «познание» и как им надо заниматься, - Дух-смотритель никогда не объяснял. Однако порой ему казалось, что он слышит голоса детей из лета, зовущие его в свою игру.

Тот день ничем не отличался от остальных: такой же белый и тихий, и даже снегопада не случилось.
Маленький лорд постоял во дворе, задумчиво щурясь на бесцветное небо, зачерпнул снега из сугроба у замковой стены. Крохотные ледяные крупинки тут же слиплись от тепла ладоней в тяжелый твердый ком – это был неправильный снег.
- Знаешь, Дух, - сообщил лорд в пространство. – Я хочу посмотреть этот мир. Сейчас.
- Как пожелаете, мой лорд, - прошелестел чуть слышно Смотритель, - я не в силах помешать вам.
Лорд задумался: останавливать его дух не собирался, но и помогать – тоже. Что же, теперь, вот так просто идти в лес? Но далеко ли он уйдет в этих глубоких сугробах? Вот если бы у него была птица, как те, что летают по небу летом! Только большая…
Он словно воочию увидел эту птицу: большие черные перья, острый гладкий клюв, золотистые живые глаза. Как она поворачивает голову и клекочет негромко.
Воздух во дворе замка дрогнул, маленького лорда обдало ледяным ветром, но как-то… изнутри что ли? Не успел он поежиться, как из белесого полумрака прямо перед лордом вырисовалась птица. Черные гладкие перья, отливающие зеленью на концах, тяжелый даже на вид клюв, большие, яркие глаза.
- Дух… - неверяще выдохнул маленький лорд, - а разве я могу так?..
- Вы можете многое, мой лорд, - почтительно ответил Смотритель.
Лорд медленно шагнул вперед – птица оказалась выше его на целую голову, а то и больше, - осторожно коснулся теплых упругих перьев…
Птица повернула голову, аккуратно толкнув его клювом в плечо, и тихонько клекотнула.
- Знаешь, - негромко сообщил маленький лорд, глядя прямо в невероятные золотые глаза. – Ты будешь просто птица. Потому что других здесь нет.
Птица согласно кивнула – похоже, ее вполне устраивало ее новое имя.
- Мы полетим с тобой за лес и дальше: где-то там должно быть лето, - продолжал лорд. – Ты ведь поможешь мне найти лето, Птица?
Птица снова заклекотала и пригнулась грудью к брусчатке, разогнув крыло – залезай, мол!
Лорд ловко забрался по жестким гладким перьям прямо на холку своей Птице – она была теплая, почти горячая, и сидеть оказалось очень даже удобно.
- Не замерзните, мой лорд, - прозвучал возле самого уха призрачный голос Духа-Смотрителя.
- Не волнуйся, - отмахнулся от него лорд, - мы скоро вернемся. Полетели, Птица!
Птица чуть присела и легко оторвалась от камней двора. Взмах крыльев обдал юного наездника волной холодного зимнего воздуха, и небо двинулось им навстречу.
- Мы летим! Птица, мы летим! – восторг захлестнул лорда, хотелось петь и кричать, и… вперед!
Птица мерно взмахивала крыльями, поднимаясь. Странный он, этот маленький мальчик. Ну что может быть естественнее, чем летать?..

Они летели долго, кажется, маленький лорд заснул, пригревшись на теплой птичьей спине. Когда он открыл глаза, внизу все так же простирались белые ветки зимних деревьев, и бесцветное небо равнодушно обнимало замерзшую землю.
Руки лорда озябли, и он поскорее засунул их под теплые перья, чтобы согреть.
Черные крылья рассекали неподвижный воздух: взмах, еще один, еще… Казалось ли то лорду, но взмахи становились все реже и реже.
Лес качнулся к ним на встречу.
- Нет, Птица, - попросил маленький лорд, прижимаясь к твердой шее, - пожалуйста! Держись… Мы обязательно найдем лето, только еще чуть-чуть, потерпи еще чуть-чуть, Птица…
Знакомый уже зябкий холодок внутри, странное тепло, разливающееся из ладоней – прямо в тугие перья – крылья птицы забили чаще, и лес снова отступил куда-то вниз.
- Да-да, Птица, - радостно зашептал лорд, стараясь не стучать зубами от неожиданного холода, - ты сможешь, я знаю, я помогу тебе!
Мальчик и Птица летели сквозь застывший мир, прямо к расплывающемуся впереди горизонту, навстречу лету.
Птица уставала все сильнее, и маленький лорд уже не мог помочь ей, хотя и отдавал все больше тепла, чувствуя, как когти зимней стужи пробираются прямо внутрь. Он рассказывал своей птице, как прекрасно лето, как ласково и ярко солнце, как весело поют ручьи и как же хорошо будет им там, с другими птицами и другими детьми. И Птица летела.
Мир закончился неожиданно – просто незримый белесый горизонт встал перед ними твердой и непреодолимой стеной Ничто. Бесцветного, неосязаемого и бессмысленного.
- Нет! – вскричал маленький лорд, вскидывая голову вверх – а вдруг? Над ними небо сливалось с Ничто – без просвета, без выхода.
- Нет!
Птица хрипло крикнула что-то на своем птичьем языке – такое же отчаянное и злое – и упала вниз.
Деревья приняли ее тело ломкими от мороза ветвями, лорда тряхнуло и бросило вверх, что-то жесткое хлестнуло по шее, черные перья закрыли мир на мгновение, чтобы тут же провалиться куда-то. Маленький лорд ударился о толстую ветку и слетел прямо в высокий холодный сугроб. Рядом, ломая стволы деревьев, рухнула на землю Птица.
Лорд осторожно выбрался из ледяных объятий снега – болели голова и тело, подкашивались ноги, и почему-то было очень холодно. Медленно – его все время вело в сторону, к стволам деревьев, - он проковылял к своей птице: ноги вязли в снегу, и выдирать их было больно и трудно.
- Птица, - тихонько прошептал маленький лорд, трогая блестящие перья, - Птица… пожалуйста…
Птица лежала неподвижно, и только дыхание вырывалось откуда-то из ее груди едва слышным хрипом.
Лорд положил ладони прямо на клюв и замер, наблюдая, как тускнеют яркие Птицыны глаза. У него не осталось тепла – стужа властно ворочалась внутри, заполняя тело, и пальцы уже почти ничего не чувствовали.
Птица тихо вздохнула, вздрогнула и замерла – уже насовсем.
- Нет… - попросил неведомого кого маленький лорд, прижимаясь лбом к птичьему боку.
Мир вокруг остался все так же равнодушен и невозмутим, сохраняя свое неизменное спокойствие.
Щеки ожгло, лорд дернул головой, отстраняясь, и лишь сейчас заметил, что плачет. Ледяной ком кололся где-то в горле, ворочался больно, мешал дышать.
Птица неожиданно посерела, стремительно теряя краски и объем, и осыпалась на землю пеленой серого снега.
Маленький лорд отступил назад, сжимая кулаки – незнакомый прежде бешеный огонь бился в его теле, сжигая напрочь и захватчицу-стужу и непонятный ком в горле.
- Вот так, значит?! – звонко выкрикнул лорд, и казалось, деревья вокруг дрогнули. – Значит, я могу многое?!
Он шагнул вперед, зная – сейчас там, через один шаг, будет знакомый замок.
- Что я могу еще, Смотритель?!

В замке все было по-прежнему тихо и пусто: неподвижные камни, засыпанные толстым слоем пушистого снега, дышали уверенностью прожитых веков – они видели уже все, и ничего нового не могло случиться в этих стенах.
- Что я могу?! – голос маленького лорда встряхнул древнее, забывшее свои обязанности, эхо, погнал его по каменным закоулкам.
- Что я еще могу, скажи мне, Дух! – лорд ворвался во внутренние покои, не обращая внимания на выцветшие портреты предков, перед которыми стоило замедлять шаг и понижать голос в знак почтения.
- Ответь мне, Дух! – он пронесся по бесцветной, словно засыпанной пылью, мраморной лестнице, прямо наверх. – Ну, где же ты!
Замок молчал, бесстрастно наблюдая за крохотным существом, непонятно зачем бегущим по безжизненным коридорам. Замку было смешно – ну куда торопиться? Ведь завтрашний день будет таким же, зачем же спешить в него?
- Скажи, Дух! – маленький лорд вбежал в комнату с Зеркалом и остановился.
В бронзовой раме бушевало лето: светилось, цвело, звало…
Ярость вспыхнула с новой силой.
- Ложь! – вскричал маленький лорд. – Все ложь! В этом мире нет лета! Вы слышите, нет!
Слезы текли по щекам лорда – обидные слезы бессилия.
Лето насмешливо усмехалось ему из Зеркала.
- Лжец! – лорд не понимал, кому говорит сейчас: своему Смотрителю, Зеркалу или самому Замку. – Лета не бывает!
Алый шар полетел прямо в сияющее изображение – как он его схватил, лорд не помнил. Но рука не дрогнула.
С тонким звоном Зеркало разлетелось на осколки.
Еще мгновение в них светились солнце, трава и бабочки, словно не желая уходить в небытие. Потом осколки погасли.
Серые сумерки властно вступили в комнату, отражаясь белесой пеленой в зеркальных кусочках.
- Лета не бывает, - выдохнул чуть слышно лорд, чувствуя, как холод легко обнимает его тело, снаружи и изнутри, - не бывает…
Зима согласно улыбалась из окон.

Дух-Смотритель застыл в углу комнаты – незримый, неосязаемый. Вот сейчас его воспитанник встанет и уйдет отсюда, навсегда, как тысячи Лордов-Повелителей прежде, и будет в других мирах создавать свои иллюзии, никогда не поддаваясь их власти.
«Ну, же, - шептал беззвучно дух, наблюдая за маленькой фигуркой, скорчившейся на полу в центре комнаты. – Давай же, Лорд! Один шаг!»

@настроение: урррррр))))

@темы: творчество, свои миры, дата

---

Настроение

Загнанных лошадей пристреливают. Почему бы не применять ту же тактику к людям?..

@настроение: пашем-пашем...

@темы: о себе, ерунда

---

Я опять куда-то лезу)))

@настроение: а интересная идея))

@темы: о себе, ерунда, подсмотрено